Черный по-прежнему не замечал слежки — пер себе и пер по проспекту, пока не дошел до Дома книги, куда благополучно и юркнул. Ираклий неотступно следовал за ним, без труда выделяя нужную спину в толпе. Поспешил перейти и Симонов; Лайк же в свойственной ему манере сошел с троллейбуса на ходу и в Дом книги вломился тоже сквозь стену.
«Да, — подумал шеф киевских Темных с неожиданным воодушевлением, давненько мне не приходилось изображать Пинкертона. Все больше в „Виктории“ „Оболонь“ попивал да сигары покуривал…»
Впрочем, он с удовольствием отметил, что никаких навыков не утратил, а рядовая работа на улицах даже приносит определенную радость и вселяет веселый охотничий азарт. Значит, не совсем еще заплесневел, невзирая на годы…
Питерец топал уверенно и целеустремленно, явно заранее зная, куда направляется. И привел украинскую троицу в отдел фантастики. Только тут он принялся неторопливо бродить между стеллажами, то и дело беря в руки книги и некоторое время изучая их. В очередном проходе он застрял надолго. Ираклий запер один выход, делая вид, что зачитался свежим Корнеевым, Симонов занял позицию с противоположной стороны, роясь на полке уцененки. Лайк величаво и неторопливо приблизился к Черному, встал рядом и взял с полки свежий роман Ярослава Зарова «Новые карты рая», изданный «Новой космогонией».
Минуты три оба простояли, листая страницы. Лайк, найдя действительно понравившееся ему место, одобрительно цокнул языком, покачал головой и произнес вполголоса:
— Хорошо!
Черный невольно покосился на обложку. Увидев, что это Заров, он презрительно скривился, словно в обеденной тарелке поверх гарнира узрел жирного земляного червя.
— Не читали? — вполне по-дружески обратился к нему Лайк. — Отлично пишет!
— Эту малоинтеллектуальную муть пусть москвичи читают, — высокомерно отозвался тот.
Лайк довольно улыбнулся. Вот и повод для пикировки!
— Ай-ай-ай, — укоризненно покачал головой киевлянин. — А ведь в определенных кругах за подобные слова можно и того… по рыльцу схлопотать. Впрочем, тексты Зарова действительно не для первого встречного.
Черный медленно поставил книгу, которую до этого держал в руках, на полку и столь же медленно повернулся к Лайку.
— Схлопотать? — спросил он вкрадчиво и нехорошо улыбнулся. Хищно как-то, по-злодейски.
И почти сразу ушел в сумрак. По-своему — не целиком, а лишь частично, как нормальный Иной при легком мимолетном воздействии. Похоже, это была его обычная манера.
Лайк, естественно, давно уже был закрыт, дабы напоминать обычного человека. Он глядел на Черного в демоническом обличье именно так, как тому хотелось бы, с ужасом и паникой, но на самом деле с трудом удерживался от смеха, настолько нелепо и по-дурацки выглядели действия нелюбителя текстов Зарова.
Впрочем, будь на месте Лайка обычный человек или даже слабенький Иной, ему бы не поздоровилось. Черный вознамерился, выпить жизненную энергию жертвы — похоже на то, как это делают вампиры. Только без всякой крови — голая биоэнергетика. Лайк видел, что подпитка Черному не нужна, сыт под завязку, а запасать энергию впрок умеют далеко не все Иные. Этот определенно не умел. Он собирался выплеснуть ее вовне, отчего наверняка пострадали бы многие окружающие, которых нелегкая занесла в отдел фантастики именно в этот момент.
Симонов и Ираклий исподтишка наблюдали, каждый со своей стороны, готовые в любое мгновение вмешаться.
«Ну, ладно, дитя, — подумал Лайк. — Хочется тебе покуражиться куражься какое-то время».
После чего соорудил нехитрый силовой контур, в Иных кругах именуемый Кольцом Горменгаста. Суть его состояла в том, что сильный маг черпал энергию из нижних слоев сумрака, отдавал ее как свою, а все, что выплескивалось, отводил опять же в сумрак, в нижние слои.
Черный питерец толком не знал даже первый слой сумрака, а о существовании нижних, похоже, вообще не подозревал. Неудивительно, что он ничегошеньки не сообразил. Просто начал тянуть энергию, принимая ее за жизненную силу жертвы.
Однако далее события принялись развиваться в неожиданную сторону. Не успел Черный впитать и выплеснуть хоть сколько-нибудь, откуда ни возьмись, вынырнул Светлый. Откуда-то из-за стеллажей, словно прятался там, притаившись на нижней полочке.
— Ночной Дозор Санкт-Петербурга! Всем выйти из сумрака!
Голос был тонкий и срывающийся, как у подростка.
Именно в этот момент Лайк очень тонко изобразил случайный прорыв неинициированного Иного — провал в сумрак, вопреки команде Светлого. Именно там, в мире серого полумрака и раскатистых звуков, глава киевлян впервые встретился взглядом с демоном-питерцем. Тот глядел малость растерянно во-первых, из-за появления Светлого, во-вторых, из-за того, что недавняя жертва неожиданно оказалась его родней.
Симонов уже решил было вмешаться, но тут фигура Светлого вдруг скомкалась, будто промокашка, и очень знакомо ухнула слоем ниже. Безошибочно угадывался почерк Ларисы Наримановны.
А Лайк словно только того и ждал — вывалившись из сумрака, потный и взлохмаченный, он невольно увлек за собой и Черного.
— Бежим! — рявкнул Лайк, дергая его за рюкзачок.
И Черный подчинился стадному инстинкту — как и всякий простофиля.
На входе их едва не повязала охрана, но бдительные рамочки не засвистали тревожно, да и Ираклий с Симоновым малость поспособствовали, прикрыли шефа. Лариса Наримановна так и не показалась.
С Невского они сразу же свернули, некоторое время неслись по тротуару, чудом не сбивая с ног опасливо жмущихся к стенам прохожих. Потом юркнули в первую попавшуюся подворотню.
Только там, в грязном и мокром питерском дворе, Лайк позволил себе перевести дыхание.
— Дьявол! Что это было? Что все это значит? — очень натурально прохрипел он в сторону Черного и опасливо зыркнул на собеседника.
Тот многозначительно помолчал и неожиданно торжественно ответил:
— Похоже, ты — один из нас. Из избранных.
— Из кого? — Лайк вопросительно заломил бровь, в душе хохоча.
Питерец покровительственно положил Лайку руку на плечо:
— Я не могу сейчас говорить. В свое время узнаешь. Приходи завтра вечером, часов в десять, на набережную Фонтанки у Египетского моста. Тебя встретят. И ничего не бойся — очень скоро бояться будут тебя.
— Это напротив гостиницы, что ли? Здоровой такой?
— Да, напротив «Советской». Только на противоположной стороне Фонтанки.
— А что там?
— Я же говорю — узнаешь. Все, мне пора. Приходи обязательно.
Черный суетливо окутался тенью и ушел в стену. Все-таки странно он погружался в сумрак. Как-то топорно и неумело.
