Один за другим поднимающиеся археологи и зимовщики почему-то останавливались наверху. Поднявшийся последним Платон тоже замер. Показалось, что на него опять накатило какое-то видение или случилось чудо.
— Снова на Земле очутился, — сказал кто-то рядом.
Здесь, внутри астероида, перед ними открылась зеленая, вогнутая чашей, горячо освещенная долина с домами, отсюда, издали, похожими на белые камни.
— Ничего себе. Ну, я худею, дорогая редакция! — воскликнула Диана.
— По-научному это называется мир-каверна, — отозвался Карл. — Субприрода, говорят. Жилую зону сделали.
— Даже балдоху имеете? — спросил Томсон и ткнул куда-то вверх пальцем. — Блатной шарик. Он что, электрический у вас?
— Ну, не электрический, конечно, — ответил один как-то сумевший понять его зимовщик. — Гелиевый светильник. СГСД-125. Типа светила. Старый уже, менять пора.
Было видно, что зимовщики довольны произведенным эффектом. Постепенно стало заметно, что небо здесь — это покрытый веселенькой голубой краской камень и не так далеко — противоположная стена.
Совсем невозможно было поверить, что они внутри большого каменного булыжника. Посреди настоящей ярко-зеленой травы была видна каменная дорожка. Совсем как в сказке об Изумрудном городе. Они перешли по маленькому горбатому мосту через поток воды, бегущий по каменистому руслу. Может, здесь он имел право называться ручьем.
Ручей этот был узкий и совсем мелкий, чуть выше небольших камней, но быстрый: вода текла под уклон. Они все шли будто по склону горы.
Никто из зимовщиков не остался на верфи. Жаркие лучи СГСД-125 нагревали их космические латы. Без шлемов в них они выглядели неестественно широкоплечими, с непропорционально маленькими головами.
Только сейчас кладоискатели с "Обсидиановой бабочки" почувствовали, что здесь, внутри астероида дышат полной грудью. Оказалось, что не замечали, как затхло и пыльно было в их тарелке. Теперь они будто очутились в просторном свежем мире.
Здесь даже встречались маленькие огородики. Далекий огородник перестал махать каким-то своим непонятным инструментом, выпрямился и замер, глядя в их сторону.
— Грунт завозим, — сказал Карл. — На свои, на трудовые сбережения, как говорится. Дорого, конечно, обходится, но ничего, зарабатываем… А там вон трава. — Махнул он куда-то рукой. — Масляная. Генетическая техническая культура ГТМПИ-334, техтрава, если по-простому. Мы масло на дизтопливо используем, еще по старинке.
На зеленой траве вдалеке белели большие камни, будто неподвижные овцы.
— Только овец здесь не хватало, — пробормотал Джеррисон. Наверное, ему тоже пришло в голову подобное.
И опять камни, круглые, серовато-желтые. Эти вблизи оказались крупными тыквами.
— А сахарный тростник у вас есть? — спросил Конг.
Появилось кукурузное поле, высыхающие уже стебли со спелыми початками. Сбоку приблизились какие-то деревья. В этих высоких зеленых стволах не сразу угадывался бамбук. Каменная дорожка, вообще-то похожая на тротуар, вела внутрь этого неожиданного леса. Внутри него ненадолго стало прохладнее. Из его глубины ("Какие здесь могут быть глубины", — подумал Платон) доносился запах лесной грибной сырости.
— В этом вашем лесу, может, и звери есть? — с неуверенным юмором спросил Джеррисон.
— Есть, — серьезно ответил один из зимовщиков. Тот, самый высокий и крепкий из них, с красным, будто обожженным, лицом и грубыми вертикальными морщинами на щеках. — Ежики есть, белки.
Пришельцы с Земли все сразу вдруг заметили, что этот монтажник-зимовщик — женщина. Будто только сейчас почувствовав жару, она сняла вязаную шерстяную шапочку, обнажив коротко стриженные седоватые волосы:
— Меня Августа зовут. Этот маленький — Карл, знаете уже. Ну, и остальные.
— И бамбук зачем-то здесь посадили, — произнес Томсон, задрав голову.
— Не сажали, сам вырос, — сказал зимовщик, идущий рядом с ним. — В качестве сорняка.
За бамбуковой рощей совсем уже абсурдно росли бананы. Лучи местного светила насквозь просвечивали перезревшие плоды, проникали сквозь них, как через темное масло.
Здесь запах был другой: парфюмерный, какой-то одеколонный, тропический. Быстро сменился, появился через несколько шагов после бамбукового леса.
— Не думал, что я когда-нибудь здесь экскурсоводом стану, — сказал Карл.
Дорожка привела их к первому дому. Они прошли сквозь арку и сразу оказались на улице, настоящей, городской, и даже не совсем провинциальной.
— Я еще помню времена, когда обсуждалось, какие дома под жилье здесь ставить, — продолжал Карл. — Хотели замок. Даже дворец — были такие предложения. Давно живу тут.
Двух и трехэтажные особняки составляли какой-то кривой переулок, совсем московский, будто чудом сохранившийся здесь, как в музее.
— Это когда я еще маленький был, — говорил Карл. — Ну, я и сейчас не слишком большой, — добавил он, будто угадав мысли окружающих. — Вообще я родился здесь. Единственный из всех. Больше таких происшествий на астероиде не было.
— Птички, — заметил Томсон.
На брусчатой мостовой прыгали самые настоящие воробьи. Такие простые, обыденные, что сначала никто из экипажа "Обсидиановой бабочки" не обратил на них внимания.
На домах даже висели вывески. "Магазин". "Аптека". "Харчевня "Голос моря". Почему-то казалось, что сейчас из-за поворота, разгоняя их всех звоном, выедет старинный трамвай. Хотя рельсов нигде не было. Иллюзию немного нарушали окна — без рам и стекол, оставались открытые голые проемы. Только на первых этажах — жалюзи из деревянных реек, мелкие деревянные решетки, некоторые неплотно закрытые. И еще, пожалуй, — шаги Титаныча, который молча шел позади — неуместный, инородный здесь железный топот.
Диана с любопытством заглянула внутрь магазина "Книги". В почти пустом зале висело несколько полок с настоящими бумажными книгами в покоробленных от пыли и жары картонных обложках. Дальше, в харчевне, было совсем пусто, только голый пыльный пол.
— По правде говоря, до этой жилой зоны, до всякого гостиничного сектора руки не доходят, — произнес Карл. — Только судоремонтом занимаемся, времени не остается.
— Раньше были магазины, — стал рассказывать он, — бесплатные, конечно. Каждый мог войти и взять что хочется. Естественно, можно было и со склада выдавать, выдумать всякие склады, кладовые, но так интереснее, веселее. Да, было… Это когда еще больше народу здесь находилось, когда все это строилось, придумывалось. Хорошее время. Один я его помню. Строили, сажали растения, деревья, придумывали этот мир. Теперь только наша бригада здесь осталась. Ремонт на верфи и работы по расширению иногда. Так мы это называем. Когда каверну расширяем, астероид отсюда, изнутри, долбим.
