Пробормотав что-то скороговоркой, мистер Хассоп добрался до первого вопроса.
— Сколько графств нашей прекрасной земли стонет еще под иностранным ярмом, и как они называются?
Это было совсем легко. Публика зааплодировала.
— Ну, а теперь мы переберемся через залив. Назови-ка мне пять университетских городов в Англии.
Она сделала это даже с излишком, потому что ей не пришло в голову, что "Оксфорд" и "Кембридж" — это разные города, и названий оказалось шесть.
— А теперь в Америку…
Пегги почувствовала облегчение, услышав про Штаты. Отчасти потому, что в Америке был Голливуд, а еще потому, что кроме ее брата Патрика, работавшего на автомобильном заводе в Детройте, у нее было два дяди в полиции Нью-Йорка, один — в полиции Бостона, один — в Чикаго, застреленный там в старые добрые времена, а еще один жил в местечке под названием Сан-Квентин. Поэтому она всегда интересовалась Америкой и теперь внимательно слушала вопрос.
— Соединенные Штаты, — сказал мистер Хассоп, — это, как ты знаешь, и как говорит их название, не единая страна, а союз штатов. Я, конечно, не требую, чтобы ты их перечисляла, ха-ха-ха! Но я хочу, чтобы ты сказала мне, из скольких штатов состоит этот союз. Не торопись. Помни, что никто до сих пор за этот вечер не ответил правильно на все три вопроса. Итак, вот призы — и вот твой шанс получить их. Ну-ка, ради них, сколько штатов заключает в себя название США?
Пегги осторожно соображала. Облизав губы кончиком языка, она произнесла:
— 49 штатов.
Стеклянная кабина, охранявшая опрашиваемых от подсказок, защитила ее и от всеобщего недовольного ропота. Чарльз Хассоп выразил вежливое сожаление. Он слышал недовольный шум в зале, но, будучи доброжелательно настроенным к своей жертве, попытался затянуть время.
— Ты сказала, что в Америке 49 штатов. Ты уверена, что хотела сказать именно 49?
Пегги в стеклянной кабине кивнула.
— Конечно. Но не думаю, что с вашей стороны это честно, — добавила она.
У мистера Хассопа мгновенно исчезло выражение сочувствия.
— Нечестно? — переспросил он.
— Да, — отважно сказала Пегги. — Разве вы нам только что не сказали, что никаких "обманных вопросов" не будет? А сами пытались только что заставить меня сказать "50".
Мистер Хассоп уставился на нее.
— Ну-с, — начал он, но Пегги резко его прервала.
— Я сказала 49 штатов и повторяю еще раз 49 — подтвердила Пегги, — 49 штатов, 2 федерации и округ Колумбия, — решительно добавила она.
У мистера Хассопа глаза полезли на лоб. Он открыл рот, чтобы ответить, посомневался и еще посоображал. Он знал ответ на карточке, но в его голове смутно замаячило возможное препятствие, ловушка у самых ног. Он с усилием изобразил свой привычный апломб.
— Минуточку, пожалуйста, — сказал он зрителям и поспешно отступил в сторону от кабины — посовещаться.
Когда представление закончилось, все вернулись в отель Баллилоришского Замка на ужин — все, за исключением мистера Хассопа, который удалился, довольно сдержанно поздравив Пегги с победой.
— Мисс Мак-Рафферти, — сказал милый молодой человек. — ирландец, вновь оказавшийся ее соседом. — Насколько я мог заметить, вы обладаете невероятной долей нашего национального обаяния, но не могу ли я поздравить вас теперь и с той же долей нашей национальной удачливости?
— Уверена, что в любом случае с вашей стороны это будет очень мило. Даже хотя все там, кроме нескольких телевизионщиков, были тоже ирландцами, — ответила Пегги. — И ведь я знала ответ.
— Конечно, знали. И это настолько же здорово, насколько вы очаровательны, — согласился он. — Но мог выпасть и другой вопрос, — молодой человек помолчал и хихикнул. — Бедняга Чарльз. Он умеет задавать каверзные вопросы, несмотря на все уверения, но каверзные ответы… Здорово же он потрясся. Хотя сам напросился, пришлось звонить в Дублин, в американское консульство, его до сих пор пот прошибает при воспоминании об этом.
— Вы что же, хотите сказать, что никакой каверзы не было? — удивилась Пегги.
Он взглянул на нее многозначительно и счел за лучшее переменить тему.
— Что вы хотите сделать с добычей? — поинтересовался он.
— Ну, — сказала Пегги, — электричества у нас в Барранакло нет, но, думаю, из этого холодильника выйдет чудесный ящик для зерна.
— Без сомнения, — согласился молодой человек.
— Но эти бумажные штуковины — сплошное жульничество, — добавила она.
— Вы имеете в виду годовой запас салфеток для снятия косметики Титании Кобвеб!? Не совсем понял…
— Ну, еще бы. Разве вы не видите, они ждут, что все деньги я истрачу на косме… косм и… косметику, чтобы их использовать, нет уж. В Америке это называется надувательством, — объяснила Пегги.
— A-а, я не подумал об этом, — признался молодой человек.
— С деньгами, надеюсь, все в порядке? — добавил он с опаской.
Пегги достала из сумочки чек и разгладила его на столе. Она и двое молодых людей, справа и слева от нее, с уважением посмотрели на него.
— Еще бы, — сказала она. — Это так мило. Это мое маленькое состояние. Полтысячи долларов, как говорят в Америке.
— Пять тысяч фунтов лучше полтысячи американских долларов, а иметь их у себя еще лучше, — согласился молодой ирландец. — Но едва ли состояние. Не в наши дни. Правда, без налогов… Хоть в этом мы обошли Америку. Что вы с ними собираетесь делать?
— О, я отправлюсь в США и займусь кино, как они его там называют, — объяснила Пегги.
Молодой человек укоризненно покачал головой.
— Вы хотите сказать, ТВ, — поправил он, — кино — его песенка давно уже спета.
— Я говорю не про ТВ. Я там только что была. Я говорю про кино, — твердо повторила Пегги.
— Но послушайте, — сказал молодой человек и стал красноречиво доказывать свою правоту.
Пегги вежливо выслушала его до конца.
— Вы очень преданы своей работе, — ответила она, как только он закончил. — Но я все-таки говорила о кино.
— Вы хоть кого-то там знаете? — спросил ирландец.
Пегги начала перечислять ему полный список своих дядей, двоюродных братьев, но он прервал ее.
— Нет, я имел в виду Голливуд. Видите ли, пятьсот фунтов — это здорово, но долго на них там не продержишься.
Пегги пришлось признаться, что ни один из ее родственников не имел связи с Голливудом, насколько ей было известно.
— Ну… — начал он, но тут его прервал молодой англичанин, который уже некоторое время задумчиво разглядывал Пегги.
— Ты это серьезно про кино? Это жестокая игра — учти.
