никак иначе не могло. Сахар, получивший крепкий удар в ребро, согнулся вполовину и медленно ковылял, опираясь на шершавую стену. Штукатурка обсыпалась, оставляя грязные следы на одежде. Военные стирали себе сами, и обязаны были выглядеть презентабельно. Сахару сейчас совсем не до своего внешнего вида. Он перешел к противоположной стене с более приемлемым ремонтом. Здесь реже бьют и срывают свою агрессию физически. Во мраке услышать или увидеть эту перемену стороны оказалось невозможным. Начинающий военный задел теплое мягкое тело и завопил высоким вскриком.
— Что там еще? — Закричал Родина и начал руками бездумно махать около стены.
Наташа от страха успела убежать вперед, к свету.
— Ебанько! Ты чего орешь! А если бы я автомат достал на ложную тревогу! Блять! Второй раз за минуту! Ты знаешь, что значит достать автомат просто так? Я тебя на том свете за это бы нашел и каждый день бы пиздил! — Родина затопал ногами, срывая голос.
— Там что-то было! Что-то мягкое! Правда было! — Сахар уже доставал фонарик из своего обмундирования.
Свет оголил потрескавшиеся серые стены, а впереди на носочках насколько можно быстро кралось бело-красное тело с разделяющей выступающей полосой позвоночника. Недавнее плотное прилипание к стене рассыпало красные пятна по ногам и выше. Темные волосы перестали прыгать. Тело, ослепленное белым, остановилось. А затем стал слышен громкий быстрый топот, спина выпрямилась и бросилась вперед.
— Блять! Сука, стой! — Родина легко толкнул товарища, который тем не менее упал от физического и психического напряжения. А сам инициатор падения рванул за незваным гостем. Через полторы минуты военный уже лежал на девушке с множественными ссадинами и царапинами, из которых начинала сочиться кровь. Капельки, падая на прохладный серый пол, стекали. На их прежнем месте уже не было видно тех дырочек и щелей, откуда кровь попадала на воздух. Родина задыхался, сильнее вдавливая бедро и лопатку в пол. Ошарашенная Наташа молчала и не дышала, притворившись мертвой. Не дышать было больно, но желание сбежать пересилило все. От медленно приближавшегося фонаря становилось светлее.
— Выключи его! Здесь и так видно! А то слепишь в глаза, сука! — Родина перпендикулярно темному коридору сидел на четвереньках, руками и правой ногой прижимая гостью. Он смотрел в стену, а после слов и вовсе отвернулся влево.
— Да. Сейчас. — Сахар с трудом прокрутил фонарь второй рукой. Стало темно, но свет от коридора министерства уже попадал в черный тоннель. Синхронно у военных завизжали сигналы где-то в области пояса. — Наверное, на этого.
— На этого, на этого! Сука, можно без тупых комментариев. — Родина повернул голову направо.
— А вдруг здесь еще кто-то есть? — Сахар почти доковылял до сцены задержания.
— Ладно! Вынудил! Ну, пиздец ты, конечно, посвятился раньше на год! Подойди сюда. Повезло. Ух. Иди-иди сюда. — Родина сдвинул правую ногу дальше в сторону, скользя по телу поваленной к бедру. А правую руку убрал и начал ею рыскать внутри жилета. — Сюда давай. Ползи, как-нибудь уж. Давай. Ебать! — Мужчина торопил напарника, уже держа в десятипальцевой руке некий шприц с синей жидкостью.
Светящийся белый юноша с опаской в голове, не выдавая ее движениями, присел рядом. В тоже мгновение он получил мощный удар иглой в область на пять сантиметров ниже левой подмышки. Через десять секунд скованность от боли начала исчезать. Молодой военный встал, пощупал свое изуродованное сломанное ребро, потрогал пальцем пустое место недавно сломанного зуба. Боли больше не было.
— Да, без этого никуда. Учимся жить с болью. Потому что на улице без нее никуда. Умрешь — не поймешь от чего. Сам всю жизнь хотел попробовать, не представилось. Ты, ебать, везунчик. Ладно. Беги, вызови наряд. А потом осмотрись, может, правда, кто еще забрался. Забрался, сука? — Последнее предложение Родина прокричал, обращаясь уже к Наташе. В ответ была тишина. Тогда военный еще сильнее надавил ногой на спину.
Сахар бежал к коридору, кружась с включенным фонарем. Никого не было видно.
Через пятнадцать минут трое военных и связанная Наташа стояли в одном из серых кабинетов. Яркий свет от направленной на всю компанию лампы как обычно исходил от важного человека с неживым безэмоциональным голосом. Возможно, голос был один, а людей несколько. Военные между собой болтали о разных вариантах, причем у каждого мнения были убедительные факты и аргументы.
— Она не дышит, но сердце работает. — Отчитывался Родина, придерживая за талию голую безжизненно повисшую руками на плечах девушку.
— Притворяется! — Сказал еще один военный.
— А вы что думаете? — Спросил безжизненный бас. И весь свет сконцентрировался на Сахаре, который босиком, перемещая ногу по полу то вправо, то влево, смотрел вниз. От света юноша резко отвернулся и начал говорить. — Почему без обуви? Немедленно надеть!
— Трёт. — По совету напарника ответил юноша и нагнулся положить ботинки на пол. — Я думаю, она мертва, она же голая, ее организм ослаблен. Даже, если она спит, и дыхание из-за этого неощутимо, то все равно скоро умрет без оказания помощи. Но с ней мог быть кто-то еще. Еще двое осматривают крышу, двое тоннели и коридор, трое проходят лестницу. — Сахар говорил быстро, сбивая дыхание и тембр.
— Вы согласны? — Свет переместился на троих.
— Так точно! — Одновременно согласились военные.
В это время дверь открылась. Показалась круглая и острая фигуры перед лампой. Через секунды дверь закрылась. Свет обличил двух военных и голого юношу с опущенной набок головой.
— Почему без разрешения? Не по протоколу! После сюда! — Безжизненный бас продолжал спокойно и размеренно говорить.
Дело государственной границы. Извините. — Испуганный женский голос послышался в дверях и больше не появлялся.
Все оглянулись. Под энергией света предстали новые посетители. Сахар, как и все, сперва оглянулся на новеньких, а затем ногой стал собирать рассыпанный белый песок в ботинки. Через десять секунд молодой военный был полностью одет и обут.
— Почему копошитесь? Выйдите отсюда, немедленно! Вы мешаете! — Бас вновь обратился к Сахару. Без права на ответ юноша удалился.
Еще через несколько минут вышли все военные с пойманными нарушителями. Радостный Родина, удаляясь, бегло кинул фразу своему коллеге: «Награду дадут! Тебе тоже обещали! А этих в лабораторию в коробках сейчас повезем. Будут экспериментировать! Какая-то евгеника-хуеника… потом еще расскажу!»
