Свистать всех наверх!
Начиналась великая битва, о которой будут сложены саги и эпосы. И Кощея в тех сагах назовут как-нибудь иначе. Но сейчас он думал не о славе и даже не о сражении, а о скором возвращении домой.
Раздался громовой стук, за ним — чудовищный вой, от которого затряслись стены.
— Кто бы это мог быть, любовь моя? — сонно спросил Хендрат.
— А я почем знаю, — отозвалась Золушрамель, подбрасывая в очаг еще кучку навоза. — Времени погадать на птичьем помете у меня сегодня не было.
Над огнем, уносясь в трубу, заклубился черный дым, и Золушрамель напомнила себе, что навоз надо выбирать посуше. Новый стук, еще более устрашающий.
— Наверняка эти поганые карлики, — раздраженно буркнула Золушрамель. — Они всегда подгадывают к чаю и заводят Хранителя.
— А ты не посмотришь, моя сладкая? — Хендрат поглубже зарылся в подушки из крысиного сафьяна. — Я очень занят.
Он явно не собирался подниматься на ноги. Золушрамель вздохнула, надела шлепанцы из кожи дракона, покрепче запахнула халат из крысиного меха и прошаркала по продуваемому сквозняками коридору, стараясь не сбить пальцы ног о неровности пола. Свечи снова погасли; крысиное сало для освещения не годится, как бы ни рекламировали его карлики.
Смотровое окошечко было забрано доской. Посетители, каждый в свой черед, дубасили по нему черепами-набалдашниками тростей или дубинками, усаженными драконьими зубами, и привели кристалл в такое состояние, что он полностью сбился с настройки и вполне мог предложить смазанное изображение разносчика магических метелочек для смахивания пыли, который стучался в дверь еще неделю назад. Хранитель двери, уродливая тварь с шестью ногами и плоской головой, прыгал вверх-вниз, роняя из пасти клочки пены.
— Лежать, пес, — скомандовала Золушрамель. Она отодвинула ржавый засов и выглянула из-за края массивной деревянной двери. В лицо ей ударил ветер, и она прищурилась, чтобы хоть что-то разглядеть. Даже в этот ранний час ночь была темной и беззвездной, и фигура на крыльце представилась хозяйке бесформенным черным пятном. Впрочем, она заметила, что для карлика силуэт высоковат и что рядом никого нет.
Времени на вопросы не было. Неизвестный протиснулся мимо нее, мимоходом погладил пса по голове (тот ошеломленно смолк), а потом прошипел:
— Сейчас же заложи засов. Боюсь, за мной гонятся. Кругом полно дорков, а на дороге я видел по меньшей мере одного гелдорфа.
— Но кто…
— Поторопись!
Скорее всего, человек. Золушрамель последовала за ним по коридору, засовывая выбившуюся прядь под гребень из крысиных зубов. Неизвестный, казалось, знал дорогу и вопросов не задавал.
Он был одет в длинную голубую мантию, расшитую серебряными звездами и причудливо изогнутыми символами — вроде ногтей, состриженных с больших пальцев. Когда он стремительно ворвался в гостиную, его высокая остроконечная шляпа задела притолоку, чуть было не свалилась, но таинственным образом вновь приняла вертикальное положение. На миг под ней мелькнули две когтистые лапки. На Золушрамель это никакого впечатления не произвело: симбиоз одежды и животных уже давно успел выйти из моды.
Хендрат кое-как отодрал себя от дивана и теперь торчал в углу, задумчиво глядя в магическое зеркало. Оно стояло на шаткой деревянной подставке под довольно-таки посредственным эстампом с изображением дерущихся дорков и очень нечетко показывало какие-то рунические знаки. Хендрат пнул подставку, она зашаталась, однако изображение не прояснилось.
— К нам посетитель, — объявила Золушрамель.
— Да? — Хендрат обернулся, хмуря брови. Вид высокого незнакомца ни о чем ему не говорил. Вероятно, сотрудник новой программы социального обеспечения, состряпанной эльфами, явился его проверять: хозяин подал заявку на дополнительный рацион по причине проблем со здоровьем.
— Это я, Хен. Конечно, мы целую вечность не виделись, но ты ведь не забыл старого друга, а?
— Ну, освещение тут жуткое, да и борода… Погоди-ка! — Хендрат просиял во всю свою немытую физиономию. — Не может быть… вот уж не думал…
Таинственный незнакомец сдернул с головы высокую шляпу и низко поклонился. Из-под шляпы выпорхнул вороненок, опустился на буфет и начал клевать обглоданные косточки жареной крысы.
— Альфред Ганн. Колдун по части электроники. К вашим услугам.
— Альф, старина! Прости, не признал. У тебя прежде ни мантии не водилось, ни прочей белиберды.
— Меня повысили.
— Так садись же, садись. Ты-то мне и нужен! Золь, не заваришь нам чайку из драконьей крови? Спасибо, любовь моя.
Золушрамель, сердито бормоча себе под нос, зашаркала вон из комнаты, по дороге согнав вороненка с буфета. Тот полетал, полетал и опустился на каминную полку.
— Ты уж не держи зла на мой мобильник, — повинился Альф. — Он, конечно, гвоздь в сапоге, но очень полезен, когда надо спешно куда-то позвонить.
Хендрат был в восторге, что снова видит Альфа, и некоторое время распространялся на эту тему.
— Не мог бы ты подправить эту муть? — сказал он некоторое время спустя, указывая на зеркало. — Я полдня нащупываю таблицы Кровожадной лиги, а оно выдает только рейтинг Чудовища.
Альф бросил на магическую утварь взгляд, полный презрения.
— Сейчас у меня нет на это времени, старина. Мне поручено Дерзание.
— Чего-чего?
— Будто не знаешь, — встряла Золушрамель. Она как раз возвращалась с нагруженным подносом. — Только о них и слышишь. То Зеркало объявляет набор добровольцев, то кто-нибудь сует тебе конверт для взносов на новое Дерзание. Хоть на стенку лезь. — Она грохнула поднос на стол и снова вышла.
— Про это я как раз знаю. Ты не могла бы помолчать минуту-другую?
Альф потрогал чучело василиска, пожалуй, наиболее крепкий предмет обстановки, сел на него и вынул из складок мантии серебряную коробочку, в которой оказалось все необходимое для изготовления самокрутки.
Хендрат завороженно смотрел, как колдун выбил искры из своего каблука палочкой с каким-то коричневым снадобьем и глубоко затянулся.
— Нет, дружище, это совсем другое. Вот смотри, — сказал Альф немного погодя.
Он выдохнул, слегка поперхнувшись, и комнату заполнил сизый дым. Золушрамель, войдя с чайником, недовольно замахала рукой и уже собиралась отпустить колкость, как внезапно возникло изображение.
Дым рассеялся, им открылось непонятное зрелище. Группа людей расположилась в ярко освещенной комнате с удобными креслами и полированными столиками, на которых стояли вазы с неизвестными плодами и соблазнительными сластями. В очаге пылал веселый огонь, от него не исходило никакого смрада. В центре комнаты высился большой черный ящик с широким светлым окошком, в котором виднелось мужское лицо.
