— Вам что-нибудь известно о типе, который вас преследует? — спросил я, шагая по раскаленной, пыльной равнине.
— Друзья говорили, его зовут Гэтлон или что-то в этом роде. Мне важнее было придумать, как от него смыться, чем разузнавать насчет его личности.
— Нет, врага надо знать. Тогда удастся предугадать, где он может оказаться, а где не может.
Моими устами да мед бы пить… Как только мы подошли к оврагу и приготовились опять через него перепрыгнуть, из-за скалы на той стороне высунулась голова и заорала нам:
— Стоять на месте!
Я узнал его в лицо: тот самый тип, который за мной таскался, — и по голосу: любитель полуночных звонков. — Здорово, Гэтлон, — наобум выпалил я.
— Откуда ты… — Опомнившись, он умолк, но этого было достаточно.
— Откуда я знаю, что ты — это ты? Спроси что посложнее. Мой идиот напарник и тот додумался.
Надо было пустить ему пыль в глаза, пусть думает, что мы не одни ведь рядом с головой из-за скалы выглядывал ствол иглострела.
— Нет у тебя никакого напарника!
Дурные новости пополам с хорошими — у Гэтлона хватило ума навести обо мне справки, зато в данный момент он сдуру пустился в разговоры, вместо того чтобы глядеть за нами в оба. Я спихнул Артемюса в овраг и спрыгнул вслед за ним. Над головой вкрадчиво просвистели иголки, но нас вроде бы не задело.
Что было действительно больно, так это встреча с каменистым дном оврага. Я так сильно ударился, что от энергии моего падения уголь превратился бы в алмазы.
Подняв Артемюса на ноги, я спросил:
— Ты в норме?
Он кивнул.
— Отлично. Беги вон в ту сторону — первую стометровку на цыпочках, потом дуй изо всех ног. Вызовешь полицию. Еще раз кивнув, Артемюс припустил по оврагу. Я развернулся и побежал в противоположную сторону, стараясь погромче топать. Моя рука сжимала кинжал, но подпустить Гэтлона к себе, чтобы им воспользоваться, было бы самоубийством.
Шуметь в овраге было нетрудно. Однажды я даже чуть не упал, поскользнувшись на гальке. При ближайшем знакомстве овраг оказался весьма извилистым. После неудавшегося падения я решил вести себя поаккуратнее. Черт его знает, правильную ли я выбрал тактику, но остаться и ждать Гэтлона было бы еще хуже.
Я бежал и бежал между крутых стенок оврага, кое-где нависавших над дном наподобие козырьков, надеясь набрести на место, где стенка оползла, и выбраться по глыбам наружу. Наверху я буду в относительной безопасности, если держаться от Гэтлона подальше. Но в данный момент если он гонится за мной поверху, напрямик, то легко сможет меня перехватить, пока я петляю по этому кривому дну оврага.
И вообще, может, он меня впереди поджидает. Разумнее было бы остановиться и побежать обратно. Я замер и прислушался. Откуда-то долетал топот Гэтлоновых ног, но черт его знает — спереди или сзади. А если мы столкнемся, исход поединка предрешен.
Я еще минутку посидел под небольшим каменным козырьком, гадая, в какую сторону бежать… И вдруг осознал всю глубину своего идиотизма. Местонахождение Гэтлона я мог узнать одним движением руки. Видеокамера на холме. М-да, если я еще чуть-чуть поглупею, мне придется нанять нормального частного сыщика, чтобы он мне шнурки на ботинках завязывал.
Связавшись с камерой по микрокомпу, я приказал ей повернуть объектив вправо от раскопок. Когда на экране замаячила широкая панорама местности, где непременно должны были находиться мы, я опять переключил камеру на режим обнаружения движущихся объектов.
Топот Гэтлона стоял у меня в ушах, но я все еще не мог определить, с какой стороны он раздается. Я распластался по стенке оврага, надеясь остаться незамеченным, и поднес микрокомп к глазам.
Не прошло и двух секунд, как на экране появилась фигурка Гэтлона. Он стоял нагнувшись, с иглострелом наготове, у оврага. Свое местоположение я пока не мог определить и потому приковал взгляд камеры к Гэтлону.
В месте, где я притаился, овраг описывал плавную дугу, в вершине которой я и сидел. Я поискал камерой похожий участок, уменьшив масштаб, пока не показались оба склона оврага. Фигура Гэтлона задрыгалась в горячем воздухе.
Пораскинув мозгами, я пришел к выводу, что Гэтлон продвинулся вдоль оврага дальше, чем я. Теперь он неспешно брел, пригнув голову, — с таким видом исследуют темные переулки.
Я тоже тронулся с места, медленно, тихонько. Гэтлон был достаточно далеко от края, чтобы меня не заметить. Главное, чтоб он не успел меня догнать до следующей петли оврага. Возможно, он посчитал, что я вооружен, только не хочу открывать огонь с небезопасной позиции. Я достиг поворота целым и невредимым. Иголки не вонзались мне в спину. Я бесшумно бежал ровной трусцой, предпочитая тишину скорости. Надо было выбираться из оврага.
Вероятно, он меня услышал. Я увидел на экране микрокомпа, как он вдруг сломя голову помчался назад и влево — в мою сторону.
Я осмотрел с птичьего полета местность — нигде из оврага не выберешься. Артемюс явно уже вызвал полицию но самое большее, что они смогут сделать, — это арестовать Гэтлона за мое убийство. Если только я не найду выход, и поскорее. Когда полицейские действительно нужны, фиг их дождешься.
Неподалеку от места, где я спрыгнул в овраг, меня посетила идея. То был единственный узкий участок этого в общем-то относительно широкого оврага.
Добежав до узкого «горлышка», я остановился и обнял стену с Гэтлоновой стороны. Здесь овраг был не столь глубок, и, подпрыгнув, я мог бы уцепиться руками за его кромку — вот только рыхлый грунт рассыпается под пальцами, не подтянешься. Зато…
Подобрав камень, я стал следить за передвижениями Гэтлона на экране. Стоило ему на миг отвернуться от оврага, как я швырнул камень в небо.
Мой снаряд вылетел из оврага и ударился о землю довольно далеко. Гэтлон дернул головой, высматривая, что это там стукнуло.
Отлично. Явно решив, что шум раздался с противоположной стороны оврага, он побежал к «горлышку», чтобы перепрыгнуть его и поискать меня там. Но у меня были другие планы.
Вот он. Сейчас перескочит через овраг прямо над моей головой.
В миг его прыжка я тоже прыгнул.
Отчаянно взмахнул руками, осознав, что, кажется, опоздал на долю секунды. И поймал его за щиколотку.
Он чуть не вырвался, но мои пальцы превратились в клещи.
Удалось. Под неожиданным бременем моего тела он промахнулся. Промахнулся нехило — вместо того чтобы приземлиться с той стороны, он сильно ударился животом о край оврага.
С его изумленных губ сорвалось краткое ругательство тут же перешедшее в пронзительный крик еще до того, как он ударился о земляную стену, и у него перехватило дыхание. Разжав пальцы, я посторонился, чтобы он меня не придавил. Чиркнув по моему бедру ногой, он шмякнулся вверх лицом на дно оврага. Видимо, ему было жутко больно.
