Откуда-то из-за холма показалось несметное количество отдающих стальным блеском мелких крысоподобных существ. Мерно урча, они бросились к месту гибели гигантов и принялись поедать их останки. Несколько птиц-стервятников, издавая металлическое карканье, кружились над побоищем. Стальные крысы одна за другой исчезали в пламени, но на их месте появлялись всё новые и новые полчища жадных зверьков. Вскоре вся местность вокруг места падения самолётоптиц кишела блестящими гладкими спинами. Они стекались в огонь, словно в жерло вулкана. Но вот пламя сбавило свою мощь и вскоре совсем погасло. Сотни и тысячи крыс барахтались в густой маслянисто-бензиновой жиже, лакая её и лязгая зубами от удовольствия. Металлические обломки самолётоптиц таяли буквально на глазах, исчезая в прожорливых чревах ненасытных животных.
Скоро всё было кончено. Досыта наевшиеся крысы валялись тут же, на пропитанном жижей песке, а новые отряды голодных зверей всё подходили и подходили к месту недавней трагедии, влекомые запахом стали и надеждой на поживу. Не найдя ничего, чем бы можно было набить своё брюхо, они стали поедать липкий чёрный песок, а те, кому не досталось и этого удовольствия, принялись за гранитные глыбы и обломки бетонных плит с торчащей арматурой. Отвратительный хруст и жуткий скрежет нависли над жёлтой пустыней. Иван взирал на это зрелище круглыми от шока глазами и боялся вздохнуть.
Вдали, у самых гор, показалась группа человеческих фигур. Она двигалась вдоль каменной гряды, опрыскивая местность вокруг себя чем-то белым и густым. Кто-то помахал Ивану рукой, но Иван не ответил. Резкий запах аммиака разъедал глаза и слизистую горла, чёрный дым стлался над песком и проникал во все поры тела; в довершение ко всему десятка два крыс отделилось от основной массы своих собратьев и приближалось к Ивану с явно агрессивными намерениями. На сегодня достаточно, - решил Иван и шагнул вперёд. И в тот же миг:
- А ты откуда здесь взялся? - Голос Пимы звучал удивлённо и в то же время угрожающе.
Пима с дружками чистил карманы какого-то сопляка. Сопляк хныкал и просил оставить хотя бы на пиво. Иван молча прошёл мимо них и толкнул дверь сортира. Сзади он услышал возню и чьё-то отчаянное сопение. Иван оглянулся. По кафельному полу металась крупная блестящая крыса с гладкой стальной спиной и хвостом, походившим на огрызок провода. Вот она ткнулась острой мордой в открытую дверь и скрылась в зале. И тут же оттуда послышалась отборная брань и чьи-то вопли.
- Чьё животное? - вопросил кто-то.
- Развели здесь тварей! - возмутился женский голос.
- В СЭС надо сообщить!
- Ха! В СЭС! Да здесь для СЭС и без крыс работёнки хватит. Стоим по колено в дерьме, жрём, словно свиньи в хлеву.
Иван вышел в зал. Крыса впилась острыми зубами в металлическую опору ближайшей стойки и со скрежетом грызла её. Народ, сначала приняв её за обычную серую крысу, теперь ошалело пялился на необычное животное. Во мгновение ока перекусив железную трубу, зверёк принялся с остервенением поедать её. Люди замолчали, завороженные необычным зрелищем. Сжевав до основания трубу, крыса окинула маленькими злыми глазками окружающих её людей и с жадностью вцепилась в соседнюю опору. Как только она перегрызла её, стойка накренилась, и несколько пивных кружек со звоном посыпались на усеянный бычками пол. Стальная крыса отскочила было в сторону, но тут же набросилась на стеклянные осколки, глотая их не жуя.
- Ух, ты!.. - прошептал восхищённо кто-то во всеобщей тишине.
- Лови её! - прозвучал чей-то одинокий призыв.
Но никто не тронулся с места. Одна только тётя Шура, уборщица, отважно ринулась на странное животное со шваброй в руках и ткнула ею в железную морду зверька. Крыса огрызнулась, вцепилась было стальной челюстью в мокрую тряпку, но тут же выпустила её и бросилась вон из зала прямо сквозь огромное окно, оставив за собой в стекле аккуратное круглое отверстие с оплавленными краями.
- Ну и дела! - удивлённо воскликнул кто-то, трогая пальцем гладкие, ещё тёплые, края отверстия.
Никто не заметил, как из сортира выскочили ещё две крысы и принялись поедать покосившуюся стойку. Потом и они исчезли сквозь окно.
"Нет, это не глюки, - твёрдо решил Иван. - Это явь".
Иван больше не сомневался, что через сортир он попал в параллельный мир, на чужую планету, где случайно стал свидетелем жуткой сцены, являющейся частью неземной жизни. По оценкам Ивана, жизнь эта была ужасна и походила скорее на конвульсии гибнущей цивилизации. Но почему именно через сортир? Впрочем, почему бы, собственно, и нет?..
В понедельник Иван решил посетить свой родной колледж. У входа в институт он увидел знакомых мужиков.
- В кои-то века! - воскликнул Паниковский, комсорг их группы, идя навстречу Ивану с широкой улыбкой. - Надолго к нам?
- По обстоятельствам, - рассеянно ответил тот и тряхнул руку комсоргу.
- Что такой смурной?
- Осточертело всё:
К ним подвалил Олег Зотов, их староста и одновременно мастер спорта по академической гребле.
- А, гулящий! - укоризненно покачал головой Зотов. - Говорят, тебя целую неделю не было. Опять за старое?
- А сам-то где был? - огрызнулся Иван.
- Я-то? - Зотов пожал могучими плечами. - Я-то, положим, на сборах. Причина, думается мне, уважительная.
- Ещё бы! Как никак, мастер спорта! А я вот без уважительной, в наглую. Я, видишь ли, не сподобился в большой спорт угодить, всё больше по малому. Только результат, по-моему, один: ни ты, ни я ни черта в науках не волокём. Так ведь? Так! А знаешь, какая между нами разница? Ты красный диплом получишь, а мне дай Бог до синего дотянуть. Так-то! И нечего мне мораль читать, сам как-нибудь разберусь. Цепляются тут все:
Иван зло сплюнул под ноги и пошёл прочь. Охота идти на занятия пропала. Но его тут же догнал местный фарцовщик, Мо.
- Слышь, Вано, - шепнул Мо, подбегая. - Трузера есть.
- Какие?
- Левис.
- Родные?
- Ну так!..
- Пилятся?
- Обижаешь!..
- Покажь.
Мо, с опаской озираясь по сторонам, вынул из-за пазухи полиэтиленовый пакет с джинсами и протянул Ивану. Тот достал из кармана спичку, послюнявил свободный от серы торец, прислонил его к джинсовой штанине и повертел спичку вокруг оси, как бы вкручивая её в материал. Потом внимательно осмотрел спичку: торец окрасился в характерный голубой цвет.
- Ну? Убедился? - спросил Мо.
Иван кивнул.
- Что, берёшь?
- Сайз?
Мо окинул оценивающим взглядом худую фигуру Ивана.
- На твой бэк. Как влитые сядут
- И сколько же?
- Пятнадцать.
Иван присвистнул и почесал в затылке.
- Многовато будет.
- Сам за столько взял, - горячо зашептал Мо. - Без навара сдаю. Бабки срочно понадобились, а то бы я ни за что не кинул такой трузер за какой-то вшивый пятнарик. Ну? Берёшь?
