27
Рассвет второго дня пребывания Джоа у уичолов был пасмурным. Густой туман скрывал долины, лежащие между гор ниже деревни, и потому казалось, будто дома парят в небе на волшебном ковре-самолете из белой ваты. Солнце не светило — его заслоняла плотная завеса облаков, — не менее белых и оттого холодных.
Обнаружив, что бабушки дома нет, Джоа вышла на улицу и нашла ее за хижиной.
Она находилась в трансе. Приблизившись, Джоа на мгновение испугалась. Старая женщина, закатив глаза, сидела на земле лицом к скрытому облаками солнцу, спина ее была совершенно прямая. Немного успокоившись, Джоа вспомнила, что и в детстве несколько раз заставала бабушку в состоянии транса, но никогда он не казался ей таким глубоким, как теперь. И поза была необычной: на корточках, ладони сложены как в молитве, локти упираются в колени. От нее исходило волнение, веяло тайной.
Джоа вдруг поняла, что старая Уаянкаве отправилась за пределы реального мира по ее, Джоа, делам.
Бабушка с великим уважением отнеслась к выбору внучки.
Настрой у Джоа был действительно решительный. Если бы Давид был с ней, он, скорее всего, попытался бы этому воспрепятствовать. Странно — есть люди, которые дружат или поддерживают отношения в течение многих лет, но их ничто не связывает. И наоборот, иным бывает достаточно нескольких дней, если не часов, чтобы между ними возникли весьма прочные узы.
Почему он снился ей той ночью?
Джоа в задумчивости прикрыла глаза ладонью. Нескончаемая череда вопросов. Они осаждали ее постоянно, бесцеремонно нарушали ход мыслей, лезли в голову исподтишка. Вопросы и опять вопросы — вечные спутники сомнений и страхов.
Почему она не просмотрела бумаги отца еще раз?
Нет, дело не в них. Здесь совершенно иной мир, со своими неписанными законами.
Джоа ждала.
Туман рассеялся — и взору предстали долины, облака поредели — и появилось солнце. Едва его первый луч коснулся лица бабушки, она открыла глаза.
— Акоуа, — еле слышно прошептала, увидев внучку.
— Здравствуй, — улыбаясь, ответила та.
Уаянкаве сделала глубокий вдох, наполняя легкие воздухом.
— Духи ничего не ведают, — произнесла она. — Царит великое смятение.
— Значит, я сама должна отправиться туда.
— Ты готова? Это опасно.
— Меня это не остановит.
— Во всем мире принимают наркотики, но делают это по заблуждению и в эгоистических целях. Не для того чтобы найти истину, а чтобы бежать от нее. Мы же не принимаем наркотики, мы пользуемся дарами матери-земли, чтобы стать лучше, очиститься, вырваться к свету. Пейот, грибы, отвары и снадобья, приготовленные так, как это делали тысячи лет назад, — это не игрушки. Туристы приезжают сюда за этим, и на них жалко и смешно смотреть. Их ведет ложь. Но тот, кто ищет единения со своим духом, обретает его.
— Я хочу не только расширить сознание, я хочу поговорить со своей матерью, как мы с тобой вчера договорились. И я готова.
— У тебя достаточно сил?
— Ты знаешь, что да.
— Этот путь нужно пройти до конца — обратного хода нет. Он длится три дня. Ты будешь одна, один на один со своими чудовищами и призраками, страхами и подозрениями.
— Мама там будет?
— Если ты этого захочешь.
— Я этого хочу.
— А если то, что ты увидишь, услышишь или узнаешь, придется тебе не по душе?
— Я буду сильной.
— Свет ослепляет.
— Но не убивает.
— Помоги мне встать.
Джоа подошла и, взяв ее за руки, помогла подняться. Бабушка несколько раз повела головой из стороны в сторону, разминая шею. Чтобы войти в состояние транса, ей галлюциногены были не нужны. Говоря о трех днях одиночества, Уаянкаве имела в виду самый продолжительный по времени уход за пределы действительности, ограниченный возможностями человеческого организма, — великое испытание, на которое, опасаясь не вынести всех его тягот, решались немногие.
Ибо очищение души и поиск истины, предстоявшие Джоа, исполнены скорби.
Это похоже на то, что испытываешь, приблизившись к вратам смерти, когда догорают последние искорки жизни, заглядывая по ту сторону существования и возвращаясь обратно.
— Пойдем, ты должна приготовиться, — она взяла ее за руку. — Вечером плотно поешь. Эта вечеря — последняя твоя еда на три дня. Я приготовлю снадобье. А сейчас мы пойдем собирать растения и грибы, срезать их ты должна сама?
Они направились в горы. О пейоте Джоа знала очень немного — лишь то, что ей встретилось, когда, интересуясь родиной своей матери, она искала информацию об уичолах, а именно — что это неотъемлемая часть их жизни и верований. Пить пейот здесь не менее привычное дело, чем во всем остальном мире — кофе. Но бабушка говорила о снадобье, то есть смеси из нескольких растений, и это должно унести Джоа в неизмеримо более высокие дали, нежели обычный ритуальный пейот. Уичолы употребляли в основном шесть психотропных растений, которые на языке науатль называются тлапатль, ололиухки, микстль, цинцинтлапатль, нанакатль и пейотль, более известный как пейот. Некоторые ошибочно называют его также сан-педро — по имени христианского Святого Петра, хранителя небесных врат, однако сан-педро — это другой кактус, столбообразной формы и значительно крупнее. Пейот, для обозначения которого сами уичолы используют еще слово хикури, растет небольшими семействами, как правило под защитой колючих кустарников, которые спасают его от холодов, а своими шипами — и от хищников. Это небольшой кактус серовато-зеленого цвета, с глубоко уходящим в землю реповидным корнем. Растет он крайне медленно — для достижения зрелости ему требуется более пятнадцати лет, поэтому срезать побеги надо очень аккуратно, чтобы не загубить все растение. Диаметр побегов, которых на одном корне может быть от пяти до тринадцати, колеблется в пределах двух-пятнадцати сантиметров. Наиболее ценятся растения с пятью побегами, так называемые звездочки, поскольку в них алкалоиды содержатся в самом концентрированном виде. Латинское название этого кактуса — Лофофора Уильямса (Lophophora Wiliamsii), в переводе означает «растение, вызывающее удивление в глазах».
Джоа нашла кактус с семью побегами.
— Возьми, — Уаянкаве протянула внучке старый остро заточенный нож, — срежь, как я учила.
И для наглядности показала еще раз — вровень с землей, чтобы не повредить корень.
Джоа проделала эту операцию медленно, сознавая, что совершает первый шаг, после которого отступать будет поздно.
— У тебя ладно получилось, — бабушка спрятала пейот в матерчатую сумку. — Ну, пошли дальше, нам еще другие растения надо найти.
