Под корой расположена мантия, в которой можно выделить верхнюю, среднюю и нижнюю. Толщина верхней около двухсот пятидесяти километров, средней примерно пятьсот километров. Ее граница с нижней расположена на глубине тысячи километров. До этого уровня скорости волн будут постоянны. Вещество недр здесь находится в твердом состоянии, представляя собой мощную и относительно холодную литосферу.
На границе с нижней мантией температура приближается к температуре плавления. Отсюда начинается сильное поглощение волн. В самом центре находится небольшое жидкое ядро радиусом менее трехсот пятидесяти километров, через которое волны вовсе не проходят. Ядро либо железное полностью, либо железо-сульфидное. Его масса не превышает двух процентов от массы всего тела. Исходя из этого, мы, как и прежде, утверждаем, что при сверхмощном направленном ударе в наиболее уязвимые районы котловин, объект будет раздроблен и, получив направленное ускорение от атаки на него, безопасно для нас рассеется в пространстве. Все расчеты мы готовы предоставить. - Представитель закончил и, сложив свои бумаги, передал их подошедшему из ложи комиссии работнику.
Затратив двадцать минут на проверку данных, предоставленных концерном, комиссия продолжила заседание. На этот раз председатель поручил ведение своему заместителю, и тот, заняв место у микрофона, объявил дальнейший ход собрания.
- Согласно установленной норме дебатов, слова для оспаривания проекта предоставляется независимой группе ученых, занимающихся этой же темой. Прошу вас, - он показал рукой на ряды кресел перед микрофонов в зале.
К маленькой трибуне перед балконом комиссии вышел худощавый человек в белом.
- Я прошу обратить внимание уважаемой комиссии на следующие моменты вышеупомянутого проекта. Пусть даже данные их исследования верны. К такому выводу, кстати, пришли в своих работах и мы. Но это абсолютно не дает никакой гарантии, что задуманное почтенным директором всем нам известного концерна возможно воплотить в жизнь. Ладно, доказали, что структура вполне благоприятна для разрушения. Ладно, рассчитали, что целостность уничтожима и тем самым планета избавляется от потенциальной угрозы торможения. А где, скажите пожалуйста, у вас стопроцентная гарантия того, что это безопасно? Где гарантия, что ваши пилоты попадут именно в ту точку, удар в которую будет наиболее оптимальным? И, наконец, где логика подобных действий при отсутствии непосредственной угрозы сейчас? Ведь опасность грозит нам не завтра и не послезавтра, а через миллионы лет. Где же ваш здравый смысл, если вы, не имея сегодня надежного механизма реализации своей идеи, сегодня же и хотите претворить его в жизнь? Не разумнее ли подождать, пока цивилизация наберет силу для безошибочного, абсолютно гарантированного удара по своей угрозе. - Человек отошел от микрофона и сел в кресло между рядами молчаливо смотрящих на него людей.
Заместитель председателя встал и хотел что-то сказать, но его успел перебить представитель концерна.
- Я просил бы уважаемую комиссию предоставить мне слово. В зале сегодня присутствуют делегации ученых, не принимавших участия в обсуждении неделю назад. И я хотел бы вкратце обрисовать им цель и тему наших споров. Это не будет бесполезно и для присутствовавших, ибо я добавлю кое-что новое.
Заместитель взглянул на хмурое лицо председателя, тот одобрительно кивнул.
- Ну, что ж, извольте. Только я вас попрошу, не очень длинно, любезно улыбаясь, сказал заместитель. Представитель быстро посоветовался со своим шефом и, выйдя к микрофону, негромко начал.
- Как известно, естественный конец Земли от угасания Солнца наступит через четыре-шесть миллиардов лет. Однако приливы, образуемые нашим спутником, которые тормозят вращение планеты, могут сделать это в восемь-двенадцать раз быстрее. Именно поэтому наш концерн и решил, что ликвидация - это единственный способ для того, чтобы планета почувствовала себя свободной от этого торможения. Концерн располагает всеми средствами для подобной акции. Мировому сообществу не придется затратить на это ни гроша. Цель, преследуемая нами, это гуманизм и забота о потомках. Они, именно они, должны будут благодарить нас, что работа, которую все равно необходимо будет делать, сделана нами, а не оставлена на их плечи. Тем более, что неизвестно - будет ли у них время заниматься этой задачей, кто знает, что ждет нас завтра.
В рядах группы свободных ученых встал пожилой человек в очках. Он трясся от гнева и его вскрики были слышны во всем зале, несмотря на то, что микрофона рядом с ним не было.
-Тщеславные маньяки. Вы погубите нас всех ради места в истории. Что за бред о немощной будущности, скажите просто, что вам охота сесть на вершину величия освобождающихся от, кстати говоря, мифической угрозы.
Председатель встал с места и, регулярно нажимая на звонок, поднял руку, прося молчания.
- Я прошу уважаемых присутствующих соблюдать правила заседания. Предоставление слова есть приоритет комиссии, это обусловлено в самом начале, и извольте этого не нарушать.
Ученый сел.
Председатель потоптался на месте и обратился к застывшему у микрофона представителю фирмы.
- Прошу вас, продолжайте. Мы внимательно вас слушаем. - Тот посмотрел через плечо на начальство и, увидев выражение поддержки, продолжил.
-Возврашаясь к нашему времени, я не вижу ничего того, что мешало бы нам избавить наших потомков от подобной проблемы. Чтобы нагляднее представить себе, что такое эта необходимость, приведу пример. Научно доказано, что из-за этого торможения сутки увеличиваются на 0,0015 с за столетие. Угроза, вроде бы, мизерная. До еще и вроде бы суммарное количество лучей, попадающих на планету, то же. Но при подобном нарастании увеличится продолжительность ночей и, следовательно, появятся заморозки. Нарастающий лавинообразный процесс погубит флору и фауну планеты. Через пятьсот миллионов лет, когда сутки удлиняться всего на два часа, жизнь будет невозможна.
В свое время наша фирма явилась инициатором в борьбе по ликвидации приливных электростанций, убедительно доказав сообществу губительность подобных сооружений. И пусть масштаб того и намечаемого свершений несоизмеримы, и люди, стоявшие у истоков того и этого, разные, все же все это две части одной проблемы. Я хочу ответить кричавшему здесь о нашем тщеславии представителю независимых ученых. Мы не рвемся в историю. Мы считаем себя уже в истории. Потому что мы, и больше никто, избавили сегодняшнее и завтрашнее население от этих монстров, поражающих своей экологической чистотой и бьющих ножом в спину потомкам. Мы, и больше никто, уже подарили цивилизации шестьдесят четыре миллиона лет форы перед естественным концом света, которые должны были отобрать эти станции. И даже если нам в этот раз не удастся настоять на своем, мы все равно будем счастливы уже сделанным. - В зале раздались аплодисменты. Чувствуя себя проигравшим, Ройд нервно протирал очки.
