Джек Вэнс - Мир плавающих театров

— Есть ли способ, с помощью которого я бы с радостью узнал, кто меня посетил?

— Дамсель Бланч-Астер Уиттендор — та часть моего имени, которая обычно используется, — она вернула брошюру на стол. — На меня произвели большое впечатление ваше честолюбие и деятельность просветителя среди народов Великого Бассейна Виссела. Это выглядит очень храбро и идеалистично.

Гассун заморгал. Мог ли он замахиваться на такую великую цель? Даже если нет, приятно чувствовать одобрение красивой и разумной, молодой женщины.

— Фактически, такие предположения никогда не были проверены. И потом очень немногие определяют направление такой программы.

— Как, кстати, вы собираетесь работать дальше? Я предполагаю, что вы собираетесь использовать ваше замечательное судно как базу для операций.

Гассун откинулся назад на стуле и посмотрел вверх в потолок.

— Со всей прямотой: я не принял решения.

— Ох! Как жаль мне слышать это!

Гассун сплел пальцы и задумчиво нахмурился.

— Проект не во всем такой уж простой. Я уверен, что люди везде предпочитают развлечения, которые уменьшают величие их разума до явной грязи, что и всучает им обычный плавающий театр. Они толпой валят на борт этих судов, только потому что ничего лучшего и подвернуться не может.

— Я уверена, что это — правда, — сказала Дамсель Бланч-Астер. — Какого рода программу можете вы представить?

Гассун внимательно глядя на нее ударил кулаком по столу. Он заговорил звенящим голосом:

— Классику, конечно! Работы Земных мастеров! — Потом словно смутившись своего собственного неистовства, взял свой чай и сделал маленький глоток.

Дамсель Бланч-Астер тут же сказала:

— Я стыжусь, что так мало знаю эти вещи.

Гассун засмеялся.

— Я слишком много мечтаю. Мои схемы непрактичны.

— Вы несправедливы, — сказала Дамсель Бланч-Астер мягким голосом. — Люди всюду узнают искренность, не важно, какой облик она имеет. Лично, я скучаю среди неоперившихся идей и неоперившихся людей.

— Ваши чувства делают вам честь, — сказал Гассун. — Без вопросов, вы — личность проницательная. Однако, все против меня. Работы, которыея упоминаю требуется делать с тщательностью, которая сделала бы их ценными. Метафоры иногда сплетаются в две или три абстракции. Представление адресованно неизвестному обществу, язык архаичный и амбициозный… Но, вопреки всему, они дают выход особому пылу, — Гассун откинулся назад на стуле, и раздражительно криво вскинул свою белую гриву. — Я задаю себе вопросы, которые не имеют ответов. Абсолютно ли искусство? Или это плоскость среза цивилизации в определенный момент времени? Возможно фундаментально я спрошу: эстетичное восприятие рождается в голове или в сердце? Так вы могли решить, я расположен к романтическому восприятию… однако, софистическое искусство требует софистической публики. Слишком много допущений.

Дамсель Бланч-Астер сделала маленький глоток из глиняной кружки.

— Ошибочная мысль появилась у меня в голове… возможно, я не стану упоминать о ней. Вам она тоже приходила в голову раньше меня.

— Намекните обязательно! — объявил Гассун. — Я принимаю ваши интересы очень близко к сердцу.

— То, что я скажу вам так странно переплетено с вашими амбициями, так что предполагает причастность Судьбы. Вы знаете о фестивале короля Вальдемара в Мормуне?

— Я слышал что-то об этом деле.

— Я вчера прибыла в Кобл на борту речного судна. Также на борту этого судна был Аполлон Замп — бывший хозяин "Очарования Миральдры".

— "Бывший" хозяин?

— Да. Он потерял корабль в Порте Ванте. Но он заслужил приглашение короля Вальдемара на фестиваль в Морнуне. А теперь: почему бы вам не сплавать в Морнун вместо него и не предстать перед королем Вальдемаром? Я сочту за честь, если мне будет позволено поплыть с вами!

Гассун заморгал и с сомнением дернул себя за подбородок.

— Путешествие очень долгое.

Дамсель Бланч-Астер засмеялась.

— Такое соображение никогда не удержит человека вроде вас.

— Но разве такой проект возможен? — спросил Гассун скорее заунывно. — После всего был выбран Замп, а не я.

Дамсель Бланч-Астер заговорила уверенно:

— Замп станет сотрудничать, из-за гранд приза, — она наклонилась вперед и посмотрела в лицо Гарсчуна. — Разве это не удивительное приключение?

— Да, действительно, — прокаркал Гарсун. — Но я не отважный человек.

— В это нельзя поверить! Я чувствую в вас романтическую "изюминку", которая переступила пределы возраста!

Гассун дернул за полы своей куртки.

— В конце-концов я не так стар.

— Конечно нет.

— Человек становится старым, когда отказывается от того, о чем мечтает.

— Никогда! — воскликнул Гассун. — Никогда!

Дамсель Бланч-Астер мягко улыбнулась.

— Я слегка знакома с Аполлоном Зампом. Я приведу его сюда и нечто замечательное должно окончательно сформироваться из всего этого, — она встала.

Гассун вскочил.

— Должны ли вы так скоро уходить? Я прикажу подать свежего чая!

— Мне нужно найти Аполлона Зампа! Вы разожгли надежду и мой энтузиазм, Троудоурас Гассун!

— Идите, — сказал Гассун в полный голос. — Но скорее возвращайтесь.

— Так быстро, как смогу.

Оставив корабль Дамсель Бланч-Астер медленно пошла вдоль пристани Байнама, задумчиво повесив голову. Человек более мягкий и меланхоличный чем Аполлон Замп и Троудоурас Гассун мог подвести итоги. Дамсель остановилась, взглянуть назад на "Универсальный Панкомиум". Через мгновение она слегка вздрогнула от чувства, которого и сама не могла определить. Снова повернувшись, она прошла под аркой и свернула на извилистую узкую дорогу, которая поднимаясь под углом шла между высоких строений из потемневшего от времени дерева. По горбатому мостику она пересекла канал с темно-зеленой водой. Впереди вытянулось здание с дюжиной странных слуховых окон. С одной стороны от прохода, чуть ниже был магазин трав, с другой — маленькая переплетная мастерская. Дамсель Бланч-Астер прошла мимо и вышла на Биржу — такую же широкую, как высоки были окружающие здания. В центре ее, где четыре продавца цветов поставили свои будки, Замп должен был ждать Дамсель, но его нигде не было видно. Дамсель не выказала ни удивления, ни раздражения. Осмотрев площадь, она заметила знак, подвешенный над мостовой, вымощенной булыжником изображающий синюю рыбу. Дамсель Бланч-Астер направила свои стопы в этом направлении.

Темный интерьер Синего Норвала, как и у других заведений фасадом выходящих на Биржу, служил для дел. Замп сидел за маленьким столом на возвышении у окна с эркером. При ее появлении он галантно поднялся на ноги.