Через час мы подошли к стене, где она выходила из реки и шла вдоль берега. Свет слепил, манил и пугал. Я потыкал в стену удочкой. Пластик проходил сквозь свет также легко, как и сквозь воздух. Но самому идти туда было жутко.
Мы отошли на несколько сотен метров от стены и двинулись вдоль нее. Трава на дороге показалась мне примятой, будто по ней ходили или даже ездили. «На велосипедах», – решил я, увидев тормозной след.
– Нам бы где-нибудь по велосипеду раздобыть, – сказал я Марине.
– У меня была машина, – вздохнула она. – Полгода назад права получила. А теперь мы пьем воду из речки.
– Кому-то повезло еще меньше, – ответил я, вспоминая Петровича.
– Спорный вопрос, – скривила губы Марина. – Я как раз ехала за родителями на дачу. Как они там? Живы ли?
– Никто не знает. Даже если и живы, то вряд ли они будут тебя ждать.
– Смотрите! Нам кто-то машет!
Шагах в трехстах в стороне шел парень и размахивал сразу двумя руками. Увидев, что мы его заметили, он опустил руки. На вид он был еще младше Марины.
– Чего это вы с топором? – спросил он, даже не поздоровавшись.
– Да я таких собачек видел… что не дай Бог, – ответил я. – Откуда идешь?
– Людей собираю, – улыбнулся он и сразу отвел глаза. – Меня Сеней звать. Нам такие нужны. Экипированные.
– Кому нам?
– Я ж говорю, я людей собираю. Нас там уже человек сорок. Парочка из них знает, что случилось.
– Вот это уже интересно, – заметил я.
– А мне все равно, – встряла Марина. – Чем вы там занимаетесь?
– Пытаемся восстановить порядок, – уклончиво ответил парень. И тут же добавил: – Но вы, если хотите, идите дальше. Но там тоже стена. А за ней… такое рассказывают.
– Все только проснулись, а уже и общество образовалось, и за стеной кто-то побывал, – с подозрением сказал я. Бегающий взгляд парня начинал меня напрягать.
– Проснулись-то вроде все одновременно, да только время за каждой стенкой по-разному течет, – улыбнувшись Марине, ответил Сеня. – Хотя я еще не ходил. Жуть берет. Говорят, кто-то прям в этом свету застревает. Как муха в янтаре.
– Я тыкал в эту стену удочкой, – ответил я. – Обычный свет. Только откуда светит непонятно.
– В Чернобыле вообще никакого света не было, – усмехнулся парень. – И ничего, все подохли как миленькие.
– Мне тридцать было, когда это случилось. Я помню.
– А сейчас тебе, дедуля, значит, девяносто. А мне сорок семь, – хохотнул парень. Затем подмигнул Марине и добавил: – А тебе еще больше, красавица. Полтинник, не иначе.
– Хорошо сохранились, – каменным голосом ответила Марина.
– Именно! – подхватил Сеня. – У нас иммунитет на эту катастрофу. Но и с ним можно сыграть в ящик. Так что я бы вам советовал пообщаться со знающими людьми. Куда соваться, а куда не стоит.
– Ладно, веди, – дала добро Марина, как будто меня и не было рядом.
– Ладно, – передразнил ее Сеня. – Можете с дедушкой идти. Только вдвоем в новом мире долго не протянешь.
– Веди, – повторила Марина.
Сеня заметно расслабился и пошел в сторону частного сектора, где был целый массив домов «крутых». Минут через пятнадцать мы встретили двоих мужчин в одежде из грубой ткани, через плечо у них висели ремни с автоматами Калашникова. Сеня кивнул им и, как ни в чем не бывало, пошел дальше. Марина, почувствовав, кто владеет ситуацией, сразу пристроилась рядом с ним.
Я слишком стар, чтобы обижаться на молодых девушек. Да и кто я ей такой? Не муж и не родной дед.
– Дедуля, ты бы топор убрал, а то людей напугать можно.
– А от автоматов они не пугаются? – поинтересовался я.
– Вы не раздражайтесь, таких здесь не любят.
– Можно подумать, я к вам набивался.
Я не знал, откуда взялась злость на парня. Наверное, он напомнил мне ту шпану, которая сидела по вечерам возле подъездов. Пила пиво, громко смеялась и материлась. И никогда не обращала внимания на стариков. А тут на тебе, понадобился я им.
– Это какой же сейчас год? – спросила Марина.
– Две тысячи сорок шестой, – самодовольно, словно это он всех перебросил на тридцать лет вперед, ответил Сеня.
«Вот и домечтался дожить до середины века, – подумал я. – Теперь нужно мечтать снова уйти на пенсию». Мы вышли к жилому массиву, и я увидел два десятка коттеджей, огороженных одним забором. Вход был закрыт старыми гаражными воротами. Металл блестел свежей серебряной краской.
Сеня быстро стукнул пять раз кулаком, сделал паузу и стукнул еще раз ногой. Я заглянул в открывшуюся калитку, но никого не увидел. Парень махнул рукой, и мы вошли вслед за ним. Сбоку стоял мужик с автоматом. Наведя на меня дуло, он произнес:
– Убирай топор.
Я положил удочку и топор на землю, стянул с плеч рюкзак. Спрятав инструмент, я подобрал удочку и сказал:
– И вам здравствуйте.
– Пойдемте, – поторопил Сеня.
Миновав четыре дома, мы вошли в шикарный трехэтажный коттедж.
– Здесь живет твой босс? – спросила Марина.
– И твой теперь тоже, – отозвался парень.
Пройдя по длинному коридору, миновав еще одного парня с автоматом, мы вошли в огромный зал. На кованном медном кресле, с деревянным сидением, расположился смуглый мужик в черной синтетической футболке. Лицо его покрывала крепкая многодневная щетина. Заметив мой взгляд, он дотронулся до подбородка и, с усмешкой, проговорил:
– Больше тридцати лет не брился, – затем показал на скамью в десяти шагах от себя и добавил: – садитесь.
Я не стал снимать рюкзака и сел рядом с Мариной.
– Кто такие, куда идете, давно ли проснулись?
– Искали людей, – пожал плечами я. – Проснулись сегодня. А вы кто? Местный управляющий?
– Можно и так сказать, но обращаются ко мне все просто Марат.
– А я просто Марина, просто Марат, – вставила свои пять копеек девушка.
– Почти тезки, – оскалился смуглолицый и перевел взгляд на мою удочку. – Рыбак? Хорошо. Те, кто добывает хавчик, у нас в почете. А вот бабу у тебя заберут. Нам здоровое потомство нужно. Сам понимаешь, людей сейчас мало осталось.
– Я что вещь?! – возмутилась Марина. – Заберете, ха!
Марат нахмурил лоб и поднял руку, призывая девушку к тишине.
– Я вообще пенсионер, – сказал я, желая разрядить ситуацию. – Уже год как. Мне никаких выплат не полагается?
Марат хмыкнул и ответил:
– Деньги ничего не значат. Натуральное хозяйство, типа.
– Кризис и дефицит, – кивнул я.
– Да, поодиночке в новом мире долго не протянешь, – значительно произнес Марат. – А у нас тут есть знающие люди, которые в курсе, куда соваться, а куда не стоит.
– И главный из них ты, – едко заметила Марина.
– Естественно. Но вы тоже особенные. Проспать тридцатник и не сдохнуть! Это о чем-то говорит – у нас иммунитет на эту катастрофу, – с затаенной гордостью сказал Марат, но потом добавил:
