— Могу ли я обратится к вам, ваше величество?
— Да.
— Так вот! Вы дурак, ваше величество! Его темные глаза сверкали из-под мохнатых бровей и молодой король медленно сел в кресло. На мгновение лицо регента озарило ироническое удовлетворение, однако это выражение быстро исчезло. Его толстые губы раздвинулись в улыбке, он опустил руку на плечо короля.
— Не обращай внимания, Леопольд. Мне не стоило так строго разговаривать с тобой. Иногда просто трудно удержаться и разговаривать в нужном тоне, когда события давят, как… Ты понимаешь?
Если речь его текла умиротворенно, то глаза оставались такими же жесткими, как и раньше.
Леопольд неуверенно сказал:
— Я понимаю. Государственные дела — они очень трудные.
Он подумал не без опаски не заставят ли его сейчас выслушивать нудные бессмысленные детали о годовой торговле со Смирно или о недавно заселенных мирах Красного Коридора.
Венис продолжал:
— Мой мальчик, я хотел побеседовать с тобой об этом раньше, и, возможно, мне так и следовало сделать, но я знаю, что такой молодой дух нетерпелив к скучным делам управления государством.
Леопольд кивнул головой.
— Ну что вы, дядя, все в порядке…
Венис его перебил и продолжил:
— Однако через два месяца ты станешь совершеннолетним. Более того, в те трудные времена, которые сейчас наступают, тебе придется принять активное участие в делах государства. Ты станешь королем, Леопольд!
И вновь он кивнул головой, но на его лице ничего не отразилось.
— Будет война, Леопольд!
— Война! Но ведь у нас мирный договор со Смирно…
— Не со Смирно… с самим Основанием.
— Но, дядя, они же согласились починить этот крейсер. Вы сами сказали…
Голос его постепенно затих, когда он увидел презрительно оттопыренную нижнюю губу своего дяди.
— Леопольд, — сказал тот уже не так дружелюбно, как раньше, — мы должны поговорить с тобой как мужчина с мужчиной. Будет крейсер отремонтирован или не будет, война с Основанием неизбежна и, кстати, она будет скорее, чем он будет отремонтирован. Основание — источник власти и могущества. Все величие Анакреона, весь его флот, его города, его народ и его торговля зависят от той власти, которую нехотя дало нам Основание… Я помню время… Да, я помню, когда города Анакреона топились печками — углем и нефтью, но это все неважно. Ты все равно не поймешь.
— Похоже, — неуверенно возразил король, — что мы должны быть благодарными…
— Благодарными! — взревел Венис. — Благодарны, что они подают нам крохи с собственного стола, а себе оставляют, мы даже вообразить не можем что, и причем делают это с целью. Да они все это делают для того, чтобы в один прекрасный день захватить власть над всей Галактикой.
Он переложил руку на колено племянника, глаза его сузились.
— Леопольд, ты король Анакреона. Твои дети и дети твоих детей могут стать королями вселенной, если только у тебя будет то могущество, которое Основание от нас скрывает!
— В этом что-то есть.
В глазах Леопольда блеснула какая-то искорка и спина его выпрямилась.
— В конце концов, действительно, какое право они имеют держать что-то только для себя? Это нечестно. Анакреон тоже кое-что значит.
— Вот видишь, ты уже начинаешь понимать. А сейчас, мой мальчик, что, если Смирно тоже решит напасть на Основание и присвоить все их чудеса себе? Ты думаешь, мы долго продержимся, прежде чем сами станем вассалами? И долго ли ты останешься на своем троне?
Леопольд постепенно приходил в возбуждение.
— Великий космос, вы правы! Вы абсолютно правы. Мы должны напасть первыми. Это будет просто самооборона.
Улыбка Вениса стала шире.
— Более того, когда-то, в самом начале правления твоего деда, Анакреон уже организовал одну военную базу на планете Основания — Терминусе, — базу, жизненно необходимую для национальной самообороны. Нас заставили покинуть эту планету в результате всяческих махинаций лидера этого Основания, плебея, ученого без капли благородной крови в жилах. Ты помнишь, Леопольд? Твой дед был оскорблен этим подонком. Я его помню! Он был едва ли старше меня, когда прилетел на Анакреон со своею дьявольской улыбкой и своим дьявольским умом. Он прилетел один, но за его спиной стояла мощь трех других королевств, объединившихся в трусливый союз против величия Анакреона.
Леопольд покраснел и глаза его засверкали.
— Клянусь Сэлдоном, был бы я на месте деда, я бы ему отомстил!
— Нет, Леопольд. Мы решили ждать и отомстить за оскорбление в подходящий момент. Это было мечтой твоего отца перед его безвременной кончиной, что именно он будет тем человеком, который… эх, да что там говорить!
Венис резко отвернулся. Потом, как человек, сдерживающий свои чувства, сказал:
— Он был моим братом. И если бы его сын…
— Да, дядя. Я не подведу его. Я решил. Будет только справедливо, если Анакреон сметет с лица земли этих возмутителей спокойствия и причем немедленно.
— Нет, только не немедленно. Во-первых, мы должны дождаться, когда закончится ремонт боевого крейсера. Простой факт, что они согласились привести его в боевую готовность, доказывает что они нас боятся. Эти дураки пытаются нас умиротворить, но ведь мы не свернем со своего пути, верно?
И Леопольд радостно ударил себя кулаком в грудь.
— Никогда, пока я — король Анакреона!
Глаза Вениса саркастически блеснули.
— Кроме того, мы должны дождаться прибытия Сальвора Хардина.
— Сальвора Хардина!
У короля внезапно округлились глаза, и юношеский контур безбородого лица потерял те почти твердые черты, которые совсем недавно были на нем обозначены.
— Да, Леопольд, сам лидер Основания прибывает на Анакреон на твой день рождения. Вероятно, чтобы успокоить нас своими льстивыми речами. Но это ему не поможет.
— Сальвор Хардин! — это был едва слышный шепот.
Венис нахмурился.
— Ты что, боишься? Это тот самый Сальвор Хардин, который во время своего прошлого визита обливал нас грязью. Я надеюсь, ты не забыл этого смертельного оскорбления королевскому дому? Да еще от плебея, которому самое место в канаве.
— Нет, не забыл. Нет… Нет! Мы еще отплатим ему, но… но… я немного боюсь.
Регент поднялся.
— Боишься? Кого? Кого, я тебя спрашиваю? Ты…
Он захлебнулся в ярости.
— Я хочу сказать, это будет… э-э-э… немного святотатством — напасть на Основание. Я хочу сказать.
Он замолчал.
— Продолжай.
— Леопольд смущенно проговорил:
— Я хочу сказать… если на свете действительно существует Космический Дух, он… э-э-э… ему это может не понравиться. Как думаете?
