— Я уже не хочу, а ты?
— И я! Я теперь чувствую силу.
— А раньше была беспомощность, только наблюдение, ни на что не повлиять.
— Теперь все будет иначе.
— Мне не терпится, чтобы завтра наступило.
— И мне.
— Хочу шпроты!
— Да, немедленно их напечатаем.
— Только доберемся до принтера!
В мечтах и воспоминаниях близнецы уснули крепким сном. К ним подходили ошарашенные недавними взрывами животные и нюхали странных существ, затем убегали, царапая лапы об осколки, но все равно не сдаваясь в поисках еды и воды. От города пахло жизнью. На манящий аромат крови прибегал и безумный волк. Он хотел было полакомиться болью беззащитных спящих, но укусы не принесли страданий и вообще никакого отклика близнецов. Маньяк переключился на пораненных белочек. К выходу солнца жизнь вокруг Воронежа перестала бурлить. Свет напугал пушистых и разбудил перерожденных брата с сестрой. После потягиваний и сонного бормотания между близнецами состоялся короткий диалог.
— Готов?
— Готов. А ты?
— Готова!
Первые попытки сосредоточились на одной трассе. Голые и окровавленные лезли вверх друг за другом. Казалось, это самый удобный путь, словно кто-то специально оставил последовательные зацепки. Но ближе к середине приходилось сворачивать то влево, то вправо, потому что зеркала переставали выполнять свою основную функцию под слоями грязи. Трещины были скрыты. На этом немаленьком участке приходилось двигаться наощупь. Если верхний срывался, то он больно задевал второго. Тогда близнецы переключились на соседние трассы, располагающиеся довольно далеко друг от друга, метрах в пятидесяти. А вдруг сверху будет канат или что-то в этом роде? Или омыватели города вышли из строя только частично, и по новым дорогам не будет столетней пыли. Тогда первый забравшийся сможет помочь. Иногда соскальзывали руки или ноги на казавшихся надежными местах, но чаще мешало солнечное отражение. Неожиданно попадая в глаза, оно ослепляло, и зеркалолаз терял равновесие. Спустя больше полусотни попыток и более трех часов близнецы, почти синхронно, оказались на крыше. В этот момент и послышалось громкое гудение. Поверхность точно завибрировала. А затем полилась вода. Это заработали омыватели. Химический раствор лился вниз с нескольких уровней, омывая зеркала без помощи тряпки, но оставляя незначительные капельки, которые рано или поздно замаскируют капли дождя или снег. Мойка города работает раз в два месяца, дожидаясь хорошего плюса, чтобы раствор не лился по замерзшим зеркалам. Сегодня датчики сработали с ошибкой, видимо, обломки с неба зацепили ключевой механизм. Близнецам повезло, еще бы минута промедления, и их бы смыло мощным потоком вниз.
Крыша достаточно аккуратно выглядела. Должно быть ее регулярно ремонтируют. Солнце зашло, но путь освещали слабые непримечательные лампы по всему периметру крыши. Странно, что до этого их не было видно. Вдали, похожий на лампу белым свечением, сидел человек в полном одиночестве. В руках у него различалась темная бутылка. Он сделал глоток, а потом размахнулся и сбросил ее вперед. Через мгновенье послышались звонкие удары. Светящаяся фигура поднялась и скрылась, словно растаяла, вероятно, в чердаке города. Близнецы осмотрелись, никого больше видно не было. Они решили подождать пару минут и отправиться следом.
Дверь чердака бросалась в глаза. Она была подсвечена синей лампой и отличалась матовой полупрозрачной поверхностью. На горизонтальной двери возвышался серый мост. Это ручка. Близнецы начали дергать, но ничего не выходило. Снизу послышалась тихая сирена. Илья и Наташа спрятались за лампу, в надежде, что она ослепит охраняющих.
Откинувшись вверх, дверь открылась. Из нее выбежали двое: тот светящийся с бутылкой и, на первый взгляд, обычный мужчина среднего телосложения, должно быть, из вторых. Они достали из своих сумок фонарики с резинками и надели на лоб, ослепляя ярким светом темноту. Держа наготове заряженные автоматы, мужчины разошлись в разные стороны, оглядываясь, нет ли кого-нибудь рядом? Рядом никого не было. Брат и сестра, недолго думая, улизнули в автоматически медленно закрывающуюся дверь.
Темное, но освещенное, помещение почти без пола открылось перед глазами. Длинная железная лестница вела вниз, в бесконечность, твердой поверхности не было видно из-за ее непрерывности или плохого света. Слева в стене были едва различимы два прямоугольника в человеческий рост. Если пройти по одноуровневому прямоугольнику шириной с две стопы, то можно попасть прямиком в один из тоннелей. Близнецы договорились разделиться и осмотреть оба.
— Опять, блять, пизданулось! — Послышался писк открытия двери на крышу, а затем и грубая мужская ругань. — Заебали, третий раз за смену!
— Да, и не последний, видимо. — Отвечал более тонкий монотонный голос.
— Пусть уже включат эти ебучие камеры и дроны. Теперь-то что, вторую не запустим. Это они для вида. Мол, все под контролем. Так и задумано. Это мы, блять их ракету сбили, пиздоболы. — Было слышно, что мужчины остановились, чем-то занявшись.
— Согласен. Слушай, а как мне эту кору забрать?
— Ну, сам думай.
— Я поспрашивал у наших, никто и не ходит на улицу, они вроде и не знают, что можно выходить.
— Пиздец! Ты что еблан! Ты про кору им говорил?
— Нет, я осторожно.
— Пиздец! — Дальше послышалось два удара в сопровождении глухих стонов. — Еще раз меня втянешь в эту хуету, убью. — Близнецы остановились послушать, каждый в темноте своего тоннеля, через минуту голоса вновь появились. — Ладно, дам подсказку. Я сам этот способ придумал. Когда вызовут, заходи с обувью в руках, там обуешься. Скажешь, трёт, не успел переобуться. А там сам все поймешь. Вставай. Хватит придуриваться. Пошли.
Не сговариваясь, синхронно прижались вплотную к стенам Наташа и Илья, чтобы их не было видно и на них случайно бы не нарвались. Шаги синкопой подкрадывались ближе и ближе. Они пошли по тоннелю Наташи. Фонарей у них не было, видимо, привыкли к местному пространству. Девушка не дышала, вытянувшись струной к потолку. Как бы ее не задели и не услышали.
Случайное стечение обстоятельств. Так ли оно случайно? Или все заранее известно, намекая разного рода обстоятельствами, будь то цвет стен, чье-то агрессивное поведение, зависимость, профессиональная деформация, вмятина на зеркале или радиоактивный взрыв? Все ли участники событий могут знать все обстоятельства, вплоть до местоположения рассыпанной мелом штукатурки? Из-за ограниченности всезнания все вокруг кажется случайностями, и время становится искусственным, линейным? В городе Воронеже под крышей в две тысячи четырехсотом году все сложилось так, и
