- Как же я к Петракову пойду, если это вранье? Я ведь и вправду всю ночь там отсидел, как и договаривались.
Серега понимал, что соглашаться нельзя. И даже не потому, что врать противно. Все куда проще. Петраков моментально обо всем разболтает, и весь лагерь узнает. И тогда у Саньки будет полное законное право не отпускать его из рабства. Тогда уже бесполезно кричать, что книжки в Доме не было, что Санька ее заныкал. Как же, ответят. Сам же признался, что в Дом не ходил. И получится - Санька всухую выиграет, а у них с Лехой не останется уже никакого шанса.
Правда, он же собирался втереться к Саньке в доверие, чтобы насчет Лехи выяснить. Значит, надо Саньку слушаться. Но лучше уж послушаться его в чем-нибудь еще. А врать про свою трусость слишком противно. Ничего, перетопчется Санька. И вообще, интересно посмотреть, как он Петракову индейцев отдавать будет.
- Отсидел, не отсидел - меня не колышет, - нетерпеливо ответил Санька, не замечая Серегиных мыслей. - Пойдем к Петракову и скажем. Прямо сейчас.
...Но идти им не пришлось. Петраков явился сам, с двумя друзьями. Высокий, плечистый, с длинными засаленными волосами. Он их не мыл принципиально... Вся троица подошла к крыльцу, на котором сидели Серега с Санькой.
- Ну, Санек, - привет, - процедил Петраков ломающимся баском и протянул ладонь. - Чуешь, за чем пришли?
Голос у него был хриплый и назойливо-веселый. Курит, наверное, подумал Серега. И как это Дуска его не засекла еще?
- Чую, - малость побледнев, отозвался Санька. Он встал и осторожно пожал широченную Петраковскую лапу.
- Этот, что ли, Полосухин? - осведомился Петраков, указывая на Серегу. Санька кивнул.
- Ну и как? - поинтересовался Петраков.
- Сдрейфил он! - тут же зачастил Санька. - Сдрейфил и в тот дом не ходил. До полуночи у забора проторчал, а потом его комары заели, и он в корпус вернулся. Думал, мы все спим, никто не заметит.
- Завянь, Санек, - бросил Петраков. - Завянь и отсохни. У нас ведь какой базар был - не тебя спрашиваем, а его. Тебя, парень, Сергеем звать, что ли? - повернулся он к Сереге.
- Ну, Сергеем, - ответит тот, приглядываясь к Петракову.
- Ну и как, Сережа? Ходил ты в дом с привидениями?
Две пары глаз уставились на него. Черные, веселые Петраковские. И Санькины желтые щелочки, яростно-испуганные, молящие.
Ну что ж, пора отвечать. Интересно, что сейчас будет с Санькой? В обморок грохнется?
- Был я в том доме, - спокойно, растягивая слова, сказал Серега. Всю ночь там просидел, и никаких привидений там не водится. Только этот козел, Санька, книжку уворовал.
- Вот оно как... - радостно протянул Петраков.
- Врет он все! - яростно закричал Санька. - Он струсил! В дом не пошел, книжку не принес, а сейчас на меня клепает! Мы же с ним условились - он книжку в доказательство приносит.
- Ну, о чем вы там с ним условились, меня не колышет, - злым, свистящим шепотом ответил Петраков. - Это ваш базар. А у нас с тобой все четко схвачено. Так что проспорил, Санечка... Чтоб сразу после завтрака в наш корпус! Усек? И всех индейцев притащишь. Всех до единого. Лично мне в руки, в первую палату. И не вздумай рыпаться. Сам знаешь, чем борзеж кончится. Почки буду плющить. Я это дело уважаю.
- А ты, парень, молоток, - обернулся он к Сереге. - Хвалю за смелость. Ежели что - ко мне приходи. Если этот кент борзеть на тебя вздумает, мы с ним побазарим. Ну все, салют.
Троица удалилась к своему корпусу. И тут же послышался горн на линейку.
- Ну все, Серый, ты доигрался, - тихо сказал Санька. - Такой шанс у тебя был... Теперь запасай слезки.
До обеда проторчали в корпусе. Дуся на линейке объявила: третий отряд отправляется на хоздвор. Какую-то мебель перетаскивать. Но тут же, при этих ее словах, в небе громыхнуло и зарядил плотный, тяжелый дождь. Прервав линейку, Дуся послала дружину в столовую и сама, держа над головой целлофановый пакет, кинулась спасаться от ливня.
Конечно, ни о каком хоздворе не было уже и речи. План работы отряда, что сиротливо висел на стенде в холле, быстренько исправили: "Утро. Тихие игры в помещении..."
Иногда на пару минут дождь прекращался, по потом барабанил с удвоенной силой.
Серега сидел в палате. Ему не хотелось вылезать в холл, где шумел страдающий от тесноты народ. Оттуда, из холла, слышались вопли играющих в чехарду ребят, гневные крики бабки Райки, которая отнюдь не одобряла подобное занятие. Света сидела в своей вожатской и переписывала конспекты мероприятий, а Миша исчез неизвестно куда. Серега подозревал, что в кочегарку к дяде Коле. Туда многие вожатые заходили расслабиться.
Делать Сереге было нечего. Книжку Санька уволок, значит, не почитаешь, тащиться под дождем в библиотеку тоже не лафа, да и могут спросить, когда "Детей капитана Гранта" сдаст. Библиотекарша Людмила Ивановна на это дело суровая. Разве что с Лехой в шахматы поиграть? Но Леха куда-то испарился, наверное, в дяди Васин кружок по резьбе.
Оставалось сидеть на кровати и ждать. Ждать, что будет дальше, что удумает Санька. Теперь, когда он лишился своих индейцев, он ни перед чем не остановится. Так что же, терпеть? Притворяться покорным, а на самом деле изучать его? Как Штирлиц дедушку Мюллера? Почему-то сейчас Сереге это казалось скучным.
...За час до обеда Санька вошел в палату.
- Ну что, Серый мой друг, сидишь, ждешь? - осведомился он. - Потерпи, недолго уже осталось. Сейчас начнем. - Он на минуту вышел и вскоре вернулся с мальчишками. Там были не только их ребята, но и пацаны из других отрядов. Пришли посмотреть, что же здесь будет такое интересное.
Санька вскарабкался на тумбочку и заорал дурашливым клоунским голосом:
- Эй, народ, слушай сюда! Сейчас тут будет развлекаловка. Вон этот, указал он пальцем на Серегу, - мой раб. Мы с ним поспорили на рабство, и он продул. Поэтому я сейчас его маленько повоспитываю. А то он кашки-борзянки обкушался, надо же и наказать.
Санька сполз с тумбочки и произнес:
- Я сейчас приду, а вы не уходите, я мигом. Да, и девок позовите, им тоже позырить хочется.
Народ переминался с ноги на ногу. Насчет пари знали уже все. По ребячьим взглядам Серега понял, что его жалеют. Похоже, многие чуяли, что здесь что-то не так. Но пари есть пари. Встревать никому не хотелось. С Санькой свяжешься - век потом не развяжешься, обязательно подстроит пакость.
...Леха протолкался через спины ребят.
- Не бойся, Серега. Мы ему издеваться не дадим. Правда, пацаны?
Народ молчал. Многим стало неуютно, некоторые уже жалели, что пришли. Но любопытство пересиливало.
- Леха, успокойся, - произнес Серега. Он так и не встал с кровати. Я уж как-нибудь соображу, что делать. А вам, пацаны, я всем говорю Санька гад! Пускай он со мной что хочет делает, а я все равно каждый день по сто раз ему буду говорить, что он гад.
