Из вскипевшего чайника с шипеньем выплеснулся на плиту кипяток. Заваривая дешевый кофе, Лиза мрачно заметила:
— Директор ГИНа, Гаяр умер вскоре после всех этих пертурбаций, о которых ты рассказала. Похоже, во второй раз фокус не удался и престарелый организм не выдержал. Ты понимаешь, Реджи, что на тебе он испытывал чудесный рецепт? Потом я… Они готовят лекарство молодости для Хозяйки! Ну и для себя тоже.
— Нет, Хозяйке это не нужно, — возразила Ригли, утирая подсыхающие слезы, Она ведь не старится.
Звякнула ложечка в чашке Лизы.
— Что?!
— Ну… мы с ней жили рядом десять лет и ни одной морщинки у нее не появилось. Я подросла, ее подруга Пенелопа подстарилась, как положено и Хозяйка по виду ей в дочки годилась. Раньше я не замечала и не думала об этом, а теперь вот вижу, — рассудительно пояснила Ригли.
Лиза закусила нижнюю губу. Она сейчас выглядела одногодкой Ригли: стройная фигура, высокая грудь, заплетенные в косу медные волосы. Ровные белые зубы. Молодка на выданьи — мечта любого мужика.
— Хорошо, Реджи. Не будем о страшном. Если Хозяйке отмерено жизни много больше обычных людей, то и молодость у нее долгая. Драгоценное качество для правителя! Стань король стар и немощен и, если успеет помереть своей смертью, то считай, ему сильно повезло. А тут… живи хоть тыщу лет — силы и рассудок тебе не изменят. Значит, Хозяйка намерена создать касту таких же долгожителей, а то слишком быстро, по ее мерке, уходят соратники и слуги. Бог ей в помощь. А нам с тобой пора уносить ноги.
— Почему? — шепотом спросила Ригли.
— Мы ей чем-то подходим? Фрондирующая Хозяйка Тира? Или сорвиголова Ригли? Вспомни, она с тебя пушинок не сдувала, когда опыт счастливо удался! Не радовалась несказанной удаче, чуду, а чуть не убила тебя в припадке бешенства. Реджи, лабораторные препараты по окончании опыта уничтожают. За ненадобностью.
— Но… мы до сих пор живы.
— Да! Кто из соседей ее шпион? Кто докладывает регулярно, как развивается эксперимент, какие возникают или нет осложнения? Опыт удался вполне. Может, нам еще дадут пожить. Но недолго, Реджи. Недолго.
В рассветных сумерках, никем из пограничной стражи не замеченный, маленький биплан беззвучно пролетел над поросшей редким лесом кручей Барьера. Ригли, (у нее уже было другое имя и много денег) куталась в пальто, холодный воздух бил в лицо. Пилот обернулся, явив ей и Лизе рябую плутоватую физиономию, подмигнул, прокричал что-то, заглушенное шумом мотора. Впрочем, ясно: он приглашал их полюбоваться восходом.
Над Эгваль, без всякого на то дозволения Хозяйки, вставало огромное алое солнце и оранжевые льдинки тонких облаков поднимались в огненно горящем небе. Лиза сжала руку Ригли, ее темно-рыжие волосы, выбиваясь из-под платка, трепетали на ветру. Ригли поняла без слов. Вырвались. Больше не достанет их невидимая рука Острова, рука Хозяйки, тянущаяся к ним, ищущая схватить и каждый раз чуть-чуть опаздывающая. Эгваль — это свобода. Они летят в рассвет.
1384 год, 21 марта. Гавань Норденка. «Парящий орел» распластался на воде гигантской морской черепахой. Ни взлететь, ни даже закрыть распахнутые люки было не в силах его экипажа, «Парящий орел» отказался сотрудничать с ним.
Катер подошел ближе, и Андрей рявкнул в мегафон:
— Кто главный, выходи! Не то накидаем газовых бомб во все дырки!
Авианосцы «Арни» и «Габриэль» выглядели игрушечными корабликами по сравнению с «Орлом», если глянуть сверху, но сила у них была нешуточная. «Орел» не включал защитное поле и, вроде бы, проявлял равнодушие к участи своих партнеров экипажа, на привычном языке.
В широком темном проеме люка показался остролицый моложавый человек с волосами цвета темного серебра. Гордо глянул на Андрея, медленно и четко выговаривая слова:
— Леонид Пеано — ментальный инженер. Я вижу тебя насквозь, эфемер, Андрос, или как там тебя?..
— Тем лучше. Легче поймете незавидность вашего положения, — отозвался Андрей.
Пеано вздрогнул, но с той же надменностью ответил:
— Что за получеловек мне угрожает? Исковерканная, ущербная личность! Тебе не кажется, что с твоей жизнью что-то не ладно? Что занимаешься не тем, чем должен… Что духовный инвалид, урод? И зовут-то тебя не так: имя твое фальшивое, как и существование… — его лисья физиономия внезапно страшно побледнела.
— Кто из нас — фальшивый, разберемся, — Андрея не обескуражило, что Пеано видел его мысли, тем хуже для него, коль скоро они повергли его в ужас.
А Леонид молча перекатывал губами два имени, разнящихся лишь порядком букв. В его сознании они сливались в единый образ: свист ветра и грохот боя.
Андрос Гелла…
Арнольд Сагель.
1385 год. Олдеминь — станица в Южной провинции — районный центр.
Грунтовая дорога не закончилась, но постепенно перешла в такую же серую, двухколейную улицу, до асфальта здесь еще не доросли. Саманные, крашеные белой известью и крытые камышом дома, кривые заборы, увитые плющом. Стикс довольно фыркнул — вот это нормальные жилища — не сумасшедшие каменные громады. Его седок Ноэль Гарт считал дома по правой стороне, на некоторых были нарисованы углем номера, но посчитать надежнее. Кажется, этот. Гарт поправил лямки рюкзака, нахмурился, его молодое лицо с тонким носом и выдвинутым вперед подбородком отразило недовольство собой.
Забор цветет белыми, желтыми и фиолетовыми колокольчиками. В маленьком дворе (дальше угадывается полоненный бурьяном огород), девушка в грубых штанах и мятой рубашке, оседлав толстый сук старой вишни, собирает скудный урожай с еще живых ветвей в зеленую кастрюльку. С веранды что-то рассказывает приемник, звук нарочно сделан погромче: «…яровский институт в Норденке взят под опеку ОСС. Давно следовало навести порядок в этом, когда-то блистательном научном учреждении. Избранный координатором Эйкумены на нынешний год Андрос Гелла заявил, что угроза с Новтеры…»
Гарт спешился и несмело кашлянул, привлекая внимание.
— Ау? — отозвалась вишневая нимфа.
— Э… почтенная миз Зикр здесь живет?
Юная особа на дереве диковинно приподняла брови, словно удивляясь.
— Целительница… — потея от смущения, пояснил Гарт.
Не туда попал, что ли?
Девушка махнула рукой:
— Да заходи, что в калитке топчешься. Стикс пусть дальше шлендает, ихняя деревня прямо. На веревочку за собой закрой. Держи!
Гарт неловко принял полную теплых, тугих, слегка пыльных вишен кастрюлю, а девчонка ловко сиганув вниз, приземлилась на сдвинутые вместе босые ноги, едва не коснувшись руками земли.
— Ф-ф-у-х! — она распрямилась, вытирая ладони о попу, — Почтенная госпожа к твоим услугам. Альта Зикр. Вижу: у тебя непорядок с головой, не обижайся только. Утерял себя и не отыщешь.
