- Э-э-э! Да ты сомлел! - сказал тот же голос Меня подхватили на руки и куда-то понесли,
баюкая, как ребенка. Запомнилось только мелькание каких-то светлых и темных полос. Потом я просто окончательно потерял чувство реальности и очнулся только тогда, когда корабль, ведомый моим заботливым опекуном, начал разгон перед прыжком в подпространство.
О последовавших вслед за этими приключениями двух месяцах рассказывать почти нечего. Бешеный Тедди - так звали пилота-курьера - доставил меня на Ошву, где я более трех недель провел в карантине, что, собственно, не очень отличается от тюремного заключения.
Удивительная планета Ошва - райское местечко для всякого рода бактерий, бацилл и вирусов. Первые исследователи неосторожно занесли сюда несколько совершенно банальных заболеваний, а те, в свою очередь, мутировали и стали настолько ужасны, что содрогнулась вся освоенная Вселенная. Если бы на Ошве не было богатейших залежей самых различных минералов, то ее бы давно закрыли для посетителей и исследователей. На планете едва ли не раз в неделю все население подвергалось строжайшему медосмотру, а в мои планы не входило оставлять так много следов.
Поэтому я под вымышленным именем перебрался на Руданду. В этом мне помог один из парней, коротавший вместе со мной время в ошвинском карантине. Но и здесь я не нашел пристанища.
Руданда - планета с почти такой же древней цивилизацией, как и на Земле, - не выглядела глухой провинцией, хотя и находилась в стороне от главных галактических путей. Здесь совершенно невозможно было затеряться. Главный компьютер планеты заботливо пестовал каждого члена общества в своих электронных объятиях от рождения до смерти. И если кому-нибудь вздумалось бы послать на мое имя открытку, даже без адреса, - она нашла бы меня в течение суток даже на дне океана. Как вы понимаете, меня такое положение дел так же совершенно не устраивало. Возможно, на меня наложило отпечаток постоянное ожидание ареста, не знаю, но развившееся во мне непонятное чувство подсказывало, что некая, до тех пор еще неясная опасность бродит рядом и чем цивилизованнее планета, тем четче ее контуры. Поэтому вскоре я удрал и с Руданды.
Последние две недели своих скитаний я провел на Истер, перебравшись туда с контрабандистами. Это была планета земного типа, открытая лет десять тому назад. Цивилизация ее в силу неких местных условий прочно застряла в средневековом феодализме, и планету объявили заповедником. Горький опыт бесплодных попыток ускорить развитие дикарей на Ногре сыграл в этом не последнюю роль.
Однако никакие запреты не могли оградить Истер от всевозможных преступных посягательств. Здесь тихо добывали полезные ископаемые, отстреливали и отлавливали животных, похищали исторические и художественные ценности. Нередко ввозили и продавали аборигенам оружие. По самым скромным подсчетам, на планете постоянно находилось не менее миллиона представителей иных цивилизаций.
Разумеется, Служба космобезопасности тоже не сидела сложа руки. Рынки полезных ископаемых и антиквариата строго контролировались, выявлялись незаконно добытые товары. Контрабандистов ловили, сажали в тюрьму, ссылали на каторжные работы, конфисковывали имущество, но слишком высоки были ставки в этой игре, чтобы иметь возможность остановить ее.
Поэтому на планету Истер меня десантировали с предосторожностями, достойными шпионских фильмов. Совершенно неприметный челнок отделился от безобидного транспортного корабля и нырнул в атмосферу. Заходил на посадку, как и положено, от солнечного диска. Не думаю, что хоть кто-нибудь мог бы нас увидеть без специальных приборов. Потом пилот долго летел на малой высоте, петляя между холмами над, как мне показалось, совершенно безлюдной местностью. Напоследок он предложил мне спрыгнуть с парашютом, но я отказался.
Поселок, в который я попал, был укреплен и замаскирован, словно древняя военная база. Большую часть жителей, как в традиционных вестернах, составляли мужчины, по чьим грубым физиономиям я уже успел соскучиться. Раз и навсегда установленный в поселке закон карал смертью всякого за любую попытку вольно или невольно выдать расположение поселка кому бы то ни было. И закон этот никто не нарушал, по крайней мере за время моего пребывания не было ни одного случая. Все кандидаты на поселение исподволь тщательно проверялись, существовала даже своя контрразведка. В мою пользу сыграло то, что на Хеинве я был объявлен государственным преступником номер один и элементарная логика не допускала возможности моего тесного контакта с представителями спецслужб.
Здесь добывали кроваво-красную медь, и поэтому практически все сооружения находились глубоко под землей. Возможно, более опытный следопыт, нежели я, и обнаружил бы следы человеческой деятельности, но я до последнего момента считал, что меня решили высадить в совершенно дикой местности с тем, чтобы я пешком добирался до поселения. И только когда земля зашевелилась у меня под ногами, я понял, что меня не обманули.
Внизу находились жилые помещения. Медная жила начиналась когда-то почти у самой поверхности и постепенно уходила в глубину. Вполне естественно, что руду выбрали сначала сверху - таким образом появились пригодные для жилья пустоты. Стены в комнатах были в основном облицованы пришедшими в негодность тюбингами, кое-как пригнанными друг к другу, но во многих местах все равно оставались довольно широкие щели, из которых временами начинала сыпаться порода. Дверей здесь вообще не признавали, считая их сооружение излишеством. Но, несмотря на сходство моего нового обиталища с пещерами перволюдей, в нем был определенный уют. Мне отвели крохотную каморку в самом конце выработанного штрека, больше похожую на футляр для кассеты, чем на человеческое жилище. Меблировка состояла из походной складной кровати и почтового контейнера, будившего во мне не самые приятные воспоминания. Последний должен был служить мне столом, буфетом и гардеробом. Кстати, отдельное помещение не было чем-то из ряда вон выходящим - наличие индивидуального «жилья» было продиктовано необходимостью. Работы в шахте велись одновременно в две, три и четыре смены, и те, кто возвращался из штреков и цехов, не должны были беспокоить тех, кто в это время отдыхал.
Дежурный по ярусу любезно ознакомил меня с расположением столовой, умывален и туалетов. Вкратце объяснил, как следует себя вести в тесном мирке шахтеров, и еще раз проинструктировал о том, чего не следует делать, если мне дорога моя голова. Между делом он задал мне несколько каверзных вопросов, но, поскольку я никому не соврал ни слова, провокации эти пропали втуне. Но мне пришлось заново рассказывать всю свою историю, и он остался доволен.
