Он молча направился к приоткрытой двери. Тут же один из бульдогов, в два прыжка преодолев пространство приемной, преградил ему дорогу; другой задышал в затылок.
– Вас же попросили присаживаться, – вежливо, но с нажимом сказал передний бульдог, пошевеливая могучими плечами. – Шеф занят.
Он вновь ничего не ответил. Он внутренне напрягся, словно попытался сдвинуть с места воображаемый тяжелый шкаф (шкаф поддался приложенной силе) и, пройдя сквозь еще ничего не успевшего сообразить охранника и сквозь дверь, оказался в кабинете. Скользнул над светлым паркетом к дальней стене, к столу, за которым сидел, прижав к уху трубку телефона и глядя в окно, поджарый лысеющий человек с модным широким багровым галстуком на безукоризненно белой сорочке с короткими рукавами. Из приемной донесся изумленный возглас пришедшего в себя охранника, и человек за столом, недовольно сдвинув брови, повернул к двери гладко выбритое загорелое лицо.
«Кончай с ним, Игорь», – сказал он себе и, вновь обретая телесность, прыгнул на хозяина кабинета и обхватил пальцами его горло. Телефонная трубка со стуком ударилась о край стола. Руководитель «Взлета» тщетно пытался оторвать от себя чужие руки, отбросить нападавшего. От двери покатился над паркетом грохот выстрела одного из вбежавших бульдогов. Пуля вонзилась нападавшему в бок, продырявив пиджак, но живой мертвец даже не вздрогнул, продолжая душить свою жертву...
В приемной визжала секретарша, два побледневших бульдога, пятясь к дверям кабинета, наперебой палили в приближающегося к ним парня с равнодушным лицом и безжизненными глазами. Звенели, разбиваясь от пуль, стекла шкафа у дальней стены. Хозяин «Взлета» застыл в кресле, неестественно вывернув голову, широко открыв ничего уже не видящие глаза, и его искаженное от удушья лицо было багровым, как галстук. В висящей у самого пола телефонной трубке бился чей-то взволнованный голос.
У охранников кончились патроны, но они не убежали и не упали в обморок, как прильнувшая к пишущей машинке секретарша. Они заслонили собой дверь, ведущую в коридор, и приняли боевую стойку, готовясь к рукопашной, хотя губы их тряслись от страха.
Он проплыл над полом и, приблизившись к ним, свернул к стене с большим овальным зеркалом. Проник сквозь стену и очутился в коридоре. За дверью с черно-красной табличкой раздался сдавленный вскрик.
6
– Ты вот сказал, что на Артема теперь ничего... н-не влияет. – От выпитого коньяка у Клименко начал заплетаться язык. – Я правильно ф-формулирую?
Магистр молча кивнул.
– Вот он прошел сквозь запертую дверь, – продолжал Клименко. – Сел и с-сидит... А он сам-то, он-то может влиять на окружающее? А, Магистр?
– Может, Юра. А что?
– Да так...
В комнате наступила тишина. Магистр сложил руки на животе и искоса посматривал на Клименко, который, нахмурившись, сосредоточенно водил пальцами по подлокотникам кресла, словно обдумывал что-то. Наконец предприниматель прервал молчание.
– Есть план. Если получится – не обижу, ты меня знаешь.
Клименко преобразился, произнеся эти слова: подобрался, отставил стопку, заговорил внятно и напористо, вместе с креслом развернувшись к насторожившемуся собеседнику.
Он уже успел все продумать. Живые мертвецы – очень удобное орудие для устранения конкурентов, перехватывающих выгодные заказы. Артема привлекать не будем, говорил Клименко, впиваясь взглядом в заблестевшие глазки Магистра, – все-таки сын, да и опасно... Нужны посторонние люди, бывшие люди... Отвар есть. Дело за исполнителем. Неуязвимым исполнителем.
– Ты подбираешь подходящего пациента, под гипнозом ставишь ему задачу убрать кого надо, кого я тебе назову, а потом прописываешь ему этот отвар. Дома он принимает зелье, кончается, а потом встает из могилы и делает свое дело. Неуязвимый, понимаешь, Магистр? И мы вне подозрений!
– Ой ли? – с сомнением сказал Магистр. – После визита ко мне пациент играет в ящик. Да еще приняв рекомендованное мною снадобье. Хорошенькая реклама!
Клименко вскочил.
– Во-первых, никто, кроме пациента, не будет знать о снадобье. Ты должен будешь ему запретить об этом распространяться – они ведь тебя, чародея, слушаются. А то, что загнулся после визита к тебе... так ведь он и в гастроном после этого мог зайти, и в пивбар. Мало ли почему загнулся! Кто докажет? Да и конкурентов у меня не сотни, а так – пять-шесть, самых основных. Тут и один оживший покойник управится. – Клименко наклонился к Магистру, вкрадчиво добавил: – Если выгорит дело – можешь закрывать свою лавочку. Жить будешь безбедно, гарантирую. О`кэй?
Магистр изучающе посмотрел на возбужденного, раскрасневшегося Клименко и медленно ответил:
– Ты страшный человек, Юра.
– Га-ран-ти-ру-ю, – раздельно произнес Клименко.
– Н-ну, попробую... – после долгого молчания согласился Магистр. – Если, конечно, отвар подействует. Если вообще получится...
– Попробуй, Семеныч, – жестко сказал Клименко.
7
Он вновь шагал по городским улицам, не очень быстро, и не очень медленно, не глядя по сторонам и не щурясь от солнца. Теперь он знал, куда идет: нужно сказать Магистру о том, что произошло – а потом отправляться домой. К себе домой.
Он не знал, зачем убил бизнесмена из «Взлета» , да и не думал уже об этом. Он ДОЛЖЕН был убить – и убил. Сообщить Магистру – и домой.
Домой... А потом? Что делать потом? И вообще – зачем он вернулся к живым?
Теперь, после совершенного убийства, он был свободен в своих мыслях и поступках; исчез тот невидимый магнит, что притягивал его. Можно было подумать, задать себе вопросы.
И в сознании его вдруг стали возникать странные расплывчатые образы, какие-то непонятные образы, появившиеся неведомо откуда...
«Потом, потом, – сказал он себе, мысленно отмахиваясь от этих причудливых образов. – Сначала нужно доложить Магистру».
8
Звонок в дверь вывел Магистра из задумчивости. Тяжело поднявшись с дивана и запахнув халат, он неторопливо пересек комнату, вышел в прихожую и, сдвинув массивную цепочку в прорези, приоткрыл дверь. Через несколько мгновений Клименко уже возбужденно расхаживал по комнате, дымя сигаретой, и торопливо говорил, озираясь на дверь и потирая руки:
– Получилось, Семеныч! Получилось! Я разговаривал с ним по телефону из своей конторы – алиби безукоризненное! – как вдруг там, в трубке, крики, стрельба... Уверен, это действовал наш мертвец. Я потом пытался позвонить, но там все время занято – видно, трубочку так и не положили на место. Ну, я за руль – и к тебе. Удача, Магистр! Первый тайм отыграли... Теперь еще кое-кого, чуть позже, – и я впереди, на лихом коне!
– А я? – мрачно поинтересовался Магистр.
