Взглянув на самолет командира эскадрильи, Два Сокола увидел, как он развалился в воздухе на две части и в облаке дыма рухнул вниз.
Впереди громоздилось скопление трубопроводов и буровых вышек. Два Сокола рванул штурвал на себя, посылая «Гайавату» вверх, чтобы не врезаться в ажурные конструкции, и проревел:
— Сбросить бомбы!
Эндрюс не стал спорить. Люки открылись, и самолет, освободившись от груза, круто пошел ввысь. Верхушка буровой вышки пропорола «Гайавате» брюхо, но машина удержалась в воздухе.
— Газзара мертв! — с сильным ирландским акцентом прохрипел О’Брайен, стрелок из верхней башни. — Его только что снесло вместе с пушкой!
— Чарли-на-хвосте пришел капут, — бросил Два Сокола Эндрюсу.
— Черт, я даже не почувствовал попадания! — крикнул Эндрюс. — А ты?
Два Сокола ничего не ответил. Он бросил бомбардировщик вниз, чтобы избежать губительного огня на высоте. Машина промчалась между двумя баками, едва не задев их кончиками крыльев, но Два Сокола был вынужден тут же снова подать самолет вверх, чтобы не врезаться в радиовышку, дрожавшую от разрывов снарядов как собачий хвост.
— Боже! — выдохнул Эндрюс. — Я думал, не проскочим!
Два Сокола промолчал. Самолет накренился, верхушка башни проскользнула под правым крылом. Машина дрожала и ревела. Совсем рядом оглушительно разорвался снаряд; в кабине ветер завыл. В лобовом стекле перед Эндрюсом зияла дыра, второй пилот безвольно повис на ремнях; лицо его превратилось в сплошную массу разорванного мяса, раздробленных костей и сгустков крови.
Два Сокола повернул машину на восток, но, прежде чем бомбардировщик успел закончить маневр, в них попало еще несколько осколков. В салоне кто-то закричал, да так громко, что крик можно было расслышать даже в адском грохоте снаружи и пронзительном вое ветра в кабине. Два Сокола повел «Гайавату» вверх так круто, как только осмеливался. Он должен был набрать высоту, даже проходя через свинцовые кружева разрывов. Два мотора горели, а внешний мотор справа потерял пропеллер. Машина теперь долго не продержится; нужно было набрать максимальную высоту и прыгать.
У Роджера появилось странное чувство раздвоения. Это длилось секунды две, потом исчезло, но он знал, что за этот короткий промежуток времени произошло что-то чуждое, что-то... противоестественное. Самым удивительным было то, что он был убежден — что-то затронуло не только его: сама машина и все, что в ней находилось, было вырвано из нормального мира — или из реальности.
Потом он забыл об этом. Паутина из трассирующих пуль, снарядов и молний шрапнели на мгновение разошлась, исчезла, и он пролетел сквозь нее, ввысь. Грохот взрывов стих. Только ветер ревел в продырявленном плексигласе пилотской кабины.
Откуда-то появился вражеский истребитель. Он вылетел так быстро, точно свалился из какой-то дыры в небе, что Два Сокола не успел его распознать. Истребитель мчался, как черная молния, пушка и пулеметы безостановочно плевались смертью. Столкновение казалось неизбежным. Внезапно немец лег на крыло и нырнул под «Гайавату».
Бомбардировщик содрогнулся в последний раз, на сей раз от смертельного удара. Его левое крыло обломилось и, кружась, падало вниз вместе с правым крылом истребителя.
Секундой позже Два Сокола покинул «Гайавату». Земля находилась так близко, что выпрыгивать, соблюдая инструкции, было нелепо, и он тотчас же рванул кольцо. В падении его не перевернуло, и Два Сокола ясно видел, что города Плоешти больше нет. Вместо его предместий, над которыми они только что пролетали, внизу были лишь проселок, деревья и отдельные крестьянские дворы. Плоешти теперь находился так далеко, что был виден только столб дыма над ним.
Внизу в сгустке пламени падал к земле «Гайавата». Немецкий истребитель тоже падал; в сотне футов над ним и в стороне разворачивался парашют пилота. Два Сокола почувствовал резкий рывок раскрывшегося парашюта и облегченно вздохнул.
Слева от него под шелковым куполом покачивался еще кто-то. Два Сокола узнал Пата О’Брайена, своего бортового стрелка. Из всего экипажа «Гайаваты» спастись удалось только им двоим.
Давление воздуха на парашют заставило лямки врезаться в тело пилота. В шее что-то щелкнуло, но боли не было. Позвонки словно бы встали на место, как под руками остеопата, и тело само расслабилось, избавляясь от накопившегося напряжения.
Два Сокола рассматривал приближающуюся поверхность. Подробности ее становились все ближе и яснее, но поле зрения сужалось. Его парашют раскрылся лишь в двухстах футах над землей, так что времени на исследования было немного.
Ветер нес парашютистов над густым лесом со скоростью примерно шесть миль в час, но приземлиться им предстояло за лесом, на убранном пшеничном поле. За полем бежала, пересекая линию полета, узкая, поросшая с обеих сторон деревьями дорога, а по ту сторону дороги, за деревьями, виднелись небольшой, крытый соломой крестьянский домик, сарай и амбары. За усадьбой был огороженный садик, а дальше — изгородь и густой лес, в котором сумрачно поблескивала речушка.
Из-за неожиданно стихшего ветра Два Сокола опустился ближе к опушке леса, чем рассчитывал. Его ноги задели верхушки деревьев, потом он оказался на земле, сделал кувырок через голову и тотчас вскочил на ноги, чтобы освободиться от строп. Деревья защищали место посадки от ветра, и купол парашюта быстро опал.
Два Сокола расстегнул ремни и принялся сворачивать парашют. О’Брайен, опустившийся неподалеку, делал то же самое. Когда все было готово, Роджер подхватил парашют и потрусил к О’Брайену.
— Ты видел этих солдат слева от нас? — возбужденно проговорил ирландец.
Два Сокола покачал головой:
— Нет. Они движутся в нашу сторону?
— Не знаю. Они шли по дороге, пересекающей эту, видимо, главную, хотя и не мощеную. Я не мог рассмотреть подробностей, но выглядели они как-то странно.
— Странно?
О’Брайен снял шлем и взъерошил короткопалой веснушчатой рукой и без того всклокоченную рыжую шевелюру.
— Да. Там было много повозок, запряженных волами. Во главе колонны была пара машин, но я такой модели никогда не видел. И один броневик — похож на броневики времен первой мировой войны, какие мне папаша в книжке показывал. — О’Брайен широко ухмыльнулся: — Ну, ты знаешь. Большая война. Великая. Настоящая война.
Два Сокола смолчал. Ему уже доводилось слышать, как относится отец ирландца к нынешнему конфликту.
— Сначала нужно закопать в лесу эти штуки, — сказал Два Сокола. — Ты не захватил с собой НЗ?
