от входа стены, четыре пластмассовых тёмно-синих железных стула. В такой же цвет были выкрашены и стены душевой.
– Быстрее поворачивайтесь! – проворчал конвоир, побросав полотенца и комплекты чистого белья метками кверху на стулья. – Смотрите внимательно! На белье номер вашего места. Подобрано по размеру. Не путайте! Я потом бегать менять не буду! До конца в нём поедете.
И, подойдя, к рубильнику гаркнул:
– Через семь минут воду отключу, кто хоть в мыле будь! – и дёрнул рубильник.
Мою оторопь сменил страх, что я не успею помыться за семь-то минут, и смыть с себя всю вонь, которой пропитался за ночь. И, видя, что мужчины не обращают внимания друг на друга, кто бросается к унитазу, кто нервно спеша, стягивает с себя одежду, кое-как бросает её прямо на пол перед стульями и встаёт под душ, последовал их примеру.
Никогда не думал, что простая вода и в таком месте может принести столько наслаждения! Упругие прохладные струи били, остужая голову, омывая тело. Казалось, вместе с водой стекает старая кожа, и я, как змея, обновляюсь. Как хорошо и свободно дышится, а если зажмуриться, то можно подумать, что ты дома и что все хорошо, все как обычно. Да и потом! Что это я разнюнился? Подумаешь три года! Ничего. Мы ещё посмотрим. И вообще, может в Уральский везут. Жаль, что узнать, куда меня отправляют, так и не удалось. Хотя, конечно, это дурь, не стоит зря лелеять себя надеждой.
Внезапно шум воды оборвался. Я открыл глаза. Надзиратель стоял около рубильника, уперев руки в боки, и сердито смотрел на меня.
– Хорош мечтать! Ты сейчас у меня голый пойдёшь на место! Сколько можно ждать?
Я поспешил к свободному стулу, на ходу вытираясь. Мои напарники торопясь, натягивали на влажные тела одежду, застревая в рукавах и отдирая, прилипающие к спинам робы. Мельком взглянув на номер: – «Моя», – мелькнуло в голове, – и стал быстро одеваться.
***
На завтрак, нас, разомлевших после душа, повели на второй этаж поезда, так же выстроив в два ряда – через начало и конец вагона. Столовая мне понравилась. Хотя и без скатертей, но небольшие квадратные столики на четыре человека вполне чистые. Я замешкался, добриваясь, и вошёл в столовую последним. Осмотрелся. Куда бы сесть? Все места были уже заняты, оставалось только одно в самом конце столовой в углу между окном и стеной, за маленьким на два места столом. Там уже сидел пожилой мужчина, прикрыв глаза, он перебирал чётки.
– Не возражаете? – спросил я, подходя.
Мужчина едва взглянул на меня и кивнул, снова погрузившись в свои мысли.
– Внимание всем! – прохрипел громкоговоритель. – Кто хочет жрать, приложите свои браслеты к кнопке на столе справа от себя.
Я осмотрел стол и увидел сбоку столешницы рядом с собой небольшую кнопку жёлтого цвета, и приложил к ней браслет. Она загорелась, но ничего не произошло. Все также продолжали сидеть и ждать. Только минут через пять раздался тихий шорох, и металлические углубления: побольше в середине стола, и поменьше, размером с тарелку, напротив меня и мужчины, стали медленно опускаться. А их места с хлопком закрыло толстое матовое стекло, через которое ничего нельзя было разглядеть. От хлопка я вздрогнул, незнакомец, похоже, заметил это, взглянул на меня и улыбнулся уголками глаз:
– Впервые едите на таком поезде? – спросил он.
– Да, впервые, – ответил я.
Тот кивнул:
– Понятно.
Тишина становилась тягостной, и я решил познакомиться со странным соседом по столу. Кашлянув в кулак, сказал:
– Разрешите представиться, меня зовут Олег. Олег Иванов, – и чуть было по привычке не продолжил – шестой социальный уровень, но вовремя спохватился и замолчал.
– Цэо – ответил мужчина, чуть склонив большую лысую голову.
«Цэо, какое странное имя. Хотя ничего странного. Судя по карим раскосым глазам на скуластом лице, его предками были японцами или китайцами. Сколько ему может быть лет?».
Мужчина вновь прикрыл глаза и сидел неподвижно, только пальцы тихо перебирали чётки. Ещё несколько минут ожидания, и стекло отъехало в сторону, пропуская металлические пластины, на которых теперь стоял наш завтрак: в центре большая тарелка с серым хлебом, двумя стаканами чёрного чая с засунутыми в них чайными ложками и двумя крохотными пакетиками сахара. А в металлической ёмкости около меня появилась большая тарелка с кашей. Что это была за каша, так сразу трудно было понять. Я вообще каши не любил, и дома их никогда не готовили. Наклонился понюхать, пахло вроде нормально. По крайне мере запах рвотного рефлекса не вызвал. Я глянул на соседа. Он уже ел, так же отрешённо и безразлично, как до этого сидел за столом. Я взял ложку. Похоже овсянка. Особой противности я не испытал, хоть не клейкая. Работающий желудок немного привёл в порядок мои расстроенные чувства, по крайне мере время для моего организма не остановилось, он требовал своё.
– Завтрак закончен! Всем встать, и построиться в коридоре.
Из коридора нас повели в соседний вагон. Перед входом в него остановили, и снова рявкнул голос:
– Внимание всем! При входе в спорт-вагон – турникет. Каждому приложить браслет к видео фиксатору и получить рекомендации. Всем, кто получит рекомендации, незамедлительно и строго им следовать! У вас час. Через час все должны вторично пройти турникет и отметиться о выполнении. Кто этого не сделает, будет отправлен в карцер и останется без жратвы до конца дня!
Подошла и моя очередь, считав мои параметры, турникет выдал на табло моего браслета рекомендации: общая подготовка – зарядка – 30 мин, беговая дорожка – 10 минут, велотренажёр – 15 минут.
Я прошёл через турникет в вагон, в коридор которого выходили двери, на каждой – табличка с описанием отсеков, и принялся искать свои.
Выйдя из отсека с надписью «Общая подготовка», где я сделал зарядку под бодрый голос робота-помощника, я пошёл искать беговую дорожку, и, проходя дальше по коридору, с удивлением увидел соседа по столу. Он сидел на откидной скамеечке под окном. Глаза его были, как обычно, закрыты и только пальцы, перебиравшие в руках чётки, показывали, что он не спит.
«Странный тип», – подумал я, проходя мимо.
Через час все, даже мужчина, который, похоже, совершенно зря приходил в спорт-вагон, благополучно отметились на турникете, и отправились по своим местам.
До обеда ничего не происходило, и я был предоставлен самому себе. Мог читать, в вагоне была небольшая библиотека, или, надев наушники, смотреть видео на крошечном экране, вмонтированном на стене в ногах моей полки. По видео крутили старые фильмы, видимо, из местной фильмотеки, постоянно перебиваемые новостями. Кто-то играл в
