- Нет! - прошептала она. Дрожь пробежала по всему ее телу - это пришли в движение ноги. Крик-шепот ее прозвучал лишь внутри ее сознания. Она снова была пленником собственного тела, и могла лишь наблюдать изнутри своего черепа.
Мучаясь беспомощностью, она смотрела, как руки ее взлетели, а потом опустились на древко одного копья, легко выдернули его из онемевших пальцев медвеймужчин. Она глядела сквозь наблюдательные отверстия глазниц, и слезы медленно струились по ее щекам... Она понимала, что должно последовать.
Стремительные как мотыльки руки Алейтис вонзили острие копья в грудь воина. "Словно шилом протыкаешь кожу", - мелькнула у нее неуправляемая мысль. Толчок, рывок назад, снова толчок, потом опять назад и так далее...
И вот уже пятеро мужчин мертвы...
Они этого еще даже не знали. Застигнутые замедленным временем, как мухи в янтаре, они продолжали висеть в воздухе, не падая. Острие копья даже не окрасилось кровью - на это пе было времени, столь стремительны были его уколы. Пленник в собственном черепе, она видела, как разжались тонкие смуглые пальцы, как повисло в воздухе отставленное ими копье. Перед глазами медленно поплыли освещенные янтарем стены - ее тело развернулось и направилось ко второй группе нападавших. Теперь перед ней были те, что схватили Ставвера. Тонкие смуглые пальцы ловко вытащили из-за пояса одного из них нож. Раз... два... три... - полоснуло по горлам, потом перед ней всплыло лицо Миаво - остальные, все еще торжествующе усмехающиеся, но уже получившие добавочный кровавый рот на рассеченном горле, пропали из поля зрения.
- Нет!-крикнула она, обращаясь к тому таинственному, что сейчас управляло ее телом. - Не надо... остальные уже мертвы! Он один и не может уже мне повредить! Без него погибнет все племя... Не убивай его!
Тело, несущее ее пленное сознание, сделало шаг в сторону, и мимо Миаво. Потом еще шаг... второй... Потом низкий басовитый гул, пульсирующий все это время на границе неслышимости, визгливо усилился до ноющего, пронзительного воя. И рукоять ножа вдруг стала холодной, и она почувствовала, что в лицо дует теплый утренний ветерок.
Застонав, она разжала пальцы, выпуская нож. Тот со стуком упал на землю. За спиной она услышала несколько глухих ударов, звон, стук. Она повернулась на дрожащих, подгибающихся ногах и тут же повалилась на землю, обхватив голову руками.
Ставвер крякнул. Осторожно обойдя лужу крови, натекшую из перерезанных глоток, он остановился рядом с Миаво.
- А тебя почему она оставила в живых, а?
Миаво хрипло что-то каркнул, сделал шаг в сторону, опасливо поглядывая на вора, рукой схватившись за рукоять ножа на поясе. Ноздри его раздувались, он снова отступил, шаг за шагом, не говоря ни слова.
Алейтис подняла голову.
- Ставвер! - позвала она громко. - Оставь его.
Она на несколько секунд закрыла глаза, потом повернула голову и тяжело уставилась на Миаво.
- Уходи! Понял? Я пообещала Кхатеят, что не трону тебя... Ахай, Кхем-ско, ты понимаешь, как близко ты был к смерти? Убирайся! Оставь нас в покое! Не внаю, смогу ли я снова сдержаться, если увижу тебя снова...
Миаво колебался, глаза его дико сверкали.
Алейтис застонала:
- Ай-ми, будь же умным человеком, идиот! Даже без... - Она шлепнула себя ладонью по макушке. - Даже без волшебства Ставвер справится с тобой за одну минуту. Посмотри - он прямо с места рвется, чтобы прикончить тебя.
Ставвер ухмыльнулся, поднял нож, который валялся в кровяной луже, многозначительно и приглашающе посмотрел поверх его лезвия на Миаьо.
Тот мрачно обошел кучей лежавшие тела товарищей и быстро зашагал по тропе, вскоре исчезнув из вида.
Ставвер повертел нож, чисто блестевший лезвием в лучах Хорли, поджал губы. Посмотрел на лужу крови, потом снова на полированное лезвие ножа.
- Проклятье! Как это тебе удалось сделать? - пробормотал он.
Алейтис в ужасе переводила взгляд с одного мертвого тела на другое. Потрясенная до глубины души, мучаясь от тошноты, она медленно зажмурилась, ударила кулаком по бедрам; по искаженному гримасой боли лицу текли слезы гнева.
Ставвер пожал плечами, слегка раздраженный такой чрезмерной эмоциональной реакцией. Он поддел носком камешек, тот отскочил от скалы, глухо ударил в одно из мертвых тел, лежащих лицами в лужах крови, которая уже начала постепенно стекать вниз по склону.
Какие-то маленькие черные жучки уже суетливо жужжали, летая над мертвыми, ползая по трупам, присасываясь с жадностью к луже дымящейся крови, отпустив в нее свои тонкие сосательные трубочки. Сладковатый запах большого количества крови начал кружить голову. Ставвер попятился, обернулся - глаза Алейтис были устремлены прямо на него.
- Я ничего не могла поделать, - произнесла она, сглотнув, и потерла тыльной стороной ладони воспаленные, горящие глаза.
Он улыбнулся, ласково потрепал ее по плечу: - Бедный котеночек, тебе пришлось нелегко...
Она закрыла глаза и прислонилась головой к его руке.
- Это было жутко. Мне почти что хочется умереть тоже... Ставвер...
- Нет, не говори так, Лейта!
- Ставвер...
- Что?
- Я действительно проклятая. Тебе было бы лучше оставить меня, Прекрати! Я хочу верить, что ты все это сказала несерьезно! - Он усмехнулся. - Хватит тебе жалеть себя. - Он покачал головой, провел пальцами по ее щекам, стирая слезы.
- Бери малыша и пошли! Где ты его оставила?
- Шарли! - Алейтис как пружина вскочила на ноги. - Ахав! Я забыла о моем маленьком Шарли!
Она бросилась вверх по тропе, содрогнувшись, когда пробегала мимо лежащих беспорядочной кучей мертвых. Потом поспешно подхватила перевязь с кожаным свертком и радостно перевела дыхание. Шарл спокойно лежал внутри, свернувшись, посасывая кулак. Слабо засмеявшись, она перебросила ремень через голову и пристроила перевязь поудобнее. Ребенок подал голос, недовольный переменой места, потом снова свернулся, прижавшись к ее бедру, и спокойно заснул.
Когда Алейтис начала спускаться к Ставверу, ее атаковала целая армия черных жучков - они покрыли ее мокасины и кожаные штанины шароваров. Она посмотрела вниз.
Кожа была пропитана кровью - на штанинах кровь была лишь местами, зато мокасины пропитались основательно. Желудок Алейтис угрожающе свернулся в узел.
- Хорошо, что я сегодня ничего не ела, - пробормотала она.
Потом она шла за Ставвером - целый час. Кожа мокасин постепенно высыхала, пока не стала жесткой, словно деревянной. Ушибленная лодыжка болела, на пятках она уже натерла болезненные мозоли. Алейтис, преодолевая боль, хромала вслед за Ставвером, выбираясь из расщелины оврага на дорогу, которая опасно вилась по крутому склону.
На минуту она остановилась, глядя на открывшуюся взору долину. Пейзаж был дикий, фантастический. Углы и плоскости серых и коричневых скал, иногда заплатки зелени. Темная блестящая лента реки, петляющая между скал... И все это - пересекается вертикальными колоннами белого пара, бьющего из ноздрей гейзера.
