– О неподражаемой манере находить самые замысловатые выходы из заковыристых ситуаций. И это было бы замечательно, вот только ситуации до твоего вмешательства могли считаться вполне штатными. Мой чертовски дорого обходящийся мальчик, если мы прибудем к месту встречи Тибальда с драконом после того, как эта встреча уже состоится, то шанс помочь юному Дагоберту и его мамаше будет чрезвычайно близок к нулю.
Более того, мы окажемся между хвостом звероящера и двумя очень зубастыми челюстями – отрядом Тибальда и отрядом Арнульфа. Так что, стоит нам дернуться, – нас похоронят в одной могиле с драконом, если такие захоронения практикуются.
– А что тогда делать? – обескуражено поинтересовался стажер.
– Это я должен знать? Это вы мне, старику, растолкуйте!
– Мы должны опередить Тибальда, – проговорил Бастиан.
– Мысль здравая. Осталась всего одна ничтожная мелочь, спрессованная в вопросе: а как мы это сделаем?
Стажеры ушли в глубокую задумчивость с перспективой не вернуться до утра.
– Ну, хорошо, раз ваша творческая мысль, как птица киви, без пинка не полетит, – обреченно вздохнул Сергей, – будем размышлять в два этапа. Номер раз: куда сейчас должен направляться дракон? Валет, тебе, как аборигену и моему лекарству от непристойного словоизлияния в мозг, первое слово.
– Я думаю, в сторону Альп. Драконы вообще любят горы. Там пещеры, кручи, да и просто легче затеряться.
– Логично. А как ты думаешь, маэстро Тибальд, слывущий в этих землях первейшим охотником на драконов, знает об их предпочтениях?
– Вероятно, да.
– Уже прорыв, – радостно согласился Лис, – твоя сообразительность обнадеживает! Продолжим мозговой подкоп. Теперь вопрос к нашей сильной стороне: Карел, по-твоему, дракон подозревает, что за ним идут охотники? Прошу тебя, поставь себя на место дракона, потому шо в роли отмороженного сэра ты меня уже притомил.
– Наверное, да, – неуверенно ответил потомок богемских рыцарей.
– Спасибо, утешил. Ну что, мои прогрессирующие хомячки, рискнем сделать вывод? Как говорится, из следов, обследованных следствием, следует следующее: если дракон знает, что у него на хвосте висят охотники, и при этом чувствует, что ему на рваных крыльях далеко не уйти, что должен он предпринять, дабы спасти Дагоберта и его маменьку? Для особо продвинутых даю подсказку: каждый лишний килограмм нагрузки ему сейчас в тягость, поскольку всякий новый взмах крыльями делает раны все шире. Драконы восстанавливаются быстро, но все же не в один момент.
– Он может попытаться отвлечь охотников, высадить Гизеллу и Дагоберта где-нибудь поодаль, а сам – увести отряд Тибальда за собой, – предположил Бастиан.
– Логично, Валет. Мы, конечно, можем заблуждаться, но я бы на месте дракона действовал именно так. У него за крылом тянется чертовски неприятный якорь – куст бузины на волосяном шнуре. Лететь высоко с грузом, да еще и с болтающимся якорем дракон не может. Скорее всего, куст волочится по кронам деревьев, тормозя несчастного ящера и оставляя вполне заметный след. Наверняка Тибальд посылает кого-то из своих людей забираться на верхушки деревьев и высматривать «протоптанную» драконом на кронах тропу.
– Но в таком случае ему не уйти! – выпалил Карел.
– Конечно, – согласился Лис. – Но он и не идет. Он летит. При этом куст бедолаге очень мешает, а кроме того, ему нужно высадить спасенных им августейших особ, ну и заодно от якоря избавиться. Кто-нибудь может сказать, что, по всей вероятности, он решит предпринять?
– Он сядет где-нибудь на мелководье, – неуверенно предположил Бастиан. – На реке следов не остается, так что куда легче скрыться от погони. Тем более, сгущающаяся ночная мгла будет на стороне беглецов.
– Очень хорошо, – похвалил Лис.
– При этом, – продолжал Валет, – если дракон перекусит шнур, то до поры до времени сможет тащить его в лапах, оставляя ложный след и уводя преследователей за собой.
– Совсем замечательно. Значит, у нас две задачи. Первая: хотя бы примерно определить возможное место высадки. В этом нам поможет… – Лис замолчал. – Ну, кто мне ответит? Лес рук. Даю подсказку. Слово на «Б».
– Господин инструктор, – смущенно начал Карел, – неужели это то, что я думаю?
– Тех, о ком ты думаешь, здесь на сто лье не сыскать. Хотя, может, ты подразумевал Брунгильду?
– О нет, что вы?! Упаси бог!
– Будете себя хорошо вести, упасет. Ладно, милые детишки, так и быть скажу отгадку. Я имею в виду Базу. Запросите карту местности и прикиньте возможную траекторию полета, скорость и подходящие для десантирования побережья рек. Во втором случае, увы, «Б» не поможет. Нужно на время стать ящерицей.
– В каком смысле? – удивился Бастиан.
– В прикладном, – отозвался Лис. – Или что, зоология – не твой конек?
– Мы что же, должны будем ползать в траве? – предположил Карел.
– Какой коптильник разума затух, – патетически вздохнул Сергей. – Нет, ползать мы не будем. Однако нам следует как можно скорее и без лишнего шума сбросить хвост!
Оставаться во вражеской крепости одной, без поддержки, Жене было вовсе не по вкусу. Она не лукавила, когда рассказывала инструктору о научном интересе, который вызывала у нее Брунгильда. Но когда проникшаяся к ней неожиданным почтением властительная дама пригласила гостью на ужин, Евгении стало не по себе.
Она глядела, как, расправившись с молочными поросятами, сестра майордома уминает за обе щеки громоздящихся на чеканном блюде пулярок, и невольно представляла, что, если вдруг еда на столе закончится до того, как мадам удовлетворит свой непомерный голод, то госпожа Брунгильда будет иметь виды и на нее.
К счастью, охота в лесах была обильна, а реки полны рыбы. И потому радостно возбужденная хозяйка пира, чавкая и выплевывая на пол размолотые зубами кости, болтала без умолку, оживленно рассказывая наперснице страшно интересные истории о казнях и пытках, в проведении которых принимала непосредственное участие. Одним словом, когда Брунгильда пожелала отойти ко сну, у Евгении глаза уже не закрывались. Она живо представляла описанные во всех деталях кровавые сцены, и сон бежал от нее в ужасе.
Чтобы хоть как-то унять разыгравшееся воображение, она вызвала по закрытой связи Бастиана и попросила почитать ей что-нибудь из французской лирики. Через некоторое время, уже далеко за полночь, сон осмелился приблизиться к ней, но как-то неуверенно, с сомнением.
