— Хм, — протянул Пилг, он начал улавливать мою мысль.
— Ну-ну, — произнес Хинк, он уже понял.
— Взгляните вокруг, — продолжал я. — Лес ужасный, верно. А вспомните, что видели по дороге?
Советники задумчиво закивали. Еще бы, они помнили, что видели.
— Никуда не годное место для деревни, согласны?
Они огляделись.
— Да, место никуда не годится, — согласился Кемд, — мне придется плести вдвое большие по размеру гнезда, чем прежние, так что работы окажется непочатый край. Да и что станет делать мужчина с таким большим гнездом?
— Ты прав, — согласился Джерк. — Ты только посмотри на этот бамбук, такой густой и крепкий. Я подумал о пиве, которое я мог бы из него сделать. Нет, не пойдет на пользу мужчине такое замечательное сладкое пиво!
Хинк опустился на колени, ощупывая волокнистые растения.
— Хм-м, — протянул он, — ничего хорошего не принесет человеку, такая прекрасная одежда. Она его испортит, не подготовит к трудностям жизни.
— Стоит ли привыкать питаться регулярно, — добавил Пилг. — Мы растолстеем, станем ленивыми.
И мы все дружно вздохнули.
— Да, кошмарное это место, чтобы здесь селиться, — подвел я итог, растягиваясь под уютным деревом. — Идите сюда, нам надо поскорее решить, как мы будем двигаться дальше.
Хинк пристроился под соседним деревом.
— Хорошо, Лэнт, — сказал он, — но поспешность к добру не ведет, давай слегка прикинем, каким путем нам отсюда уйти легче всего.
— А-а, — вздохнул Пилг, нашедший себе лужайку с мягкой луговой травкой. — Но уйти нам надо до того, как здесь нас отрежет море.
— Ты прав, — согласился Джерк с уютной постели из мха. — Мы не должны задерживаться здесь слишком долго.
— Не должны, — поддержал его Кемд. — Но думаю сумерки будут темными.
— Да, конечно, никто и не думает, что мы можем отправиться в дорогу на ночь глядя, — вмешался я.
— В таком случае, зачем женщинам снимать палатки? — спросил Пилг.
— Это просто замечательно, следует выспаться перед путешествием, — добавил еще кто-то.
Я зевнул.
— Что ж, звучит заманчиво. Кажется, я уже начинаю задремывать.
— Завтра мы должны рано встать, — напомнил Джерк.
— Ага. Думаю в полдень или чуть позже будет нормально, — пробормотал я.
— О-о, — простонал Хинк, — ведь предстоит еще так много сделать. Например завтрак и потом… полдник…
— Ах, — вздохнул Пилг. — У женщин просто не окажется времени снять палатки до полдника.
— Но и после этого у них не окажется времени, — пробормотал я сонно. — Им же предстоит запастись пищей для путешествия, прежде чем мы отправимся в дорогу.
— Это может занять весь день…
— Или даже два… а то и три…
Новые надежды… и зевки. Кто-то сонно пробормотал:
— Надеюсь, не окажется проблемой познакомить Шугу с местным волшебником.
— Не знаю. Надо что-то придумать. Спроси Пилга, как он считает?
— Пилг спит.
— Тогда спроси Хинка.
— Он тоже спит.
— А Джерк?
— Давным-давно.
— Вот незадача. А Кемд?
— Само собой.
— Тогда почему вы мне спать не даете, — проворчал я. — Трудная это работа, быть Главой.
И действительно — ужасное событие нас не избегло. Мы торопились, как могли, но море поднялось и отрезало нас на острове. На это потребовалось одиннадцать дней.
Нам надо было всего несколько часов, чтобы преодолеть перешеек — все время сужающуюся полоску суши — но нам как-то не удалось организовать женщин. Суматоха в лагере царила ужасная. Шесть дней подряд мы снимали палатки. Но потом оказывалось, что было слишком поздно и их приходилось ставить обратно, чтобы лечь спать. Красное Солнце стояло высоко в небе, значит, пришла ночь.
Гортин и его Советники пришли полюбоваться на нас на следующий день. Они кричали, озирались по сторонам и без конца требовали, чтобы мы быстрее торопились.
— Но мы и так торопимся изо всех сил. Но вы же видите, наши женщины настолько глупы, что не могут удержать в голове самое большое два приказа сразу.
— Удивительно, что вы так далеко ушли, — пробормотал Гортин.
— Да, конечно, — согласился я и побежал дальше.
Теперь Гортин приходил каждый день, разбирался в наших задержках. Наконец, когда мы тронулись в путь, Гортин и его Советники были просто счастливы проводить нас в качестве проводников.
На то, чтобы пересечь остров, у нас ушло пять дней. Мы подошли к перешейку как раз вовремя, чтобы увидеть, как над ним сомкнулось море. Гортин то ли вздохнул, то ли застонал от огорчения. Я тоже горестно вздохнул.
Глава Гортин посмотрел на меня.
— Лэнт, если бы я не знал наверняка, что вы хотите уйти, я бы подумал, что твои люди хотят здесь остаться.
Он помотал головой.
— Но я не могу в это поверить. Я еще не встречал племя более глупое и суетливое, чем твое.
Я был вынужден согласиться с ним.
Гортин сказал:
— Ладно, давай возвращаться. Очевидно, вам придется побыть с нами весь Болотный Сезон.
Я кивнул.
Потом, будто нехотя, отдал приказание:
— Эй, вы, поворачивайте назад! Поворачивайте! Слишком поздно идти через перешеек. Нам придется вернуться назад, на нашу прежнюю стоянку.
Мы снова разбили лагерь на Холмах Юдиона еще до наступления сумерек.
Настало время представить друг другу наших волшебников.
Я был очень доволен собой.
Глава Лэнт. Глава одной из лучших деревень в мире. Глава деревни Шуги Великолепного! Я светился от гордости.
Шуга — в пурпурно-красной накидке, способной менять цвета, как Солнце меняет расположение на небе — производил сильное впечатление. На шее, на шнурке он нес линзы ненормального волшебника, трофей и символ, доказывающий, что он — именно тот, кто и есть.
Нараспев, высоким голосом, он поведал им о своем искусстве и о том, как он нанес поражение своему самому опытному врагу, Пурпурному, безумному волшебнику, который заявлял, что пришел с другой стороны неба.
При этих словах слушатели зашевелились. Очевидно, слава Шуги опередила нас. Шуга рассказывал, как он уничтожил гору Зуб Критика, как призвал гром и обратил в пустыню местность на многие мили вокруг.
В виде доказательства, он высоко поднял квадратные линзы Пурпурного. И он еще нисколько не приукрашивал историю. Правда, она сама по себе была достаточно впечатляющей.
Когда он закончил, начал я. Я рассказал, что нам пришлось уйти из своей деревни из-за побочных эффектов заклинания Шуги и двигаться на юг почти четверть сезона. Наше путешествие началось при голубом Солнце. Мы проделали многие сотни миль по дну отступающего океана. Мы шли, и Солнца отступали друг от друга на небе все дальше и дальше. Красный Вирн и Голубой Оуэлс все дальше и дальше растягивали дни между собой, пока темнота не пропала совсем.
