- Скажешь, что ты его настоящий отец.
Я покачал головой.
- Нет, я даже не буду к нему подходить. Нет-нет, это выше моих сил. Он будет смотреть на меня, как на чужого дядьку, так вежливо-предупредительно, или кротко, как смотрят церковные служки. Черт, я слюнтяй! Самый настоящий, пробу ставить негде! Я пойду и увижу его, поговорю с ним.
Я вскочил, словно в бреду, посмотрел вокруг невидящими глазами...
Внизу за конторкой стояли Иван Артемьевич и Надя, о чем-то шептались, и по их лицам было заметно, что они ссорятся. Они враз подняли глаза и глянули так, словно обожгли хлыстом. Я мысленно чертыхнулся, поежился, и вышел во двор. Путь до церкви я проделал почти бегом, сдерживая себя под любопытными взглядами прохожих.
Церквушка была небольшая, деревянная, обшитая досками, которые немного почернели под дождями и солнцем. Внутри было пусто. Деревянный аналой стоял посередине как перст, на нем лежал потертый псалтырь. С иконостаса сурово взирали лики святых великомучеников и угодников. Сбоку стояло распятие, почти в натуральную величину, вырезанное так искусно, что я вздрогнул, приняв Христа за живого. Пахло ладаном и свечным воском. Навстречу мне вышел батюшка, высокий, черноволосый, с куцей бородкой, в длинной черной рясе.
- Извините, - сказал я смущенно. - Я пришел...
- Проходите, сын мой, - сказал батюшка чистым и мощным голосом, эхом отразившимся от свода. - Хотите исповедаться?
- Нет, пожалуй, - я сделал шаг назад. - Видите ли, я неверующий.
- Вот как? - батюшка поднял левую бровь. - Однако же, прошу вас.
Он указал на скамью возле стены. Мы сели.
- Позвольте мне узнать, - батюшка склонил голову, заглянул мне в глаза. - Вы всегда были неверующим, или стали им в силу каких-то обстоятельств?
- Пожалуй, да, - неуверенно ответил я. Батюшка смущал меня кротким, но, в то же время, пристальным взглядом. - Катастрофа...
- Да, - он несколько раз кивнул головой. - Катастрофу многие восприняли как незаслуженную кару Господню, и совершенно безосновательно. Ибо не делает всевышний ничего, что было бы не заслужено человеком.
- Значит, вы считаете, - осторожно сказал я, - что катастрофа заслужена человечеством?
- Видите ли, - батюшка уклонился от прямого ответа, - нам, грешным, не дано понять замыслов божиих, мы ведь судим о них со своей колокольни, которая как ни высока, а до неба не дотягивается. Нашим разумом не объять необъятное. Я могу только сказать, что если катастрофа произошла, то мы ее заслужили.
- Знаете, как интересно, - я усмехнулся. - Я стал неверующим от того, что у меня погибли жена и сын. Но здесь я встретил жену. И узнал, что мой сын жив!
Я наблюдал за реакцией священника, но на его лице отразилось только удовлетворение.
- Вот видите, - поспешно сказал он. - Господь был милостив к вам.
- Не знаю, кто так устроил, - я пожал плечами. - Едва ли это Господь.
- Но кто же тогда?
- Стечение обстоятельств. - Я ведь не мог сказать ему о том, что все это устроил я. - Так получилось. В общем, больше у меня нет формальных причин не веровать в Бога, но я не верую. Быть может, вы мне поможете в этом?
- С удовольствием, сын мой.
- Путем довольно странных рассуждений, в суть которых мне не хотелось бы вдаваться, я пришел к выводу о том, что душа может быть бессмертна. Но я не могу допустить, что каждую душу создает Бог. Видите ли, я имею высокое образование и некоторое отношение к науке, и я не могу представить, что Бог принимает участие в формировании каждой души.
- Объясните, почему не можете?
- Мне кажется, нужно отделять Бога от создателя.
- Интересная постановка вопроса, - заинтересованно сказал батюшка. - На основании чего вы так считаете?
Я промолчал. А действительно, на основании чего? На основании слов Бориса, который, как я теперь знаю, ни что иное, как плод моего воображения? Вообразил черт знает что, и пришел к попу обращать его в свою ненормальную веру?
- Мои основания неясны и туманны, - сказал я. - Никаких доказательств у меня, конечно, нет. Но ведь и у вас нет доказательств, что все происходит так, как вы говорите.
- Сын мой, - мягко сказал батюшка. - Судя по всему, вы умный человек. Но как умный человек, вы должны понимать, что в области веры никакие доказательства действовать не могут. Просто потому, что для верующего человека они, бесспорно, будут являться доказательствами, а для атеиста - нет. Но меня заинтересовал ваш постулат о различии Бога и создателя. Не могли бы вы изложить свои мысли по этому поводу?
- Если допустить существование Бога, - начал я, - то можно предположить, что он всемогущ и всесилен. То есть он может вмешиваться в дела людские, если в этом возникает необходимость, он обладает всей информацией, которая только существует на земле и в космосе, необходимой для принятия решений, определяющих лицо мира. А если допустить также существование человека, простого смертного, который в состоянии создать каким-то образом целый мир, и жить в этом мире среди людей, созданных силой его воображения? То есть Бог создает один мир, а человек - тысячи других.
- Но тогда, - медленно произнес батюшка, - тогда все равно существует мир, созданный Господом. А остальные иллюзорны.
- Иллюзорны для кого? Для того, кто рождается в них, живет, страдает и умирает? По вашим глазам вижу, что вы настроены скептически. Да, этот человек уже задавал себе тот вопрос, который вертится у вас на устах. А не сумасшедший ли он? А не наступит ли завтра просветление и он поймет, что лежит в психушке? Увы, ответ на этот вопрос пока отрицательный.
- Этот человек... вы?
- Ну что вы! - я махнул рукой и улыбнулся, чувствуя себя неуютно. - Если б я! Нет-нет, речь не идет о конкретном человеке. Это всего лишь теория, не подкрепленная практикой.
- Но даже и в этом случае я скажу, что все во власти божией.
- Наверное вы правы, - со вздохом сказал я, с тоской думая о том, что не для теологической беседы я пришел сюда. Я поднялся и сказал: - Спасибо вам, батюшка, что уделили мне время для беседы. Скажите, а это распятие, уж не Иван ли делал? Слышал я, его нехорошим прозвищем кличут.
- Человек не от мира сего, - сказал батюшка, тоже поднявшись. - Художник.
- Да, сделано божественно.
- Сын мой, - батюшка слегка тронул меня за рукав. - Приходите в любое время. Здесь вы всегда найдете опору и утешение.
- Да, конечно. Спасибо. Я буду приходить. Скажите, а вы один здесь?
- Нет конечно. Старушки помогают, матушка Анна, супруга моя...
- Я слышал, у вас мальчик служит.
- Что вы, никакого мальчика здесь нет.
Батюшка не моргнул глазом. Черт возьми, все лгут, лгут, лгут! Я кое-как попрощался и выскочил из церкви, проклиная себя за то, что не потребовал свидания с сыном, не заклеймил позором попа, лгущего мне в глаза...
