Ознакомительная версия.
Не рассказывать же Грейнджеру, что Москву он знает гораздо лучше его.
Через два дня гражданин Латвии Янис Круминь пересек границу России – и Азербайджана. Предварительно Дони (он же Круминь) вполне официальным путем получил въездную туристическую визу для посещения азербайджанского города Худата и окрестностей.
Так что ни у таможенников, ни у пограничников вопросов не было.
Начиная от станции Самур поезд ехал в туннеле из высочайших деревьев. Дони не бывал никогда раньше в Азербайджане, и не видел знаменитых лиановых лесов. Худат был также окружен ими, и Дони дал себе слово обязательно сходить в лес и познакомиться с этим чудом поближе.
Выйдя на станции, он окунулся в полуденную жару. И в неумолкаемый стрекот цикад – их здесь были сотни, они сидели на столбах, стволах деревьев, на стенах домов. И стрекотали, стрекотали, стрекотали. День и ночь.
Адресат – Васильков Николай Иванович, 64-летний инвалид 2-й группы, имел весьма неопределенные координаты – город Худат, поселок Шоллар. И все. Ни улицы, ни номера дома. Так что пришлось спрашивать встречных прямо на перроне.
Поскольку Янис Круминь (он сразу представлялся всем) говорил пусть и по-русски, но с явным акцентом, к нему проникались симпатией, и быстро объяснили, что нужно идти прямо через мостик, по дороге, не сворачивать вправо на железнодорожный переезд, а миновать пригорок – и сразу вдоль дороги будет располагаться Шоллар. Это – единственная улица, поэтому и наименования не имеет. Ну, а номеров на домах нет – там все знают друг друга, и почтальон, и участковый милиционер. «Любого спросишь, дорогой, каждый скажет… Ара, зачем тебе Васильков-масильков, пойдем в парк, чай пить, коньяк, плов сделаем – потом пойдешь Шоллар, искать Васильков!»
Дони конечно же, знал о кавказском гостеприимстве. В другой бы раз… новая информация о психологии населения… но Яниса Круминя поджимало время, Васильков был срочно нужен по делу о наследстве его умершей в Латвии родственницы, понимаете ли…
Конечно, его понимали, в его положение вошли и даже проводили до узенького мостика, который был переброшен на немалой высоте и шел прямо рядом с железнодорожными путями. Дони посмотрел вниз и голова у него закружилась – узенькая шумная речка была далеко внизу от шаткого мостка.
Идя по тропинке, начинавшейся сразу за мостиком, Дони вышел на гравийную дорогу, которая, действительно, вела вперед, к пригорку. Городские домишки остались позади, справа был переезд, но сворачивать к нему Дони было не нужно.
Он поднялся на пригорок, и увидел вдоль дороги укрытые деревьями дома. «Шоллар, понял он. Теперь нужно ждать прохожего».
Солнце нещадно палило. Дони осознал на себе, что такое влажные субтропики – рубашка, влажная от пота, давно прилипла к спине, и дышать было тяжело. Он шел вперед, крайние дома были уже близко, но никого видно не было.
Тогда он спустился на обочину, пересек ее и вышел на открытое пространство, поросшее редкими невысокими, но с широченными корявыми стволами, дубами. Везде среди высыхающей травы росли стелющиеся растения с плодами, напоминающими огурцы.
Дони потрогал один из них ногой. Огурец вдруг взорвался, с треском выбросив из передней части жидкость с семенами, после чего оболочка плода опала.
Дони огляделся. Впереди, совсем рядом, виднелась поросшая камышом узенькая речка, за ней – лиановый лес. Он повернул голову назад и обнаружил велосипедиста, который ехал по дороге из Шоллара на станцию. Дони замахал ему руками, крикнул, и молодой парень-азербайджанец остановился.
Расспрашивать долго не пришлось – дом Василькова был третьим по улице справа.
Идя по улице, Дони поразился еще одному диву. Не было здесь заборов из досок, не было плетней. Со стороны улицы и между собой участки разделяли полосы каких-то высохших куч колючего кустарника, округлые кроны которого, сложенные сплошными полосами, образовывали непроходимое препятствие как для человека, так и для животных.
– Это чапар, – сказал открывший Дони ворота пожилой мужчина. Нет, естественно, необходимости описывать его внешний облик.
– А что, – с сильным акцентом спросил его Дони, – разве нельзя сделать деревянный забор?
– А вы попробуйте перелезть через чапар. И сравните с забором.
Дони потрогал сантиметровой длины острейшие колючки и покачал головой. Да-а, куда там шипам розы… Или даже колючей проволоке над забором…
Пятью минутами позже они сидели за столом внутри беседки, увитой виноградными лозами, и разбирали деловые бумаги. И все время Дони незаметно вел видеосъемку вмонтированной в часы микровидеокамерой.
Как оказалось, этот Васильков не имел отношения к умершей недавно в Риге Васильковой Ираиде Матвеевне, и наследником ее быть не мог. Ошибка!
Николай Иванович посочувствовал адвокату из Риги, проделавшему зря такой путь, и проводил его до ворот.
Билет на поезд до Москвы удалось взять легко. За оставшееся время Дони все-таки дошел до леса. Он долго рассматривал лианы, так плотно оплетающие высочайшие деревья, что подойти к стволу было невозможно примерно с расстояния десяти-пятнадцати метров. Лианы росли из почвы вверх, доходили до кроны дерева и вольготно развивались там.
Его поразило еще одно обстоятельство. Стояла полнейшая тишина, но самые высокие в лесу деревья одного вида непрерывно трепетали листьями, с внутренней стороны покрытыми белым пушком. «Белолиственницы,» – назвал деревья про себя Дони.
Позже был с уже знакомыми ему перронными завсегдатаями коньяк в парке, потом пили чай из странных пузатых стаканчиков, которые все называли ормуз.
Лежа на полке в купе поезда, быстро двигающегося в сторону Москвы, Дони думал, что идея с поиском завещателя, пожалуй, в случае необходимости оправдает себя и в украинском городе Николаеве.
Через двое суток, выспавшись в поезде, он был уже в Москве. Приняв ванну в номере гостиницы, он поехал в офис представительства Бейтса, где в своем временном кабинете взял из сейфа нужные документы, перезарядил видеокамеру, бережно уложил худатскую микрокассету в специальный контейнер, и, не заезжая в гостиницу, поехал за билетом на поезд до Николаева.
Виза для въезда на Украину ему была не нужна – теперь у него был российский заграничный паспорт. Гражданин России Янис Круминь ехал навестить родственников в городе Николаеве.
Билет удалось взять только на ночной поезд, поэтому он успел, не торопясь плотно поужинать в ресторане, где его уже с трудом принимали за прибалта – акцент его стал совсем незаметным.
Ознакомительная версия.
