Столы накрыли на террасе, окруженной резными каменными перилами. Она была выстроена над морем, на переходе между двумя башнями, и поражала своей красотой. На колоннах висели серебряные щиты с гербом Гаронманов, напоминая о славе и доблести хозяев замка. Пол был из мраморных плит, инкрустированных перламутром и кораллами. И все увивали ползучие растения чистого и свежего изумрудного цвета. Во все стороны, куда ни кинь взгляд, простиралось море, и только на западе виднелись дворцы и храмы Шамаша.
Обед подали изумительный: блюда и тарелки в форме перламутровых плоских раковин были наполнены такой сочной, ароматной и аппетитной снедью, что некоторое время гости были сосредоточены только на угощении. И только когда первый восторг немного утих, стало возможным продолжать беседу. Впрочем, вели ее в основном сам князь и Каэтана. А остальные старались им не мешать.
- Можете говорить спокойно, - почтительно сказал Мердок, обращаясь к своей богине. - Замок надежно защищен от любопытных, какого бы ранга и могущества они ни были.
- Можешь говорить мне "ты". Это приятно слышать, - выпалила она на одном дыхании. - Моя история такая грустная, что рассказывать ее даже один раз неинтересно. А мне, поверь, приходится делать это гораздо чаще, чем могут выдержать нервы. Поэтому, прости, я буду краткой. А если ты чего-то не поймешь, останавливай меня и расспрашивай подробнее.
- Я не зря тогда влюбился в тебя, - разулыбался эльф. - Впервые вижу особу женского пола, которую надо расспрашивать о подробностях. Обычно не знаешь, как приостановить поток излияний.
- Привыкай, со мной все наоборот. Только вот хорошо ли это, никто не может решить.- Она набрала полную грудь воздуха. - Ты должен знать, что князь Аэдона по наследству получил должность хранителя некой Вещи.
- Да, - сказал Мердок. - Это я знаю. Вещь, как ее называли самые древние из нас. И хранилась она в Энгурре, но точное место знал только сам хранитель и передавал ее сыну-наследнику вместе с титулом и прочими регалиями власти.
- Княжества Энгурры нет, - коротко сказала Каэ, как мечом рубанула сплеча.
Мердок воззрился на нее с нескрываемым ужасом.
- Ну вот. Самое страшное я тебе сказала, дальше должно быть полегче. Ты помнишь, какое у этой Вещи предназначение?
- Как это нет Энгурры? - Эльф не смог переключиться на другую мысль, не постигнув всей чудовищности происшедшего. - Кто мог уничтожить такое княжество? Какой враг мог одолеть эльфийских воинов? Что с моим -братом Аэдоной?
-Не говори слишком громко. Иначе Рогмо придется отвечать на твои вопросы самому, а мальчика нужно пожалеть - он слишком много вынес в последнее время. Будь сильным и мудрым.
Энгурру уничтожил, стер с лица земли тот, от кого прятали Вещь. Аэдону постигла судьба хранителя: рано или поздно эти смельчаки расплачиваются за собственную доблесть и благородство. Рогмо пришел слишком поздно и застал только дымящиеся развалины.
- А перстень?
- Ты даже знаешь, что это? Перстень Аэдона успел передать в надежные руки. И теперь Рогмо - единственный оставшийся в живых: сам себе князь, сам себе подданный. И хранитель, как и его отец. Он призван помочь мне: грядет новая битва с Мелькартом, и любые средства хороши, чтобы успеть первыми, пока он окончательно не одолел нас.
Мердок молчал так долго, что Каэ решила, что где-то допустила ошибку, обидев гостеприимного хозяина. Но эльф поднял на нее светлые глаза и сказал:
- Это страшно - все, что ты рассказала. Но я не удивлен. Я ожидал чего-то подобного, хотя изо всех сил надеялся на лучшее. Слишком много странностей происходит в последнее время. Те из нас, кто посвящен в древние знания, твердят, что так было и во времена, предшествовавшие Первой войне.
- Не могу сказать, чтобы ты меня утешил.
- А я и не собирался тебя утешать. Зато, зная все, что услышал от тебя, я могу угадать, что вы собираетесь делать. Вы едете на Иману - искать составную часть перстня.
- Совершенно верно.
- Тут тебе никто не поможет. Если справишься, то сама. Если нет, тогда миру будет безразлично, почему ты не смогла.
- Коротко и ясно.
- Маги затевают заговор, - сказал эльф. - У нас тоже есть глаза и уши, и все, что мне нужно знать, они сообщают.
- О нашем прибытии тоже сообщили твои уши?
- Вроде того.
- Тогда я тоже хочу поработать твоим шпионом. Корс Торун, ваш верховный маг, тебе хорошо знаком?
- Довольно хорошо. Но он сильно изменился, и я испытываю к нему необъективную неприязнь.
- Это не человек, а онгон.
Эльф даже позволил себе присвистнуть от удивления.
- Откуда ты знаешь?
- Я недавно встретилась с призраком настоящего Корс Торуна, и он сказал мне, что его место занимает оборотень.
- Тогда это многое проясняет, но и многое усложняет.
- Все усложнилось. Талисманы Джаганнатхи появились в мире людей, и уже многие пострадали, овладев ими. Вард готовится к войне. Мелькарт попытался даже напасть на Малаха га-Мавета, хоть и неудачно.
- Неужели он так близко? - молвил князь. - Здесь время течет как-то иначе, а море так прекрасно, что поневоле не думаешь ни о чем другом. И вдруг, спустя тысячи лет, появляется твоя единственная в жизни любовь и объявляет, что мирное существование закончилось и грядут великие испытания. Скажи, ты видишь здесь справедливость?
- Правду говоря, я вообще крайне редко ее вижу. В последнее время так редко, что сомневаюсь в ее существовании.
- Я могу задать тебе нескромный вопрос? - спросил Мердок.
- Попробуй.
- Кто это удивительное существо в ярком наряде - толстенький и переливчатый какой-то? От него исходит власть и могущество, но выглядит он весьма забавно.
- Это Время, Мердок. Это время, которое, отпущено мне, чтобы решить судьбу мира.
Морской эльф в течение долгой минуты смотрел на нее сияющими, восторженными глазами.
- Я придумал, - произнес он наконец. - Я сам сопровожу тебя до Кораллового моря или даже до океана. Не откажешься?
- От такой помощи нормальные люди не отказываются, - обрадовалась она.
- Ох, уж кто бы говорил о нормальных людях, а кто бы скромно и смущенно помолчал, - сварливо произнес Барнаба, на секунду отрываясь от своей тарелки.
Черный тоннель, представляющий собой не более чем проход в абсолютной тьме и пустоте. Но и не менее. На одном его конце стоит высокий и худой старик с пергаментно-желтой кожей и запавшими щеками. Глаза у него глубоко ввалились от старости, кожа съежилась, как у мумии. Он держит руки поднятыми над головой и читает нараспев заклинания. Странно видеть, какие сильные мускулы перекатываются под обманчиво-старческой кожей, странно слышать, как звучен и мощен его голос. Немощному старику положено задыхаться, если он так долго и громко взывает к тому, кто должен услышать его с другого края Вселенной. Но дыхание старца на удивление ровное и спокойное - слишком ровное и слишком спокойное. Поневоле начинает казаться, что в теле этого человека прячется кто-то другой - мощный, молодой и опасный. Это на самом деле так, ибо это Корс Торун - онгон, маг-оборотень - взывает к своему единственному повелителю.
