Он внезапно смолк.
– Мы слышали о вашем сыне, – сказал Даль тихо. – Нам очень жаль.
– Спасибо, – сказал Полсон, и его будто подменили – вместо напористого продюсера за большим столом оказался маленький усталый человек.
– Простите, – выговорил он наконец. – Это нелегко перенести.
– Я и представить не могу, как вам тяжело, – посочувствовал Даль.
– Ваше счастье!
Полсон взял со стола фотографию в рамке.
– Глупый мальчишка! Я же говорил ему: осторожнее с мотоциклом в дождь!
Он повернул на секунду фото к гостям – в камеру улыбался парень в байкерской кожаной одежде.
– Никогда он меня не слушал…
– Это ваш сын? – спросила Дюваль, протягивая руку.
– Да. Мой Мэттью, – ответил продюсер, вручая фото. – Только получил магистерскую степень по антропологии, а потом вдруг ему захотел попробовать себя в актерском деле. Я ему и говорю: «Если ты хотел актером стать, зачем я платил за твою учебу в колледже?» Но все-таки я устроил его на шоу. Дал пару эпизодических ролей. А потом…
– Энди, – произнесла тихо Дюваль и передала фото Далю.
Подошел Керенский и глянул на фото.
– Вы шутите?
– Что? – спросил Полсон, глядя в недоумении на гостей. – Вы его знаете? Вы знакомы с Мэттью?
Все трое посмотрели на продюсера.
– МЭТТЬЮ!!! – истошно завопила женщина в холле.
– О черт! – охнула Майя, вскочила из-за стола и бросилась вон.
За ней кинулись лейтенант с энсином.
В приемной секретарша вцепилась в Хестера, рыдая от счастья. Хестер стоял в глубоком смятении, облапленный и стиснутый.
Хэнсон, завидев троих товарищей, немедленно устремился к ним.
– Мы просто зашли. Зашли, и все! А она завизжала и чуть не перепрыгнула через стол. Что происходит?
– Кажется, мы нашли актера, играющего Хестера, – сообщил Даль.
– Хорошо. И кто он?
– Мэттью? – спросил вышедший в приемную продюсер.
Он последовал за визитерами посмотреть, в чем дело.
– Мэттью? МЭТТЬЮ?!
Полсон прыгнул к Хестеру, яростно стиснул его и принялся целовать в щеку.
– Этот актер – сын Чарльза Полсона, – договорил Даль.
– Который в коме? – уточнил Хэнсон.
– Он самый.
– Ох! Боже ж ты мой!
Все посмотрели на Хестера, прошептавшего беззвучно: «Помогите».
– Кто-нибудь, наконец, скажет им, кто такой Хестер на самом деле? – осведомился Керенский.
Он, Хэнсон и Дюваль посмотрели на Даля.
Тот вздохнул и шагнул к Хестеру.
– Ты в порядке? – спросил Даль у Хестера.
Оба сидели в палате частной больницы, где лежал Мэттью Полсон, утыканный трубками. Хестер молча глядел на своего двойника в коме.
– Да, я верный смертничек, – ответил Хестер.
– Хестер! – предупредил сурово Даль и встал посмотреть, близко ли к двери Чарльз Полсон.
К счастью, тот был далеко. Он ждал в холле вместе с Дюваль, Хэнсоном и Керенским. К Мэттью гостей пускали лишь по двое.
– Прости, – извинился Хестер. – Я не хотел выставлять себя засранцем. Просто… ну, ты знаешь, все теперь стало на свои места. Так ведь?
– О чем ты?
– Да обо мне. Ты, Дюваль, Хэнсон, Финн – вы интересные. У вас биографии. Занятное прошлое. Вас можно вписать в контекст и убить интересно. Финна ведь убил его давний знакомый? И тебя интересно убьют, когда вернешься на Форшан. Но во мне-то ничего занятного. Я обычный паренек из Де-Мойна со средним баллом «Б с минусом» в средней школе, решивший уйти во флот Вселенского союза, чтобы повидать Вселенную перед тем, как вернуться домой и остепениться. До «Интрепида» я был одним из множества одиночек-неудачников. А сейчас все становится на места, поскольку мне и не назначено быть кем-то особенным. Я и в самом деле статист. Добавление к сюжету, каким можно занять продюсерского отпрыска, пока тому не наскучит играться в актера и не захочется вернуться за докторской степенью. Даже единственное, что я могу делать – пилотировать шаттл, – и то ко мне пришло само собой, потому что в сцене нужен был тип, сидящий в пилотском кресле. Почему бы не посадить туда сынка? Пусть почувствует себя особенным!
– Мне кажется, это неправильно.
– А как иначе? Мое предназначение в жизни – заполнить место, ничего больше.
– Это вовсе не так!
– В самом деле? Кстати, не скажешь ли, как меня зовут?
– То есть?
– Как меня звать по имени? Ты – Энди Даль. Дюваль – Майя. Хэнсон – Джимми. Даже Керенский – Анатолий, черт возьми! А меня как по имени? Ты знаешь мое имя?
– Но у тебя оно есть! Я могу посмотреть в телефоне.
