Может все-таки поспать… Нормальная девочка, судя по голосу… Напугал своим рыком. Будет внимательной, надеюсь.
— Второй, ты как настроен?
— Спи, первый. Я точно не буду, ну ее нафиг, институтку. У меня под ложечкой сосет, у инстинкта самосохранения истерика.
— Ну, а я посплю. Буди, если что.
Второй иронично хмыкнул. Конечно, если что…
Чтобы сохранить разум, будучи пилотом боеда, нужно иметь определенный склад характера. Или врожденную пофигичность к собственной судьбе.
Единицу перебрасывают по каменному хаосу, перегруппировывают, вводят в бой вообще без твоего участия. Данке шон — хоть сообщают, что именно будут делать. А твоя задача — стреляй, если требуется, наблюдай за обстановкой, выполняй указания и будет тебе вечная слава.
Чтобы перейти в ручной режим и на какое-то время стать хозяином собственной судьбы, хотя бы в аспекте свободы перемещения — нужны веские основания. Пилоты до хрипов и конвульсий умоляют операторов о ручном режиме. Потом привыкают, пытаются договориться, мол, ты нормально относись, переводи, когда я тебя прошу, я тотчас вернусь. Если не веришь — всегда можешь сам меня дернуть. Обрезать глоток свободы, наступить на горло песне.
Есть нормальные операторы, дают без проблем. Но их тоже, ведь, жучат не по-белому. Рейтинг ручного режима перебирать нельзя. Боед должен работать без сантиментов. Иначе, когда пилот шкуру свою спасает — он неэффективен, уничтожением противника не занят.
Мысль ускользала, сознание вяло-вяло пыталось ее удержать, скорее по инерции. Вот уже что-то вовсе несуразное…
Риккол Сторр, в прошлом — лейтенант гвардии Конфедерации, уснул тревожным арестантским сном.
Четыре года за пультом боеда, как он выжил… Это при максимальной-то жизни боевой единицы в аду Копей — два месяца, по итогам последнего звездного цикла. О веселой статистике вслух не говорят, информация строго секретна. Кто бы, из вольнонаемных, в пилоты записывался… Вербовочные пункты мастеровито заполняли пробелы, допущенные судебной системой.
По доброй воле в пилоты механизированной боевой единицы типа «Рейнджер» идут редко. Тут все смертники.
Впрочем, есть и сознательные. Банальные герои. Империя всегда рождает героизм. Он требуется обществу, чтобы оттенить свою культуру.
Любой, знавший Сторра прежде, затруднился бы в опознании его сейчас. Совершенно седой, с пронзительными, грустными глазами и усталым лицом — он походил на молодого парня лишь относительной свежестью линий. Грустный голос, в котором иногда явно проскальзывали почти стариковские нотки, заставлял удивленно вздрагивать, соображая — не показалось ли, неужели кто-то вклинился в эфир.
Физически, между тем, Рикк был все еще здоров, если не считать многочисленных ранений, ожогов и переломов по всему телу. Но заживало, словно на собаке.
Второй, Саха, смуглястый парняга с земледельческой планеты Деурра, пробыл в Копях полгода, из них четыре месяца — вторым Сторра. По Алькатрасу ходила байка, что пятнадцатый — бессмертный. Завалить его, дескать, можно только вне боевой единицы. Пока цепляется за гашетки — и сам выберется, и второго спасет.
Вторыми ему ставили в качестве поощрения.
Сейчас Саха сидел, сбившись в комок нервов, быстро переводил взгляд с тактического экрана на боковые визирные и дальше — на прицел. Его правая нога уперлась в педаль, куда паренек перепрограммировал функцию перехода в боевой режим, а руками ведомый вслепую набирал письмо домой в паленом текстовом редакторе. Технику он освоил быстро, благо система была достойная.
Спать не хотелось.
Адреналин перестрелки еще не перетравился в топке тела, да и страх не покидал Саху почему-то, невзирая на выработавшуюся привычку к постоянному ощущению американских горок, когда душа уходит вниз, в район солнечного сплетения, а в пятках щекотно. К лунапарку приучаешься, организм вырабатывает толерантность к постоянной дозе адреналина.
Но сейчас было боязно. Точно — из-за девки-оператора.
Не верил Саха в способность женщин воевать механизированными экспедиционными силами.
Для ведомого первый номер — отец родной. Неотрывно следуешь за ним в порядке, определенном свыше. Как правило, прикрываешь заднюю полусферу, хотя по фронту тоже, конечно, работаешь. В ручном режиме, теоретически, ведущий должен управлять и твоим перемещением, но это идиотизм. Обычно включают режим скольжения и ты относительно свободен выписывать кренделя вокруг батькиной хаты. Маневрируй, сколько влезет, отстать можешь лишь слегка, понижением скорости. Чуть перешел предел — тебя подтащит к первому невидимым неводом.
А уж для перевода в ручной режим ведомого — должен свет сойтись клином либо в голове у ведущего, либо у оператора, а, вообще — одновременно. Потому, что обоих будут бить сильно и долго разбирать основания подобного кощунства. И пару месяцев «на Копях» обоим навешают штрафных, даже при самом благоприятном исходе.
Кстати, почему Сторр не валит отседа? Он, по рейтингу, свободным десять раз мог бы быть. Да, хрень выдумали… Старайся, увеличивай рейтинг — мы тебя амнистируем. Курвы, млять…
Потихоньку Саха успокаивался. Усталость придавила темечко стотонным грузом, молодой пилот стоически боролся со сном.
Обещал, ведь. Да и не лишним будет, с этой-то сучкой.
А какой голос у нее — блеск. Женственный такой… или поспать полчасика, Сторр не узнает, да и не просил же он меня в приказном порядке. Что дальше — никто не ведает… Быть собранным не помешает, надо отдохнуть.
Через мгновение герой спал мертвецки здоровым сном.
Лонни напряглась в кресле. Черт, поговаривали, что эти дурацкие выездные зачеты — это геморрой рафинированный. Но чтоб настолько.
Высшая Политическая Академия Деризеи — независимое учебное заведение. Но, поскольку Деризея уже три года является ассоциированный соверен Конфедерации — нововведения не минули и вековую систему образования планеты.
Например, студенты стали военнослужащими по статусу и целых полгода обязаны провести на начальных курсах воинской подготовки.
И даже Дипломатический Факультет не избежал досадного недоразумения. Знатность большинства завтрашних выпускников именитого факультета не позволяла строить из них солдатиков напрямую.
Но трехмесячные курсы штабного оперирования войсками — как пить дать, от звонка до звонка.
Поначалу даже казалось интересным — участвуешь в некоторой коллективной как бы игре. Двигаешь боеды туда-сюда, режимы переключаешь, следуешь инструкциям.
Но, когда дело дошло до практического зачета — неожиданный груз ответственности раздавил хрупкие плечи девушки и Лонни чуть не плакала от осознания, что малейшая ее оплошность — может привести к гибели живых людей. Пусть абстрактных, пусть преступников. Но они ничем ведь не заслужили на смерть только лишь от того, что избалованная детка не справилась с управлениям из своей уютной операторской в Центральном Штабе.
