Последний раз этот сон она видела вчера, и детали его рельефно свежи были в памяти. Она кивнула и сказала угодливому лицу, во мгновение перешедшему все пределы угодливости.
- Две, - сказала она, и лицо, растекшись патокой, немедленно закивало, расплылось настолько, что, потеряв очертания, перестало выражать казенные чувства, слова девушки пробудили в лице что-то свое, внутреннее, копившееся с самого начала разговора или еще раньше, и только сейчас оказавшееся на его поверхности.
Затем она купила двадцать минут времени и пять металлических жетонов, размером с олимпийские рубли. И была препровождена источавшим согласие лицом в кабинку для просмотра. Для подсмотра, поправило ее угодливое лицо, истекая почтительным возбуждением и некоторой завистью к новичку, впервые попавшему на сеанс.
Девушка улыбнулась в ответ на хихиканье, - в эти минуты она чувствовала тоже, что и лицо и потому могла доверить себя этой шутке. И вошла в кабинку.
Помещеньице было совсем крохотным, словно санузел. В воздухе, поминая об этом сравнении, пахло хлоркой. Серые стены, штукатуренный потолок, никакой мебели. Только полочка с початой пачкой самых обычных салфеток и под ней пластмассовое ведро. Девушка нерешительно заглянула в ведро - нет, пусто.
Легкая металлическая шторка закрывала снаружи стекло в половину стены - от пояса и до потолка. Лицо, все не могшее оставить ее, объясняло механику работы шторки, объяснив, потопталось немного, но пересилив себя, скрылось и закрыло за собой дверь. Последними словами лица были:
- Я подойду к вам по первому зову.
С жетонами. Она кивнула, дверной замочек щелкнул, закрываясь, далекий голос, принадлежащей лицу, лишившемуся во мгновение угодливости, быстро произнес "зови девочек". Спустя долгую минуту заиграла бесцветная музыка. Мягкая и незатейливая, она доносилась из-за шторки. Поколебавшись немного девушка опустила первую монету в щель приемника. И вздрогнула - от ожидаемой неожиданности.
Шторка, звякнув медленно поехала вверх. Ожидаемое, виденное во сне оказалось совсем близким. Протяни руку - коснешься. Два отверстия в стекле подтверждали это.
Девушки стоявшие за стеклом ожили, едва шторка потянулась вверх. Словно они были там всегда и опущенная в щель приемника монета оживила их во исполнение сна. И они уже знали, завидев ту, что стояла в кабинке, что им предстояло делать.
Светлая была в светлом белье, темная - в черном. Их разделяло расстояние, которое каждая поспешила сократить, едва поднялась шторка.Единовременно они сделали шаг навстречу друг другу. Завязывая танец знакомства.
Светлая была - выглядела - чуть постарше темной - или это просто оттого что она вела в этом танце? Кружила, касаясь бедрами бедер, пальцами пальцев, едва заметно, еле ощутимо, чуть чувственно. А темная только доверчиво тянулась к ней, предчувствуя и ожидая. Вместе с той, что следила за зарождением их отношений.
Обоим было лет по пятнадцать, светлая чуть постарше, может, оттого, что кажется опытнее? Остановилась позади темной, прижалась к тонкой спине. Закрыла руками чашки бюстгальтера. Отпустила, обнажая маленькую грудь, яркие - нарисованные помадой - соски. Рубиновые точки притяжения.
Обе худые и еще угловатые, подростковая стремительность роста - жертва принесенная плавности фигуры. Светлая чуть постарше, может, оттого, что на сантиметр выше?
Светлая скользнула вниз, обнажая партнершу. Темная полоска ткани поползла по ногам, коснулась пола. Музыка затихла.
Мгновение - взгляды встретились, соединились через стекло и разошлись, - стремительно, испуганно. На долю секунды безмолвная зрительница опередила светлую. Из поля зрения выпало застеколье; полочка с салфетками, пустое пластиковое ведро, линолеумный пол в квадратах псевдоплитки. Торопливое, робкое возвращение. Тишина...
Минутная увлеченность. Едва увлекшись, светлая вернулась в танец. Музыка заиграла громче, кажется, это был сбой. Или сигнал - шторка медленно поехала вниз, скрывая обнажение.
Пора второй монеты. Смена ролей за стеклом. Смена танца. Музыка замедлилась, стала густой и вязкой. Теперь вела темная - звуки потеплели и свет потускнел, обрел глубину и прозрачность, уводящую дальше, за черный бархат занавеси, дальше, дальше, в бесконечные дали. В никуда.
В место схождения.
Чуть дальше от окошка, чуть ближе друг к другу. Не прикосновения объятия, не взгляды - поцелуи, не вздохи - стоны.
То, что служило преградой, повержено. Одежда исчезла, беспорядочно валяющаяся на полу. Бесформенностью напоминая танец. Малой грудой своей подтверждая малое слияние. Слияние не всерьез. Слияние -танец.
Третья монета скользнула в щель не дожидаясь очереди, действием своим желая ответного - такого же - действия. Обозначив свое время, опередив танец, поджидая и поторапливая и, одновременно, не желая нарушать заданный тягучий ритм, переплетение движений. От темной к светлой, от светлой к темной.
Словно во сне. В сегодняшнем виденном сне, который и завлек ее сюда, дразня воспоминаниями и старательно смешиваясь с явленной явью, то подменяя ее собой, то вновь отступая перед неизбежным. Штрих сна, штрих яви. Околдовал, очаровал, оставив вопрошать, что из видимого только игра воспаленного морозной ночью воображения, только грезы в аскетичных декорациях полутемной сцены. Какое движение принадлежит девичьим телам за стеклом, а какое отражается на стекле, вырванное из памяти, вкрапленное в танец.
И, новая мысль, какой танец наблюдают в соседних с ее кабинках? что видят те, кто привык к этим движениям, этой музыки, и тем ощущениям, что они приносят зрителю? Или так получилось, что она одна смотрит танец, что он принадлежит ей, и потому никак не может быть с нею разлучен, расторгнут на элементы были и видений, сам по себе став одним целым, слившись с ней самой, став и ее частью тоже.
Шторка дрогнула. Последняя монета. Со звоном упала она в чрево монетоприемника.
Дрогнувшая шторка чуть отвлекла ее, сместив взгляд и сломав течение мыслей. И пока картинка перед глазами не заняла прежние контуры и не вернулась в занимаемые уголки чувств и мечтаний, какой-то бесконечно малый миг она видела нечто иное, совершенно отличное от прежнего.
Двух девчушек по подростковому угловатых и нескладных, с механичностью обнаженных кукол повторяющих заученные затверженные за долгие месяцы однообразных выступлений в паре движения. Поцелуи, объятия, ласки, символизирующие неразделенность чувств. Касания пальцами, с облупившихся лаком ногтей, сосков и промежности, - чисто выбритой, покрасневшей и шелушащейся от частого употребления геля - как знак неутоленной страсти. И ритмичные вздохи, не то вожделения, не то усталости....
