— Книга при вас?
— Да.
— Так что бы он мог там найти?
Все еще держа телефон в руках, Билл Блэк стал листать изорванные, обтрепанные страницы телефонной книги, пока не дошел до «Р».
— Ну вот, слушайте, — сказал он в трубку:
— Рэгл Гамм, инкорпорэйтед:
25-е отд. Кентвуд, 6-04-57
с 17.00 до 8.00 Уолнат, 4-39-65
отд. перевозок Рузвельт, 2-11-81
2-й этаж Бриджфилд, 8-42-90
3-й этаж Бриджфилд, 8-42-91
2-й этаж Бриджфилд, 8-42-92
отд. приема заказов Уолнат, 4-38-82
аварийная служба Шерман, 1-90-00
В трубке было молчание.
— Интересно, — повторил Блэк, — что бы он сделал, если бы все-таки добрался до этой страницы?
— Одному богу известно, — устало прозвучал голос Лоуэри. — Вероятнее всего, превратился бы в соляной столп.
Блэк попробовал представить себе телефонный разговор Рэгла, если бы он набрал любой из номеров, перечисленных на странице под рубрикой «Рэгл Гамм, инкорпорэйтед, 25-е отд.».
«Дикий вышел бы разговор, — подумал он. — Вообразить даже страшно».
На следующий день, придя после школы домой, Сэмми Нельсон перенес свой упорно молчавший детекторный приемник из дома в глубину двора, к запертым дверям клуба.
Над входом был прибит плакат, который Вик притащил из супермаркета. Плакат писал тот же художник, что делал рекламные щиты для магазина:
Фашистам, нацистам, коммунистам, фалангистам, перонистам, последователям Глинки и/или Бела Куна ВХОД ВОСПРЕЩЕН
И отец, и дядя утверждали, что лучше этого плаката и быть не может.
Сэмми отпер висячий замок, внес приемник, закрыл изнутри дверь на засов и зажег керосиновую лампу. Потом вытащил заглушки из просверленных в стенах дырок, сквозь которые он мог глядеть на улицу. Вот и теперь он по очереди посмотрел в каждую, не было ли за ним «хвоста».
Никого не было видно. Только пустой задний двор… сохнущее на веревке соседское белье… противный серый дым над печью для сжигания мусора…
Сэмми сел к столу, надел наушники и попробовал подсоединить антенну на вход. Контакта не было. Он и так и этак поворачивал проволоку в гнезде и наконец услышал — или ему только почудилось? — еле доносящиеся, скрипучие, как ножом по стеклу, голоса. Сэмми оставил в покое антенну и начал медленно вращать рукоятку настройки. Ему удалось нащупать мужской голос, не перекрывавшийся никакими другими, но звучал он настолько тихо, что разобрать слова было невозможно.
«Наверное, надо удлинить антенну», — подумал Сэмми.
Он вышел из клуба, запер дверь и стал бродить по двору в поисках проволоки. Заглянул в гараж. В дальнем конце стоял длинный захламленный верстак. Сэмми начал перебирать лежавшие на нем предметы и обнаружил большой моток неизолированной стальной проволоки. Может быть, Вик принес ее когда-то, чтобы развешивать на ней картинки и фотографии или натянуть для сушки белья, если бы у него когда-нибудь дошли до этого руки.
«Никто не обратит внимания», — решил Сэмми.
Он отнес моток к клубу, залез на крышу и прикрепил конец проволоки к антенне, протянутой от приемника. Теперь в его распоряжении была огромная антенна, тянувшаяся вдоль всего двора.
«А может, еще и поднять ее?» — подумал Сэмми.
Он нашел тяжелую колобашку, привязал к ней свободный конец антенны, раскрутил и зашвырнул на крышу дома. Проволочное кольцо тотчас соскочило с колобашки.
«Нет, так не пойдет, — решил Сэмми. — Надо делать как следует».
Он вошел в дом и поднялся по лестнице на чердак. Одно из чердачных окон выходило на плоскую часть крыши. Сэмми открыл его и через секунду был уже на улице.
Снизу раздался голос Марго:
— Сэмми, ты случаем не собираешься лезть на крышу?
— Не-а, — заорал Сэмми.
«Я ведь уже на крыше», — сказал он себе, прекрасно понимая, что «собираться» и «быть» — не одно и то же.
Колобашка и свалившийся с нее конец проволоки лежали почти у самого конька. «Если лечь на живот и ползти, — решил Сэмми, — то можно добраться. А куда ее привязать?»
Единственным подходящим предметом была телевизионная антенна.
Он привязал конец проволоки к стойке телевизионной мачты. Это было именно то, что нужно. Сэмми быстро сполз назад, влез через окно в дом, проскакал по лестнице к черному ходу и побежал через двор к клубу.
Вскоре он сидел за столом перед приемником и крутил рукоятку настройки.
На этот раз мужской голос в наушниках звучал достаточно отчетливо, но иногда заглушался гулом других голосов. У Сэмми от волнения даже руки дрожали, когда он вращал рукоятку настройки и выбирал из общего шума самый отчетливый сигнал.
Радиоразговор начался, видимо, давно. Сэмми пропустил его начало.
— …какие-то длинные, похожие на буханки хлеба. А на деле о них можно сломать зубы. Не знаю, зачем они. Может быть, для свадеб, когда приходит много народу, а надо, чтобы закуски хватило надолго…
Мужчина говорил неторопливо, делая паузы между словами.
— …не в жесткости, а в анисе. Он — во всем, даже в шоколадных плитках. Есть такой сорт: белые плитки с грецкими орехами. Они мне всегда напоминают выбеленные черепа, которые встречаются на пустынных… черепа гремучих змей, черепа американских зайцев… маленькие млекопитающие. Хороша картинка, верно? Впиваться зубами в пятидесятилетней давности череп гремучей змеи…
Мужчина засмеялся. Смех был тоже неторопливый, словно отдельные выдохи: ха… ха… ха…
— …вроде и все, Леон. Да, еще одна вещь. Ты помнишь высказывание твоего братца Джима, что муравьи в жару передвигаются быстрее? Я проверил, но не заметил ничего подобного. Ты спроси его, уверен ли он в этом. Потому что в прошлый раз, когда мы с тобой поговорили, я снова вышел и несколько часов следил за муравьями. Но даже когда стало по-настоящему жарко, они, по-моему, нисколько не увеличили темпа передвижения.
«Ничего не понимаю», — подумал Сэмми.
Он покрутил рукоятку и настроился на другой голос. Этот говорил очень бодро:
— …СQ, вызываю CQ; W 3840-Y вызывает CQ; вызываю CQ; я — W 3840-Y; CQ, вы меня слышите? Я — W 3840-Y; CQ, вы меня слышите? Есть кто-нибудь на CQ? CQ, ответьте, вызываю CQ, я — W 3840-Y. CQ, вы меня слышите? W3840-Y…
Это было нескончаемо.
Сэмми стал искать дальше.
Следующий голос бубнил что-то так медленно, что Сэмми даже заскучал:
— …нет… нет… повторите… что?.. Нет, не думаю…
«Фигня какая-то», — разочарованно подумал он.
И все-таки приемник работал!
Дальше, дальше!
Всплески шума, свиста, треска заставляли его все время морщиться. Неистово ворвались точки-тире. Он понял, что это морзянка. Может быть, в Атлантике тонет корабль и команда пытается прорваться к людям сквозь пылающую нефть.
