— Спасибо вам!.. Я сама хотела вас об этом просить…
— А я вас, как всегда, опередил! — по-мальчишески задорно сказал Навратил. — Ну, как, товарищ Северсон, согласны?
— Боюсь, что не справлюсь… — ответил тот нерешительно.
— Начнем с несложных заданий. Вам будут помогать… Но… — академик лукаво улыбнулся. — Но сотрудником нашего института вы станете только в том случае, если мой проект будет принят. Согласны?
— Соглашайтесь, Северсон! — шутливо подмигнула ему Алена. — Это значит, что должность вам обеспечена.
И действительно, на следующий день проект академика Навратила был принят абсолютным большинством голосов. Сразу же после этого началась подготовка к проведению эксперимента с космической ракетой на Луне.
* * *
Впервые за много-много лет Северсон взял в руки слесарные инструменты. Конечно, это были уже не те примитивные зубила и коловороты, которыми ему приходилось работать в дни своей юности. Но технику не надо долго объяснять; он и сам поймет, что к чему. Ничего не изменилось и в чертежной технике: белые линии на синьке ясно показывали порядок монтажа.
Экспериментальная космическая ракета прямо на глазах вырастала посреди огромного эллинга. Детали для нее изготавливали крупнейшие заводы всего мира; размеры выдерживались с невероятной точностью, и все же при монтаже не раз возникали осложнения и задержки. Чтобы успеть к намеченному сроку, работы велись круглосуточно.
Северсон работал с жаром, с энтузиазмом. Если бы не Алена Свозилова, он, наверное, и ночевал бы в эллинге. Но она настойчиво и ласково заставляла его соблюдать режим, и он не мог ей отказать: эта черноглазая девушка приобретала над ним все большую власть.
Космическая ракета была уже более чем наполовину построена, когда из Москвы в институт академика Навратила приехала Наташа Орлова. Северсон обрадовался, как мальчик, который после долгой разлуки увидел мать. Но его радость стала просто безграничной, когда он узнал о причине приезда Наташи: академик Навратил попросил проверить состояние здоровья своего сотрудника, чтобы определить, можно ли ему лететь на Луну.
После тщательного осмотра Наташа с подчеркнутой серьезностью сказала:
— Можно. Но…
Северсон насторожился: может, какие-то ограничения?
— Но с условием: вы должны писать мне и академику Тарабкину о состоянии вашего здоровья. Согласны?
— Согласен, Наташа! Обязательно буду писать! Я уже совсем здоров.
Он и впрямь чувствовал себя полным сил и энергии. Путешествие на Луну! Да разве можно было бы даже мечтать о нем?!
Его грудь распирало желание поделиться с кем-нибудь своей радостью, рассказать о том, что он начинает понимать новый, странно изменившийся мир и что этот мир принимает его, как равного среди равных… Но это было не свойственно ему, человеку неразговорчивому; он лишь молча улыбался.
— Не боитесь полета в Космос? — шутливо спросила у него Алена.
— Не боюсь. Не боялся же я полетов с Амундсеном.
— Хорошенькое сравнение! — возмутилась Алена. — Не хотите ли вы этим сказать, что полет на Луну может тоже закончиться трагично? Мы летаем туда трижды в неделю, и до сих пор не случилось ни одного несчастного случая!
— А когда стартуем?
— Завтра утром вылетим в Москву. После обеда, в четырнадцать, будем уже в космическом пространстве… — Алена задумалась. — Знаете что?.. А не полюбоваться ли нам живой природой? На Луне нам будет очень не хватать ее.
Северсон охотно согласился: монтаж экспериментальной ракеты уже заканчивался, остались только астронавигационные приборы, с которыми возились специалисты.
Решили совершить небольшую прогулку по Влтаве. Алена взяла на прокатной станции моторную лодку и села за руль. Направились на юг, против течения реки.
Со светло-голубого безоблачного неба улыбалось солнце. Оно пригревало так щедро, будто забыло, что уже осень.
— Как чудесно у вас в Чехии… — сказал Северсон. — Здесь я чувствую себя как дома.
Алена молча одарила его благодарным взглядом. Да, Чехия действительно прекрасна. И не потому, что это — родина. А может, именно поэтому?
По дороге им встречались турбоплавы с экскурсантами, суетливые моторки, грациозные яхты. Тут и там неподвижно стояли лодки с рыбаками, лечившими нервы терпеливым ожиданием счастливого случая. На берегах виднелись виллы и дома отдыха.
Все, все было красивым, спокойным; все свидетельствовало о счастливой свободной жизни.
Каналы, плотины, мосты… Древняя Влтава была уже совсем не той, какой была во времена юности Северсона. Теперь она стала судоходной до самого Будейовице, — полноводная, широкая.
Двое на моторной лодке ехали все вперед и вперед, пока солнце не коснулось зубчатого гребня елового леса над скалистым берегом, а потом повернули обратно.
Не доезжая Праги, свернули в сторону небольшого канала, соединявшего Влтаву с маленьким искусственным озером вблизи Штеховиц. Уже совсем стемнело, поэтому Алена включила прожекторы. Гладь озера замерцала тысячами огней, которые отбрасывали фонари и окна домов на берегу. С противоположного берега слабый ветерок доносил звуки вечернего концерта.
— Остановимся на минутку, здесь действительно прекрасно… — тихо сказал Северсон.
Алена выключила мотор. Лодка еще несколько раз подпрыгнула на волнах и остановилась.
Над набережной появилась Луна. Все вокруг залило ее холодное зеленоватое сияние.
Луна сегодня не такая, какой была прежде. Это уже не та серебряная тарелка, что равнодушно светила путешественникам в мертвых просторах Арктики, а огромный шар, летящий в космическом пространстве вокруг Земли. Неужели это не наваждение: меньше чем через сутки соратник Амундсена впервые ступит на почву чужого, загадочного мира?!
И верится Северсону, и не верится. А вдруг до сих пор продолжается ледяной сон?
Нет, это реальность. Просто «человек из прошлого» попал в будущее и никак не может прийти в себя.
Свободные полдня в Москве Северсон использовал для визитов. Он повидался с Тарабкиным, Наташей Орловой, заглянул к Зайцевым. Но все это пронеслось мимо него, словно сон. Он жил будущим путешествием и опомнился только тогда, когда из громкоговорителей в зале ожидания космодрома прозвучали долгожданные слова:
— Пассажиры на Луну могут занимать места!
Обычная ракета. Обычная кабина с герметичными дверями. У круглого иллюминатора закреплены два складных кресла с наполненными воздухом подушками. Стюардесса принесла Алене и Северсону скафандры с прозрачными шлемами и резиновые защитные каски на время пребывания в ракете.
