Только это теперь — история. Меньше того, поскольку ни Центрального коммутатора, ни каргов, ни Берега Динозавров более не существует. Перемывание мертвых костей — удел человеческих существ, которым нужен повод для законной гордости.
— Шеф, ты просто чудо. Работать с тобой — большая честь, — сказал я.
Ответный сигнал был бы легкой улыбкой, исходи он от человека.
— Ты служил нашему плану много раз, под многими личинами. Не могу не видеть, что ты проникся природой раннего человека больше, чем это возможно для машины, — по моему, теперь устаревшему, мнению.
— Странное, ограниченное существование, — ответил я. — Ничтожная грань полного спектра сознания, но когда я жил там… Бытие казалось полнее, чем это доступно нам, при всех наших преимуществах.
Он обратился ко мне лишь после долгого молчания.
— Как верный агент, ты заслуживаешь награды. Возможно, она будет тем слаще, чем бессмысленнее…
Меня вдруг смяло; я разлетелся на осколки.
Потом пустота.
Из пустоты — тоненький лучик света. Лучик вырос и оформился в шар матового стекла на чугунном столбе среди пожухлой травы, выкрашенном зеленой краской. Свет падал на темные кусты, на скамейку и на проволочную корзину для бумаг.
Голова кружилась, тротуар под ногами слегка покачивался. Кто-то скорым шагом прошел мимо, из тьмы на свет и обратно в тень. Высокий, сухощавый, темные брюки, белая рубашка без галстука. Узнать самого себя было нетрудно. Буффало, Нью-Йорк, август тысяча девятьсот тридцать шестого.
Другой я сошел с тротуара и растворился во тьме. Понятно: сейчас наберет код на коренных зубах и отправится на Берег Динозавров и в петлю времени. Или вовсе в никуда, смотря по тому, как вы относитесь к страницам, вырванным из учебника истории.
Зато дома играет музыка и ждет у камина Лиза.
Негромко ухнул воздух, устремляясь туда, где только что находился мой двойник. Все, ушел навсегда. Может, и стоило предупредить, что не все так плохо, что мы не так беспомощны, что будет и на нашей улице праздник. Впрочем, это не дело — заигрывать с несбывшимся будущим ради сентиментального жеста. Повернувшись, я скорым шагом направился домой.
Человека в черном я увидел, когда до дома оставался еще целый квартал. Переходит улицу в пятидесяти футах передо мной, помахивая тросточкой, будто идет поболтать с кем-то теплым летним вечером.
Стараясь держаться в тени, я последовал за ним — до самого дома. Пройдя в ворота, он поднялся по ступенькам, нажал на кнопку звонка у моей двери и замер в ожидании — олицетворение наглой самоуверенности.
Через секунду Лиза подойдет к двери. Я буквально слышал его слова. «Миссис Келли?.. — приподнимается мягкая шляпа. — Тут небольшое происшествие… Нет, нет, ничего серьезного. Ваш муж… да, да. Не могли бы вы проехать вместе со мной? У меня машина, на другой стороне…»
Она спустится по лестнице, сядет в машину — и покинет Буффало, тысяча девятьсот тридцать шестой год и наш добрый старый мир. Специалисты Исполнительной администрации промоют ей мозги, назовут Мелией Гейл и пошлют в одно богом забытое место — дожидаться одного дурака по имени Равель. Задача простая — погубить друг друга.
Я подошел тихо, слегка скрипнув верхней ступенькой, чтобы он обернулся, хватаясь за пистолет. Позволив ему вытащить оружие, я выбил пистолет из рук, так что тот вылетел на лужайку. Черный человек зашипел — похоже, я сделал ему больно. Сделав шаг в сторону, он прислонился спиной к перилам.
— Исчезни, черныш, — посоветовал я. — И пистолет подбери: я не хочу, чтобы соседский пес притащил его домой.
Проскользнув мимо, черный человек растворился в ночи. Мне показалось, что с ним исчезло что-то еще: какой-то груз, смутно шевельнувшийся в сознании и пропавший навсегда. Что еще я забыл? Уже не помню… Промелькнули, чтобы никогда не вернуться, странные картины: холм под сумрачным небом, места, где гигантские машины ревут безостановочно, берег океана и динозавры…
Я потер лоб, но память не восстановилась. Ерунда! Не может оно быть важнее сегодняшнего вечера — чего бы это ни было.
Дверь наконец открылась; на пороге стояла Лиза.
Среди ночи я проснулся, ощутив поток мыслей великой машины. Она размышляла о финале длинной драмы своего существования. На мгновение меня — нас — опечалил уход создания невыразимо прекрасного, утраченного навсегда.
Для сверхинтеллекта наступило время усилием воли растворить себя в море изначальных квантов, где он когда-то родился. Но перед тем он позволил себе последний, человеческий жест — дань будущему, которое наступит, и прошлому, которое не вернется. Пустоте досталось последнее слово — «прощай».
«Смерть Изольды». Фрагмент оперы Р. Вагнера «Тристан и Изольда». (Прим. ред.)
Какие-то трудности? (исп.) (Прим. перев.)
Вещественное доказательство (лат.). (Прим. перев.)
Здесь: радующегося жизни (фр.). (Прим. перев.)
«One o'Clock Jump», композиция Каунта Бейси. (Прим. ред.)
Примо Карнера (1906–1967) — итальянский боксер, экс-чемпион мира в тяжелом весе. Рост его был 208 см, вес — 125 кг. (Прим. ред.)
Эрп, Уайегг (1848–1929) — знаменитый шериф, стал героем ряда американских вестернов. (Прим. ред.)
Корабль «Мария-Селеста» был найден 3 декабря 1872 г. дрейфующим в Атлантическом океане. Вся команда исчезла, оставив на столах наполовину съеденный завтрак. Разгадка так и не была найдена. (Прим. ред.)
Бирс, Амброз (1842–1914?) — американский журналист, литературный критик, писатель, юморист. Участвовал в Мексиканской революции, присоединившись к армии Панчо Вильи в качестве обозревателя. В декабре 1913 г. отправил другу последнее письмо, после чего его следы теряются. Обстоятельства этого исчезновения — одного из самых загадочных в истории США — так и остались необъясненными. (Прим. ред.)
Ай-Кьюти — образовано от английского IQ — ай-кью — коэффициент интеллектуальности. (Прим. перев.)
Унэ — аббревиатура от изобретенного автором названия машины времени — Универсальный нелинейный экстраполятор. (Прим. перев.)
