Ознакомительная версия.
Анатолий Васильевич начал писать роман. О жизни в советское время, которое представлялось ему идеальным.
Но роман – романом, а, как говорится, кушать хочется всегда. Взяв авоську и деньги, Анатолий отправился в магазин за покупками – в доме кончился хлеб, да и молочных продуктов нужно бы прикупить…
С этими незатейливыми мыслями он вошел в супермаркет, взял батон, упаковку масла и пакет молока и направился к кассе.
Работали две кассы, Анатолий встал в очередь, и тут какой-то неопрятно одетый мужчина грубо оттолкнул его и полез без очереди. В руках он держал две бутылки пива, а разило от него, как от пивоваренного завода.
От толчка Анатолий Васильевич выронил магазинную проволочную корзинку с продуктами, с трудом (расстояние от прилавка с кассами и турникетом было небольшим – все было сделано по принципу: в тесноте, да не в обиде) наклонился и стал собирать свои продукты. Тут кто-то быстро помог ему, потом со словами: «Ты чего это делаешь, дерьмец?» ухватил за шиворот пьянчугу и водворил его обратно от касс внутрь магазина. «Стань в очередь, как все, понял?»
Казалось, наказанный даже не осознал, что произошло – он вообще вряд ли понимал, за что подвергся наказанию. Не протестуя, он стал в очередь.
Тем временем заступник помог выпрямиться Монасюку и спросил его: «Вы как, не ушиблись? Пьянь чертова!»
Говорил мужчина с легким акцентом.
Анатолий Васильевич ответил нечто в смысле, что все в порядке, большое спасибо, не стоило, мол, и так далее.
После чего Монасюк расплатился и пошел домой, уже через минуту забыв о случившемся с ним.
Прошло два дня, и когда Анатолий Васильевич в очередной раз пошел в супермаркет за продуктами, он, входя, столкнулся в дверях с мужчиной, который выронил из-за столкновения бутылку водки.
Водка упала на асфальт, бутылка разлетелась в дребезги, а Монасюк узнал в пострадавшем того, кто совсем недавно оказал ему помощь и кому он, в общем-то, был обязан.
– Что же это такое, – сказал с отчаянием в голосе пострадавший. – Что за день – все вперемешку. Хотел отметить удачу, и вот тебе, пожалуйста!
Монасюк почувствовал себя виноватым вдвойне. Русский человек, лишив другого водки, уже чувствует себя сильно виноватым, но испортить человеку празднество, это уже, что называется, ни в какие ворота…
Далее воспоследовало то, что опять-таки возможно скорее всего именно в России – Монасюк и Янис Круминь, житель города Славгорода (и Барнаул, и Славгород – города Алтайского края) познакомились, купили не одну, а две бутылки водки, и отправились к Анатолию Васильевичу отметить знакомство, выпить и поговорить.
Вскоре на кухонном столе (в России любимое место для дружеских посиделок за рюмкой – именно кухня) стоял летний салат из огурцов и помидоров, шкворчала яичница-глазунья, приятно пахла нарезанная колбаса, а в кастрюле на плите, издавая аромат, варилась, булькая, картошка.
После нескольких рюмок разговор пошел ни о чем – и одновременно, обо всем.
Янис, акцент которого был почти незаметен, рассказал, что его отец был офицером-летчиком, служил в Славгороде, но теперь живет в Латвии – вернулся на родину, уйдя на пенсию. А Янис остался. И вот сейчас он получил работу за границей, в Швейцарии, сам он шофер, и родственники сумели пристроить его в крупную транспортную фирму. Зарплата – раз в десять больше, чем у нас, в России, если, конечно, валюту перевести в рубли.
Анатолий Васильевич на это ответил, что ему хватает денег и здесь, на родине. Пенсия, правда, небольшая, но ему немного помогает зажиточный родственник.
– Главное, – говорил Анатолий Васильевич – покой и возможность делать то, что я хочу. Вот сейчас пробую написать роман…
– А не поздно начинать в таком возраста? – удивлялся подвыпивший уже Круминь.
Монасюк принес свои книги по философии и ответил, что нет, мол, начал-то он давно, вот эти книги, написанные около десяти лет назад, есть даже в библиотеке конгресса США.
Пока он ходил в туалет, его собутыльник зачем-то быстро переписал названия и выходные данные книг на салфетке, которую спрятал в карман.
Анатолий вернулся, и они выпили под горячую картошечку с селедочкой еще по паре-тройке рюмок. Стало совсем хорошо, разговор пошел еще более свободный.
Выяснилось, что Янис знает несколько иностранных языков. На что Анатолий сообщил, что несколько лет назад неожиданно стал экстрасенсом и тут же продемонстрировал силу свой биологической энергии – положил на раскрытую ладонь листок бумаги, и тот немедленно начал сворачиваться в трубочку.
По мере того, как пустела вторая бутылка, разговор принимал все более сумбурный характер, и сводился в основном к тому, почему Монасюк не хочет поехать на работу за рубеж.
Словно бы кто-то Анатолию это предлагал.
Как бы то ни было, когда Янис Круминь вышел от своего нового знакомого на улицу и вдохнул напоенный сиреневым ароматом вечерний прохладный воздух, он с сожалением думал, что тот – упертый мужик, и вряд ли поедет куда-нибудь из этого уютного мирка, который себе создал. Причем – ни за какие деньги не поедет.
С таким результатом на другой день он возвращался в Женеву.
Сейдзе Сото беседовал с племянником в своем кабинете. На этот раз Тахиро было позволено сесть в кресло в присутствии дяди.
Как и у Бейтса, у Сейдзе Сото некоторое время не было сновидений, он хорошо высыпался, и был, как никогда, здоров и бодр.
Тахиро прилетел из Джакарты рано утром, и сразу же приехал в офис дяди.
– Рассказывай все по-порядку. Сначала – как дела у Тогу Накаямы в Джакарте?
– Пока он не смог узнать ничего нового. Мио Неру он разыскать не смог, обслуга дома Неру после отъезда хозяина разъехалась к родственникам – они устроили себе отпуска. Нанятый для охраны дома сторож – ничего не знает, он новичок, его наняли для этой работы со стороны, на время.
– А что на Того-Паго? И на этом новом острове?
– Там происходит что-то странное, дядя. Неделю штормило, а как только шторм утих, от острова в сторону Робертсвиля пошла стена тумана. Аборигены говорят, что это – впервые с тех пор, как остров поднялся со дна океана.
Но нам удалось узнать, что Каладжи Неру – там, на острове. А с ним – местный колдун – Туси. Проговорился один пьянчужка. И после этого – исчез. Может быть – утонул.
Я думаю, нужно подождать немного и идти к острову на лодке. В конце-концов, компас у нас есть, поплаваем, поищем, если нам повезет – найдем и остров, и Каладжи.
Сейдзе помолчал, подумал. У него было хорошее настроение, да и племянник, чувствовалось, старается.
Ознакомительная версия.
