— Погоди! Эти штуки считаются сверхпрочными, но беречь их надо, как младенцев.
Тут на плечо колдуна опустился вороненок и что-то крикнул ему в ухо.
— Мне пора, — засобирался Альф. — Грядет беда. Кто-то выкопал тостер, и, уж наверное, они попробуют пырнуть его ножом. Я нагоню вас позже.
И с этими таинственными словами он удалился.
Хендрат отыскал свои счастливые носки, взял сумку, которую упаковала для него Золушрамель, не забыв про бутерброды, угадайте с чем. Хендрат чмокнул жену в щеку и был таков.
У перекрестка он на мгновение замедлил шаг и оглянулся на свой домик, угнездившийся в складке склона. Конечно, лачуга, но ведь это родной очаг. Увидит ли он его снова, обнимет ли свою жену?
Золушрамель сидела с псом у дотлевающих углей в очаге. Однако вскоре она поднялась на ноги, одернула платье, подколола волосы, послала пса за его поводком и отправилась через Туманные Отроги к Шаране, своей подруге по гадательному колледжу. Путь был неблизкий, но Золушрамель привыкла ходить пешком.
Высоко-высоко на уступе Самых Черных Гор от скал отскакивали электрические искры, грохотал гром, завывали мыши и вообще погода была самая гнусная. Черные всадники прекратили патрулирование, получив предупреждение от колдуна-диспетчера воздушных путей сообщения, и на время рассредоточились по своим жилищам.
Путь был долгим и тяжким: через горные перевалы на такой высоте, что зубы ломило; по кошмарным туннелям, где в своих смрадных гнездах прятались гигантские плодожорки самого отвратительного вида. На путников нападали одичавшие торговцы кристаллами и фанаты-изгои. Они питались в придорожных харчевнях, где по краям тарелок таилась мучительная смерть.
И без того маленький отряд заметно уменьшился после стычек с дорками и драконьих налетов. Некоторые погибли в сражениях, другие не устояли перед соблазном и приняли радушные приглашения древесных обитателей или устроились курьерами в фирмы карликов. А одного совсем довели плодожорки, и он повернул назад.
Теперь их осталось лишь двое, и они, пошатываясь, измученные, все в синяках, брели вверх по неровному склону к заветной цели. Ветер то и дело обрушивал на них бешеные порывы, дождь ледяными струями забирался под воротники, душа Хендрата изнемогла под тяжестью возложенной на него ответственности, а ступни совсем его измотали.
— Вот пещера, — прошептал он своему спутнику. — Сюда направил нас Альф. Где-то внутри стоит гигантская машина с огромной черной щелью.
Мысль об Альфе, много дней назад сгинувшем в шахтах Кокса, чуть было не высекла слезу из его глаз, но он сглотнул и упрямо побрел вперед.
Пещера оказалась темной и глубокой. От большой квадратной панели в дальней стене словно исходило смутное голубоватое свечение. Под панелью тянулась узкая полоска черноты.
— Так давай же! — торопил Хендрата его спутник. — Сделай то, что должен. Однако прежде, чем ты его вложишь, позволь, мы оба прикоснемся к нему на счастье.
Он был жалким существом, одиноким и всеми заброшенным. Хендрат наткнулся на него в чаще, где тот бесцельно блуждал. Звали его Мрак. Мрак и прежде умолял показать ему диск, но тщетно. Сам Хендрат, памятуя о предупреждениях Альфа, не осмеливался даже приоткрыть ларчик.
— Не время, — неизменно отвечал товарищу Хендрат.
И вот теперь…
Его рука добралась до самого дна сумки и извлекла плоскую квадратную коробку.
Мрак изнемогал от усталости и стресса. Он столько мечтал об этом мгновении, и теперь у него не осталось сил терпеть более. Глаза его остекленели от алчности, и он ухватил ларчик.
Хендрат вырвал ларчик из его пальцев, началась драка, и противники покатились по полу пещеры. Кусаясь, царапаясь, молотя кулаками и брыкаясь, они боролись за верховенство. Медленно, дюйм за дюймом, Мрак дрожащими пальцами подбирался к ларчику. Другой рукой он сжимал горло Хендрата, выдавливая из него жизнь. Хендрат был измучен и слаб — бутерброды он съел давным-давно. А этот отвратный типчик привык к голоданию — он века и века провел в потаенном гимнастическом зале, разминая и мучая свое тело. Победа должна была достаться ему.
С воплем отчаяния Хендрат увидел, как бледные пальцы открыли ларчик. Они оба заглянули внутрь. И оба охнули.
— Чтоб ему! — воскликнули Мрак и Хендрат в один голос.
За чашкой чая и тарелкой имбирных крысиных мозгов Золушрамель изложила своей старой подруге историю Дерзания.
— Ну, что скажешь? — заключила она. — Бесспорно, кое-что хорошее в этом есть. Для начала оно поставило Хендрата на ноги, но…
Шарана пошмыгала длинным носом.
— Обычная мужская психология. Всегда есть что-то получше — за следующим углом. А по существу, душка, для нас это обернется той же уборкой, стиркой, стряпней и хождением на рынок, причем без малейшего просвета, потому что, можешь быть уверена, с гаданиями будет покончено. Мужики, конечно, смотрят на это по-своему. И упускают из виду самое важное. Например, если мы изменим измерение, можешь быть уверена, с именами будет твориться черт знает что. Я кончу Шэрон, не иначе, а тебя начнут называть Лу или еще похуже. — Ее передернуло.
— Именно так я и подумала, — кивнула Золушрамель. — Ну, и этот, как его, футбол, тоже ничего хорошего не обещает. Не требуется магического зеркала, чтобы увидеть, чем все обернется.
— Это уж точно, — согласилась Шарана. — Но что мы можем поделать?
Золушрамель пошарила в своем ридикюле из крысиной кожи и выудила нечто круглое, замерцавшее в отблесках огня.
— Он, как обычно, взвалил все сборы в дорогу на меня, и я вроде забыла кое-что упаковать.
Шарана долгую минуту смотрела на мерцающий круг. Целый новый мир.
— Брось его в огонь, душка, — сказала она наконец. — Нам он ни к чему.
Перевела с английского Ирина ГУРОВА
Владимир Тарасов
«Анимация» — от слова «душа»
Ни один российский кинематографист не создал так много фантастических картин, как мультипликатор Владимир Тарасов. Его визитная карточка — фильм «Контакт» с музыкой Нино Рота, знакомый, наверное, каждому. А ведь в творческом багаже В.Тарасова есть еще сугубо научно-фантастическое «Зеркало времени», лирическая «Пуговица», антибуржуазный «Тир», есть «Юбилей», сделанный к столетию анимации, есть «Контракт», снятый по мотивам рассказа Роберта Силверберга, есть необычайно глубокий и многоплановый «Перевал» по повести Кира Булычёва…
