Ознакомительная версия.
Но мой контраргумент был неожиданно легко развеян.
— Это просто, — качнул головой Краснов и указал на приоткрытую оконную фрамугу лестничного пролета. — К утру температура начинает падать. Физику учил? Тела от холода сжимаются. Вот доски, ближайшие к окну, и встают на место первыми. А дальше цепная реакция, как в домино.
Я молчал. Крыть было не чем. Щекочущая нервы история оказалось банальностью. Мне даже грустно стало.
— Эх, Денис, и в кого ты такой прагматичный, — сокрушенно покачал я головой.
— В родителей. Что, наступил песне на горло? Хотел еще немного позаблуждаться? Ну извини, сам попросил.
— Да не в том дело, Дэн. Не хочу я заблуждаться. Я хочу верить, что в мире есть хоть что-то, что не поддается объяснению. Понимаешь? Загадочное, таинственное.
— А зачем? — на полном серьезе удивился Денис. — Разве не интересно знать суть вещей?
— Блин, сложно с тобой! — отмахнулся я. — Ну как зачем? Чтобы было над чем голову поломать. Нервы, опять же, пощекотать. Здорово ведь знать, что есть что-то помимо нас, помимо нашего мира. Нечто неизведанное.
— Летающие тарелки, например? — ехидно спросил товарищ.
— Да хотя бы, — я не обратил внимания на его тон. — Хотя бы и тарелки. Не интересно, что это и откуда они взялись?
— Нет, не интересно.
— Ты не любопытный.
— Любопытный. Даже очень. И есть очень много сфер, в которых я ничего не знаю, но хочу узнать. Но для этого необходимо не бояться по углам, а учиться. И читать.
— Опять намекаешь? Да верну я тебе твою книжку, верну.
— Я не о том, — Денис стал серьезным. — Игорь, ты себе представь на секундочку насколько мало тебе известно об окружающем мире. И даже не из серии чего-то неизученного наукой, а уже известного, просчитанного и ставшего аксиомой. Ты вот инженер, варишься в своей области знаний. Но есть же еще и другие. Математика, химия, физика, психология, социология. Это же какие массивы знаний! Компиляция опыта поколений. Астрономия, биология, медицина. Продолжать можно долго. Вот что интересно, вот где для себя можно открыть много нового. Это же все грани одного большого мира, который мы еще и не изучили толком. А ты уже за его пределы лезешь. Хочешь не знать, а догадываться. Щекотать нервы.
— Но ведь есть что-то за гранью понимания? — ухватился я за оброненную фразу Краснова. — За гранью нашего большого мира?
— Есть, — просто ответил Денис. — Генная инженерия, антиматерия, сверхтяжелые сплавы. Многое есть, что еще предстоит изучить и понять. Но все это лишь эволюция науки, а не вдруг взявшееся откуда-то чудо. И чем больше ты будешь постигать знаний, тем меньше будешь верить в сверхъестественное. В чудеса верят лишь недостаточно образованные люди.
— Это, типа, я дурак? — обиженно спросил я.
— Не передергивай. Я вот за всю свою жизнь ни разу не встречал ничего такого, что не поддавалось бы объяснению и не укладывалось бы в имеющиеся рамки. Согласен, живу я не бог весть сколь долго, но все-таки показатель. И родные мои, и близкие. Ходят, конечно, по городку слухи, но должен же быть свой местный фольклор? Никто его всерьез не воспринимает.
— Ну а если вдруг встретишь такое, что не поддается объяснению? — с жаром спросил я. — Если вдруг всех твоих хваленых знаний не хватит? Если вдруг все объяснения будут бесполезны? Что тогда ты будешь делать?
— Ну, не знаю, — с улыбкой развел руками Денис. — Тогда вон, тебя позову. Думаю, разбираться с антинаучными загадками как раз по твоей части.
Он ободряюще похлопав меня по плечу.
— Ты только не обижайся давай. Пойдем лучше спать, завтра Брусиловский прорыв будем совершать, а то не успеваем к сроку.
Спал я плохо. Уснув довольно быстро, в течение всей ночи часто просыпался, ворочался. Даже во сне не покидало чувство смутной, неясной тревоги, которую я никак не мог сформулировать для себя, находясь в полудреме. Подминая под голову горячую, скомканную подушку, несколько раз натыкался взглядом на плохо различимый в темноте черный прямоугольник открытой двери спальни. В такие моменты становилось особенно неуютно. Будто кто-то мог наблюдать оттуда за мной. Но вместе с тем чернота манила, затягивала, как глубина пропасти зовет прыгнуть в нее.
Встать и закрыть дверь я не решился, отворачиваясь в другую сторону и под учащенный стук сердца засыпая. Засыпая, чтобы проснуться через какое-то время вновь. И вновь. И вновь.
Уже утром я пробовал посчитать, сколько раз за ночь я выныривал из тенет сна. По ощущениям получалось, что я больше бодрствовал, чем спал.
За окном еще только светало, несмотря на почти десять часов утра. Славинск вносил свои коррективы в мои биологические часы. Впрочем, я уже почти стал привыкать к постоянному ощущению вечера, которое преследует меня здесь.
Позавтракал без аппетита. Кофе пил стоя у окна, наблюдая за улицей. За те несколько минут, что я отхлебывал горячий напиток, вдыхая густой аромат, за окном не прошло ни одного человека, не проехало ни одной машины.
Несмотря на данное себе вчера обещание, осматривать при свете дня спальню я не стал. Остался после сна неприятный осадок, связанный с этой комнатой, что-то холодное и отталкивающее. Так остается послевкусие, которому нужно время, чтобы развеяться. Видимо, надумал себе вечером всякого, мозг и сыграл со мной злую шутку, наградив комнату ярлыком «пугающая». Сон этому лишь способствовал.
Как бы там ни было, не нашел я в себе сил и желания даже заходить в пустую спальню, лишь закрыл дверь плотнее. Впрочем, запирать не стал.
Одевался поспешно, буквально кожей ощущая каждый издаваемый мной звук. Потому как кроме этих звуков остальных я не слышал. Не было привычного уличного шума, каких-то движений соседей за стенами, хлопанья дверей, лая собак. Практически абсолютная тишина обволакивала меня. Может быть, поэтому я и сам старался шуметь как можно меньше? Может быть, поэтому я хотел побыстрее оказаться на улице, подальше от вымершего дома?
Уже шагая по пустой мостовой я задался мыслю о соседе или соседке сверху. Почему-то казалось мне, что надо мной живет сосед. Такое вот непроверенное утверждение.
Так вот, соседа я тоже утром не слышал. А ведь выходной, суббота. Уходит на работу по выходным? Какая тут, к чертям, работа. Да еще и по выходным. Но даже если и так, то почему я не слышал работающего крана, когда он умывался? Почему не слышал шагов в подъезде? Насколько я смог удостовериться, акустика в доме очень хорошая. Хотя, может быть как раз в этот момент я провалился в сон?
А может, он еще спит? Вечером намаялся, что-то ворочал там у себя, по звуку тяжелое. Как упало, даже я подскочил! Вот зараза, так испугал!
Ознакомительная версия.
