– Одна осталась жива.
– Я помню. И приму меры. А ты тоже не ленись, мой мальчик, не для того я вытащил тебя из грязи и сделал большим политиком, чтобы ты ленился. Если им удастся задуманное, нам придется разводить травку и цветочки. Ты умеешь разводить цветочки? - Он хрипло засмеялся.
Торки молчит.
Властным жестом Туранчокс пригласил Торки присесть к столу, поманил пальцем. Торки наклонился к нему.
– Ты умеешь получать от меня деньги и власть. А я умею зарабатывать эти деньги, потому что забочусь о людях. - Он показывает на смеющегося младенца. - Потому что помогаю людям дышать. И хочу, чтобы мне не мешали!
– Земляне суются в опасные места, - говорит Торки. - Некоторые люди боятся их.
– И отлично. Недовольство землянами должно исходить от народа.
Вездеход землян движется по пустынной грязной улице, как упрямый жук, ворча объезжает груды мусора. Одинокий прохожий сначала прижимается к стене, потом, поспешно откинув крышку люка на мостовой, исчезает под землей. Из другого люка появляется голова в противогазе. Взгляд человека устремлен вслед машине.
... В кабине вездехода Колотун, Иванова, Степан и местный биолог Лий.
– И как вы ездите по таким улицам? - ворчит штурман. - Сплошные миазмы.
– Здесь никто не ездит. Мы живем внизу.
– Колотун, остановитесь здесь, - требует Надежда. Вездеход останавливается. Откинулась крышка люка.
Из люка вылезают Степан, Надежда, Лий. Лий в противогазе и каске с широкими металлическими полями.
Снаружи как бы сумерки. Мертвая улица наполняется непонятным движением. Оживают тени, тянутся к людям. Вспыхивает прожектор вездехода - тени исчезают, вернее, втягиваются в развалины.
– Что здесь? - спрашивает Степан Лия.
– Мы не знаем. Иногда люди уходят сюда и пропадают... - говорит Лий. Все давно разрушено.
– А это? - спрашивает Надежда, показывая на приземистое, крепкое здание в низине.
– Там Сикки Туранчокс.
– Кто это?
– Это маски Туранчокса, противогазы Туранчокса, кислород Туранчокса... А раньше там был институт Глана.
Лий показывает на рекламный щит, как-то удержавшийся в развалинах: на щите веселый младенец тянет ручки к улыбающейся маске-противогазу.
– "Лучшие в мире противогазы Туранчокса. Фирма "Свежий воздух", читает Лий с грустной иронией.
– Лий, я вас жду, - говорит Надежда и уверенно идет к железобетонным развалинам.
Луч прожектора вездехода пробивает ей дорожку сквозь сухой туман. Степан и Лий спешат за Надеждой.
На берегу грязной реки стоят Виктор и Нийя. Чуть повыше - автомобиль, на котором они приехали. Возле автомобиля молодой парень - шофер, в маске, железном шлеме, наплечниках.
Виктор смотрит вверх по реке, туда, где стоит лес труб; некоторые из них дымят.
Вода в реке расступается, и из нее медленно вылезает нечто громадное и бесформенное, облепленное грязью, водорослями, тряпьем... Шофер при виде чудища бросается в машину. Это нечто отряхивается, стирает с лицевой пластины грязь, и выясняется, что это Бармалей.
– Образцы доставлены, - говорит он. - Такого безобразия я нигде не видел.
К берегу подъезжает приземистая машина. Останавливается. Никто из нее не выходит. Видно лишь, как изнутри к стеклам прижались маски.
– Они гуляют, - с неожиданной злостью произносит Нийя. - На пикник приехали!
– Мне кажется, - говорит Виктор, приняв у Бармалея один из прозрачных контейнеров и разглядывая его содержимое на свет, - что ты разочарована. Ты ждала другого?
– Не знаю. Я одна.
– А ты думаешь, что было бы иначе, если бы вас было десять? Двадцать? Ну что бы вы сделали?
Виктор закладывает контейнер в походный анализатор.
– Мы бы... Не стали менять природу, мы бы заменили людей.
– Как же?
– Мы бы выгнали вот этих... от них один вред. Мы бы разрушили заводы. Мы бы собрали всех детей, которые еще маленькие, которые еще не испорчены, не погублены, мы бы воспитывали их отдельно...
– Взрослые бы не согласились. Никому не хочется, чтобы его выбрасывали.
– Зачем их спрашивать? Они сами во всем виноваты.
– Они бы сопротивлялись.
– Мы бы заставили силой.
– Так говорил твой отец?
– Да. И нас было бы все больше. И это стал бы счастливый и свободный мир.
– Это опасный мир и жестокий. В нем бы лилась кровь.
– Пускай. Но ради великой цели.
– Милая, когда-то на Земле эту формулу уже придумали иезуиты: ""Цель оправдывает средства"". Эта формула удобна для палачей.
– Мой отец не был палачом.
– Он был наивен. А палачом его сделала бы логика событий.
– У вас тоже ничего не получится. Даже если вы очистите, они, - Нийя показывает на машины, - все снова загадят.
– Нет... если мы это сделаем вместе ними. Кстати, посмотри. - Виктор показывает контейнер Нийе. - Жизнь приспосабливается...
– Хищная, - ворчит Бармалей. - Разъедает металл. Он показывает глубокие борозды на своей руке.
– Вот она и будет хозяйкой планеты, - говорит Нийя.
– Если бы мы не прилетели, не исключено, - соглашается Виктор.
– О-о! - восклицает шофер и тут же вскакивает на ноги: - Скорее в машину.
Поднимается буря. Она несет сор, камни, пыль. Виктор захлопывает контейнер экспресс-лаборатории и кричит:
– Нийя, скорей!
Но тут шквал ветра сбивает его с ног, и экспресс-лаборатория катится по земле. Неуловимым движением Нийя оказывается рядом с контейнером, подхватывает его и останавливается. Шофер и с трудом поднявшийся Виктор в изумлении смотрят, как она спокойно стоит, неподвластная вихрю, словно под стеклянным колпаком.
Маски в машине прилипли к стеклам.
Нийя передает Виктору контейнер.
– Я пошла, - говорит она, и голос ее, хотя и тихий, перекрывает рев урагана.
– Состояние климата исключает пешие передвижения, - говорит возникающий из пыли Бармалей. - Я буду сопровождать?
– Нет, это мой дом, - говорит Нийя и идет к городу, растворяясь в вихрях.
***
Степан стоит за спиной Надежды, которая наклонилась, глядя, как в луче ее фонаря съеживается, отступает слизь, прячется в трещины. Из глубины развалин на Степана смотрят зеленые глаза. Степан светит туда. Шуршание. Глаза исчезают.
– Возвращайтесь! - слышен голос штурмана из вездехода. - Опасность!
– Одну минуту. Я беру образцы, - говорит спокойно Надежда и обращается к Степану: - Дай пробирочку.
Надежда пытается снять со стены светящуюся слизь, но та упрямо сопротивляется, отступает.
– Иванова, Лебедев! - Голос штурмана.
– Сейчас! Сейчас! - говорит Надежда, увлеченно продолжая работать.
Поднимается ураган.
Степан бесцеремонно хватает Надежду за руку и сквозь ревущий шквал тащит к вездеходу. Вслед им загораются зеленые глаза.