– Но ты ведь не знаешь его! Никогда не звал меня по имени. Мы – друзья, а ты даже не знаешь моего имени.
– Прости. Мне и в голову не приходило звать тебя не Хестер, а как-нибудь иначе.
– Я о том и твержу! Даже друзья не задумываются, как меня звать по имени. И это очень точно определяет мое место во вселенной. Точнее некуда.
Он снова уставился на Мэттью Полсона, лежащего в коме.
– И как твое имя? – спросил Даль осторожно.
– Джаспер.
– Джаспер…
– Родовое имя. Джаспер Аллен Хестер.
– Ты хочешь, чтобы я теперь звал тебя Джаспером?
– Черт возьми, нет! Кому понравится, когда его зовут Джаспер? Гребаное нелепое имя.
Даль попытался подавить смешок, но не смог. Хестер улыбнулся.
– Я буду звать тебя Хестером. Но знай: про себя я буду в это время говорить «Джаспер», – пообещал Даль.
– Ну если тебе так хочется, пожалуйста.
– Джаспер, Джаспер, Джаспер!
– Ну ладно. Хватит. Ненавижу убивать людей прямо в больнице.
Оба посмотрели на Мэттью Полсона.
– Бедный парнишка, – вздохнул Хестер.
– Твой ровесник.
– Но я, наверное, его переживу. Так что у нас по-разному.
– Наверное, да.
– Проблема в том, что мы сейчас в двадцать первом веке. Если бы подобное случилось в нашем мире, мы бы его мигом подлатали. Энди, я к тому, что с тобой произошло столько всякого ужасного, а ты жив!
– Я жив потому, что не пришло еще мое время умирать. Ситуация как с Керенским и его удивительной способностью к регенерации. Сюжет нас и губит, и лечит.
– А разве важно, почему так происходит? Энди, послушай: если ты при смерти и вдруг выжил, исцелился благодаря совершенной фантастике – неужто переживаешь из-за фантастичности излечения? Да тебе наплевать! Ведь ты живой. Сюжет нас гробит, когда ему нужно. Но и в этом есть свои плюсы.
– Ты минуту назад страдал, что ты никто, полный ноль, и все из-за Сюжета, – заметил Даль. – Я подумал, что ты к нему не пылаешь большой любовью.
– Я и не говорил, что пылаю. Но думаю, ты забываешь о важнейшем. Сюжету до меня нет дела. А значит, из нас двоих только я не приговорен к ужасной гибели на потеху публике.
– Хорошо подмечено.
– Наше с тобой шоу дерьмовое. Но иногда и в дерьме есть польза.
– Пока оно нас не прикончит.
– Не прикончит тебя, – напомнил Хестер. – Я-то могу выжить.
Он показал на распростертого Мэттью и добавил:
– Если б он жил в нашем мире, мог бы выжить.
Даль не ответил. Хестер оторвал взгляд от больного, посмотрел на друга. Тот задумчиво глядел на Хестера.
– Что такое?
– Думаю.
– О чем?
– Как извлечь пользу из Сюжета.
Хестер поморщился:
– И конечно же, не без моего участия?
– Да, Джаспер. Именно так!
Чарльз Полсон зашел в комнату, где сидели пятеро с «Интрепида».
– Простите, что заставил ждать, – извинился продюсер и указал на вошедшего следом. – Вы хотели видеть ведущего сценариста – вот и он. Знакомьтесь, Ник Вайнштайн. Я объяснил ему, что происходит.
– Привет, – поздоровался Ник, оглядывая астронавтов. – Ух ты! Чарльз и в самом деле не шутил!
У всех пятерых отвисли челюсти.
Первым молчание нарушил Хестер.
– Ничего себе сюрприз! – пробормотал он.
– Что за сюрприз? – осведомился сценарист.
– Мистер Вайнштайн, вы когда-нибудь снимались в эпизодической роли в своем шоу? – спросил Даль.
– Однажды, несколько сезонов тому назад. Потребовался живой манекен для сцены похорон, меня сунули в костюм и приказали опечалиться. А в чем дело?
– Мы знаем человека, которого вы играли. Его имя – Дженкинс, – пояснил энсин.
– В самом деле? – сценарист улыбнулся. – И какой он?
– Он – полоумный депрессивный затворник, до сих пор горюющий о смерти жены, – сообщила Дюваль.
Вайнштайн перестал улыбаться.
– Простите.
– Вы, однако, выглядите более опрятно, – заметил Хэнсон в качестве утешения.
– Думаю, обо мне такое говорят впервые, – отозвался Вайнштайн, указывая на свою бороду.
– Вы говорили, вам необходимо побеседовать со мной и Ником, – напомнил Полсон.
– Да, необходимо, – подтвердил Даль. – Пожалуйста, садитесь.
– Кто такой Дженкинс? – спросил шепотом Керенский, воспользовавшись паузой.
– Я слушаю, – оповестил Полсон, а взгляд его то и дело, будто помимо воли, упирался в Хестера.
– Мистер Полсон, мистер Вайнштайн, у нас была весомая причина отправиться в путешествие во времени и прибыть сюда. Мы хотим убедить вас закрыть шоу.
