— Я бы предпочел, чтобы этот сосуд разбился, — проворчал Шуга.
— От падения я потерял сознание, — продолжал Пурпурный, — но не сломал ни одной косточки. Правда, падая вниз, я ничего не запомнил на местности. И до сих пор не знаю, где нахожусь... А мое летающее гнездо не отвечает на сигналы. Уже несколько месяцев не отвечает. Я боюсь, что оказался вне зоны его приема...
— Совершенно верно, — сказал я. — Заклинание Шуги его полностью уничтожило. Оно находилось под горой, называвшейся Зуб Критика, когда по нему ударил молот Элкина.
— Элкина?
— Бог грома, маленький, но могущественный.
— Ах, да. Я о нем слышал. Так, говоришь, он ударил в мое яйцо?
— Ударил — огромнейшей вспышкой и звуком, таким громким, что содрогнулась земля и раскололось небо. И после этого я не мог ничего видеть и слышать.
Пурпурный издал странный сдавленный звук.
— Скажи мне, Лэнт, теперь земля там светится по ночам странным голубым светом?
— В старой деревне — да. И все деревья и трава — умерли. Многие жители и животные — тоже. Взгляни, у Пилга и Анга вылезла вся шерсть, а Пилг покрылся язвами.
Пурпурный прищурился и подошел поближе. Пилг, настоящий храбрец, не сбежал от неожиданного и лихорадочного осмотра.
Лица обоих побледнели.
— И правда, — прошептал Пурпурный. — Получается, я потерпел крушение. Это язвы, — тут он воспользовался словом из своего демонского языка, — от радиации. Язвы от радиации! — воскликнул он. — Вы взорвали мое гнездо. — Пурпурный продолжал что-то непонятно и возбужденно бормотать, озираясь по сторонам. — Вы, волосатые недочеловеки, сокрушили мою летающую машину. Я остался здесь навечно. Будьте вы прокляты, все вы...
Мы отпрянули от него подальше, даже жители его деревни. Слишком уж он увлекся проклятиями. Но Гортин и еще несколько Советников шагнули вперед и принялись утешать Пурпурного.
— Ничего, ничего, — бормотали они, похлопывая его по спине, но с видимой опаской.
— Оставьте меня в покое! — завопил Пурпурный, вырываясь из удерживающих его рук. Он наткнулся на Пилга, который продолжал стоять впереди всех, выставив лысую, воспаленную грудь.
— Ты сможешь меня вылечить? — спросил Пилг дрожащим голосом.
Пурпурный заколебался, глядя на перекошенное болезнью тело, точно увидел его впервые, потом заглянул в глаза Пилгу, шагнул вперед и обнял его за плечи.
— О, мой друг, мой бедный друг, дорогой друг...
Он выпустил дрожащего Пилга и повернулся к остальным.
— Мои друзья, вы все...
Мы дружно подались назад. В обеих деревнях не нашлось человека, хотевшего стать другом бродячего свихнувшегося волшебника.
— Друзья мои, теперь я нуждаюсь в вас больше чем когда-либо. Я потерял самый сильный источник своего могущества. Мое летающее яйцо уничтожено. И все те чудеса, которые я обещал для вас сотворить, когда его найду... теперь я не могу осуществить...
Тут Шуга немного распрямился.
— А сделал это я, — напомнил он.
В его голосе прозвучали нотки гордости. И он был единственным, кто улыбался.
— А сделал это ты, — сказал Пурпурный таким тоном, что двое Советников тут же двинулись вперед, готовясь схватить его за руки.
Гортин перевел взгляд с меня на Пурпурного, потом на Шугу. Он, должно быть, лихорадочно размышлял. Он полагал, что их волшебник лучше нашего. Но Пурпурный только что сам признался, что дуэльные заклинания Шуги принесли тому довольно значительный ущерб. Очевидно, оба волшебника обладали властью, с которой придется считаться.
Но как они ненавидят друг друга! Это не предвещало ничего хорошего любой деревне. Гортин отвел меня в сторону.
— Думаю, самое время прекратить собрание.
— Пока наши волшебники не сделали это за нас, — согласился я.
— Забирайте своего в свой лагерь, а мы загоним своего в его гнездо. А с тобой нам надо встретиться позднее, наедине, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Чтобы наши обе деревни выжили, нам придется немало поработать.
Я кивнул.
Долго ли сможет Шуга держать себя в руках?
Нам следовало как можно быстрее убраться с территории Пурпурного. Я немедленно замахал руками на своих Советников.
— Пошли, пошли!
Все, чего я желал — это увеличить расстояние между свихнувшимся волшебником и Шугой.
Мы торопились вернуться на свой склон. Все наши мысли были сосредоточены на одном — мы в ловушке на острове, рядом с двумя раздраженными колдунами... О, Элкин, что мы такого сделали, что заслужили такую участь! Неужели мы настолько разгневали богов?
На то, чтобы дурную новость узнали все, много времени не потребовалось. Волна страха прокатилась по лагерю и была очень видима. Женщины принялись выть, сильные мужчины дрожать, дети недоуменно орать. Собаки лаять.
Многие начали распутывать веревки палаток, снимая их. Хотя и измученные люди были готовы продолжить свой путь — настолько был велик их страх перед Пурпурным.
Невероятно — несколько вот этих жалких семей совсем недавно были богатой и сильной деревней. Но такими мы были до появления Пурпурного. Мы видели, как наша деревня выжигается дотла, видели смерть наших друзей и соседей, видели как гибла наша собственность и все это в результате вражды Шуги и ненормального волшебника.
А дуэль еще не кончилась. Пурпурный все еще жив, он последовал за нами, он готовился уничтожить нас. Его принесло сюда за одну ночь. И он четверть сезона поджидал нашего появления.
Шуга был неприступен. То, что Пурпурный был до сих пор жив, видимо, само за себя говорило о его неудаче. Он осуществил свое самое великое заклинание — а ненормальный волшебник даже не держал на него за это зла!
Шуга раздраженно вырвался из рук двоих сопровождающих его советников и потопал напрямик через поле, уже подмоченное морем. Толпа двинулась за ним по краю, как овцы вдоль лужи грязной воды. Встревоженные матери загоняли детей в безопасное место.
По всему лагерю уже снимали палатки. Люди готовились спасаться бегством. Они не знали куда идти, но лучше умереть в пути — так был велик их страх перед Пурпурным волшебником.
Тут и там рыдающие женщины упаковывали свои тюки. Дети цеплялись за их юбки. Многие мужчины, когда я проходил мимо, набрасывали на своих жен дополнительные путы — кто знает, на что способна женщина в истерике.
Несколько членов Гильдии Советников стояли кучкой и спорили. Увидев меня, они замолчали.
— А, Лэнт, мы только что обсуждали, что лучше: двинуться дальше на юг или, возможно, на запад, чтобы...
— Что за глупости ты болтаешь, Пилг?
— В путь, в путь!.. Не можем мы здесь остаться, черт возьми, верно?
