Она задумалась.
- Но пастyхи ездят в них...
- Только по своим пастбищам, а представь их в таком наряде в лесистой местности.
Она вообразила себе эту картину и тоже захохотала:
- Одни клочья... - Продолжая смеяться, она откинула назад волосы и улыбнулась караванщику: - Да, остались бы одни клочья. К тому же они всех бедных животных распугали бы!
- Согласен. - Оя потрогал свои сапоги п тяжелые шаровары. - Но это еще и защита для всадника. Иначе и он будет разорван в клочья, как юбка.
- Вот как! - Некоторое время она молчала, теребя зеленый с золотинкой шелк аббы. Медленно, так неощутимо, что поначалу она подумала, что ей эту чудится, НЕЧТО вошло, прокралось в ее сознание. Оно не было похоже на те восхитительные моменты, когда она вбирала в себя свет окружающих се мириад жизней. Это был напор, в такой же мере чувствительный, в какой и ментальный. "Нужно немедленно убегать", - подумала она в панике.
Караванщик подался вперед, не мигая глядя ей в лицо. Его круглые глаза увеличивались, росли, росли... черные водовороты, в которых она рисковала утонуть... утонуть... тянущие... обещающие.
Она медленно потянулась к нему, но тут что-то внутри ее породило волну протеста... Словно какой-то воображаемый кулак, волна ударила по непрошеному гостю, завязла в тумане, липком и противном. II снова она начала погружаться в темный, теплый туман... тонула.
Она чувствовала краем ускользающего сознания, что ее тело отвечает на вторжение чужой воли как на вторжение любовника. Соски отвердели, в лоне появилась знакомая нетерпеливая теплота.
Глубокое отвращение вновь заставило ее напрячься, сопротивляясь погружению, зажгло горячее, обжигающее пламя борьбы. Вскрикнув, Алейтис выпрямилась и попятилась назад, полная ужаса. Страшно кружилась голова.
- Нет! - прошептала она. - Н-е-т!
Давление внезапно прекратилось, п мужчина стеная откинулся на ствол хорана, слабо отталкивая от себя руками... ЧТО???
Он делал такие движения, словно отражал наносимые ему страшные удары, словно гнев Алейтис имел физическое воплощение.
Тяжело дыша, она расправила складки аббы, убрала упавшие на лицо волосы.
- Ледяные клыки Ашлы! Что ты себе позволяешь?
- Не надо... хватит... - Из его молящих глаз катились слезы.
- Ты? - Она посмотрела на скрюченную, дрожащую фигуру - и удивление охладило ее гнев.
- Не надо... не сердись... пожалуйста... Я виноват... но обещаю тебе... Не делай мне этого... больно... - Слова, вперемешку со всхлипываниями, срывались с его трясущихся губ.
Алейтис была слишком поражена, глядя на это жалкое существо, чтобы что-то сказать. Хоран бросал пятнистую тень - его листья уже успели плотно свернуться от жары, - и караванщик сидел в этой тени, жалкий, как микхмикх, полный боли, которую, судя по всему, он сам себе причинил. Алейтис, растерянная, совершенно сбитая с толку, тряхнула головой, пытаясь прояснить мысли.
- Что ты хотел сделать? - тихо спросила она.
Казалось, он попытался спрятаться внутри собственной кожи. Черные глаза печально смотрели на Алейтис поверх колен.
- Ну!
Незнакомец пробежал по губам розовым кончиком языка и еще глубже втянул голову в плечи, словно искал укрытия за барьером собственных колен.
- Я... - начал он; черные глаза теперь были зажмурены. - Раньше у меня получалось. В прошлом году они мне позволяли... - Он взглянул на нее, чуть приподняв веки. Она сердито нахмурилась, и мужчина поспешно отвернулся. - Я могу чувствовать все, что чувствуют остальные: радость, печаль, боль, силу. Все! Я могу изменять то, что они чувствуют. Животные... с ними легко. Я ими управляю. Я их лечу, когда они болеют. С людьми трудней. Они гораздо опаснее. А женщины в долине не такие опасные. Я думал, ты... такая же, как все они.
Алейтис потерла ладони, размышляя над возможностями, которые открыла ей эта неожиданная встреча.
Радостное возбуждение загорелось в ней, когда она вспомнила благословенное счастье ЕДИНЕНИЯ. "О подобном я никогда не могла думать, удивилась она. - Я смогла бы. Я уверена, что смогла бы..."
Она подняла голову и сияющими глазами взглянула на караванщика.
- Как ты это делаешь? Научи меня...
- Как? - Он постарался как можно сильнее вжаться спиной в дерево, словно это могло сократить расстояние между ним и Алейтис. Черные глаза его тайком посматривали в сторону тропы, ведущей к каравану.
Она увидела, как на его щеке вздрагивает мускул, и поняла, что он готовится убежать.
- НЕТ! - она схватила его за руку.
Он громко задышал, закрыв от страха глаза.
- Не надо... Пожалуйста... - простонал он плаксиво.
Алейтис нетерпеливо потрясла его руку.
- Не будь такой тряпкой!
- Я не могу не впускать тебя в свои мысли! - Он опустил голову, безвольно вытянул ноги, так что сапоги стукнулись о камень. Казалось, сейчас он от страха потеряет сознание. - Я не умею ограждать свой мозг от чужого вторжения. Я никогда не умел делать это. Ты не знаешь, что это такое! Час за часом, день за днем... И никакого избавления от ощущений и чувств других людей... - Он потер ногу. - Они копошатся у меня в черепе, как червяки... И я перестаю понимать, где то, что чувствую я, а где то, что принадлежит им... - Его ладонь лихорадочно гладила грубую красную ткань шаровар.
Алейтис поежилась. Потом распрямила плечи и резко приказала:
- Слушай, караванщик, возьми себя в руки! Ты сказал, что можешь управлять животными. И женщинами. Тогда, клянусь кровавыми клыками Ашлы, ты должен научиться управлять и своими мыслями.
- Не могу.
- Чепуха! Спорю, что ты никогда и не пробовал.
- Зауеха...
- Ради Мадара, караванщик! Минуту назад ты едва не подмял меня. И ты хочешь сказать после этого, что не можешь себя защитить? Хихдаг! Просто перестань распускать сопли и наберись злости!
- Ааахх! - Лицо мужчины залилось краской, дыхание со свистом вырвалось сквозь сжатые губы.
- Берись за дело! - Алейтис нетерпеливо фыркнула. - Работа над собой. Когда они заполнят твой мозг, сделай то, что делаешь, когда хочешь взять кого-то под контроль... И поверни их назад! Попытайся!!!
Его губы напряглись. Он смотрел па нее полными неприязни глазами. Потом пожал плечами.
- Попробую. Потом...
Алейтис вздохнула.
- Как хочешь, караванщик. Но знай, тебе никто не поможет, кроме тебя самого. - Она хладнокровно взглянула на него. - А теперь покажи, как ты управляешь животными.
- Как я могу научить тебя? Я таким родился!
- Показывай!
Он снова пожал плечами и отвел глаза, в которых затаилась глубокая обида. Потом показал на дерево:
- Смотри. На полпути к верхушке этого дерева сидит мпкхмикх.
- Где? - Она ничего не могла рассмотреть на хоране, сколько ни старалась.
