И так далее.
Я усмехнулся.
Ну ладно, золото.
Ну даже более чистое, чем природное.
Ну даже философский камень, великий магистерий. Ну платиновый перстень, в гнезде которого пылает адский огонь. Но где человек, который не подошел ко мне на улицах бобрового городка? Какая тайна стоит за ним? Может, он правда умеет создавать порошки для получения наследства, те тончайшие яды, следы которых в организме человека не может обнаружить самый дотошный анализ? Или секрет герметической закупорки, которым владели древние алхимики? В их сосуды при нагревании не могла проникнуть даже окись углерода, а она ведь проникает даже сквозь керамику. Или греческий огонь? Ни один даже самый либеральный режим, не говоря о режимах жестких, не отказался бы от вещества, действие которого во много раз превосходит действие напалма.
Ладно, сплюнул я, выбрасывая сигарету.
Шеф прав. И доктор Хэссоп прав. Гоночные моторы, электроника, радарные тормоза, парфюмерия — все это вещи ясные и конкретные, никто не спорит, но зачем отказываться от порошков Нострадамуса, от “напитка забвения”, от секретов таинственного холодного свечения? Известно, что обыкновенный светлячок светится благодаря органическому катализатору — люциферазе, известен даже его состав, но кто может воспроизвести названное явление в промышленных масштабах? А ведь судя по сведениям, почерпнутым из старых рукописей, алхимики работали при самодельных лампах холодного свечения, которые, не нагреваясь, светили десятилетиями. Тьму грязных закоулков средневековых трущоб, подземелий готических замков, тайных лабораторий, укрывшихся от чужих глаз в трущобах Каира или старого Лондона, веками освещали такие лампы и вспарывали палевые отсветы раскаленных горнов. Свинцовая пыль, воспаленные глаза, ртутные пары. Возможно, алхимикам иногда везло: перед их изумленными взорами вдруг возникала щепоть таинственного светящегося вещества. Их отлучали от церкви, подвешивали за ребра на крюках, сжигали на городских площадях. Но, если верить доктору Хэссопу, они и сейчас ведут свои исследования. Значит, надо выйти на них. Если эксперимент описан, его можно повторить. Так говорил нам доктор Хэссоп, когда шеф, Берримен и я побывали в его кабинете. Доктор Хэссоп даже повел головой в сторону гравюры, висевшей на стене. Создание монаха–бенедиктинца Василия Валентина — одна из двенадцати гравюр–ключей, иллюстрировавших трактат, посвященный Великому деянию.
— Что ты видишь на гравюре, Эл?
Король в мантии и в шляпе, с жезлом в руке… Королева, любующаяся цветком… За спиной короля — каменный замок, роща неизвестных мне деревьев… В левом углу гравюры рыжая лиса прыгает через огонь, в правом старик занимается каким‑то непонятным делом…
— Написано натурально.
— Натурально! — Доктор Хэссоп укоризненно поморщился. Он уловил мою иронию, но не желал ее принимать. — Это ключи, Эл. Это главные ключи к тайне Великого деяния. Солнце — золото… Луна — серебро… Венера — медь…
Он мог и не объяснять этого, я был знаком с символикой старых гравюр. Я мог продолжить: волк с открытой пастью — сурьма, старик, он же Юпитер, — олово… Лиса ест петуха, огонь гонит лису… Разумеется, не каждый поймет, что речь идет о процессах растворения и кристаллизации, но я знал…
— Что толку в ключах, — хмыкнул я, — если утеряна сама тайна?
— Ее можно найти.
— Шептать магические слова? Перемешивать в тигле пепел сожженного еретика с золой, взятой с места сожжения?
— Эл, — покачал головой доктор Хэссоп. — Все вещи состоят из атомов, а каждый атом занимает определенное место. Поменяй атомы местами — изменится вся вещь. Разве не так? Не обязательно читать заклинания над тиглем. Мы должны поступить проще.
— Это как?
— Найти алхимиков.
— Но где?
— Я не знаю. Но мы должны искать.
Он повернул голову, и шеф, обрюзгший, усталый, утонувший в огромном глубоком кресле, утвердительно кивнул. Он поддерживал доктора Хэссопа.
Впрочем, и я отдавал должное доктору. Ртуть, влажная и холодная, находится во чреве земли. Она горячая и сухая, она — материя металлов. Природа ртути холодна и влажна. Все металлы сотворены из нее. Она смешивается с железом, и ни один металл не может быть озолочен без помощи ртути. Небольшая трансформация — и ртуть превращается в золото, более чистое, чем природное. Совсем небольшая трансформация, надо лишь выбить из ядра ртути один протон. Этого вполне достаточно, чтобы ртуть превратилась в золото, а частично — в платину, в таллий, в другие стабильные изотопы ртути.
— …осталось лишь доказать, что древним алхимикам была известна тайна ядерных реакций.
Доктора Хэссопа мои слова не смутили.
— Такую реакцию, Эл, легко можно осуществить, имея под рукой некое вещество, способное активно испускать антипротоны. Ты ведь не возьмешься утверждать, что философский камень, великий магистерий, не был таким веществом? Сам подумай, что бы произошло, опусти мы гран подобного вещества в лужу ртути? Антипротоны незамедлительно вошли бы в реакцию с протонами ядер ртути. Иными словами, прямо на наших глазах лужа превратилась бы в лепешку золота. Больше того, Эл, такое вещество довольно легко представить. Оно должно иметь кристаллическую структуру и не проводить электричества. Тогда его кристаллическая решетка будет усеяна некими “дырами” — своеобразными капканами для электронов. Попадая в подобную “дыру”, я, естественно, упрощаю картину, электрон задерживается в ней лишь на какое‑то время, а вот антипротон, Эл, останется там практически навсегда, пока по какой‑то причине не распадется сама кристаллическая решетка. В принципе, Эл, так и должен выглядеть философский камень! — Доктор Хэссоп откровенно торжествовал. — Земля велика, Эл. На ней еще много неузнанного, необъясненного. Скажем, загадочный камень Чинтамани, хранящийся в одном из монастырей Тибета. Когда крылатый конь Лунгта, способный пересекать Вселенную, принес из созвездия Орион шкатулку с четырьмя священными предметами, среди них был указанный камень. Его внутренний жар оказывает на человека сильнейшее психологическое воздействие. Так может, речь идет о радиации? Большая часть камня Чинтамани со дня появления на Земле хранится в башне Шамбалы, но отдельные кусочки его появляются время от времени в разных частях света. Не от такого ли кусочка, Эл, я разжег свою сигару? “…И те первые люди преуспевали в знании всего, что есть на свете. Когда они смотрели вокруг, сразу же видели и созерцали от верха до низа свод небес и внутренности земли. Они видели вещи, скрытые в глубокой темноте. Не делая попыток двигаться, они видели весь мир с того места, где находились”. Я цитирую древний текст “Пополь–Вух” — название этого свода тебе известно. Я убежден, что существуют скрытые знания, хранящиеся в руках немногих людей, по тем или иным причинам пекущихся о судьбе человечества. Алхимики… Величественный противник, не так ли? Разве ты не хотел бы схватиться с ними? В конце концов, таинственный камень Чинтамани, он же — философский камень, мог попасть на Землю и естественным путем — в виде метеорита. И если уж он где‑то хранится, то почему не у нас?
