— Ты-то что здесь делаешь? — спросил он. — Ох, извини за резкость. Это я просто от неожиданности. Ты забралась так далеко от своей деревни…
Она улыбнулась и придвинулась к нему ближе, чтобы перекричать шум толпы.
— Снова веду себя дерзко и нескромно. Просто хотела тебя повидать.
— А что твоя семья скажет?
— Я не рабыня. Ты будешь со мной танцевать?
Орм оглянулся на своих спутников.
— Идите, ребята! — крикнул он. — Аврам, ты меня не жди!
Бронски поморщился и подошел ближе:
— Ричард, не нарывайся на неприятности. Ты же знаешь их моральный кодекс. Тут…
— Я могу о себе позаботиться, — перебил Орм. — Вы идите. Все будет нормально.
Бронски отошел с недовольным видом, сказал что-то Ширази, и они ушли, хотя и долго оглядывались.
— Я уже устал от танцев, — сказал Орм. — Давай лучше посидим и поговорим.
Гультхило взяла его за руку и провела сквозь толпу. Выбравшись с площади, она остановилась, грациозно села на траву под деревом и сказала:
— Садись рядом.
Он сел, но сначала беспокойно оглянулся. В тени сидели и лежали не меньше дюжины парочек. По виду одной из них можно было понять, что вскоре будет объявлено о свадьбе.
Гультхило поцеловала его в щеку, и он чуть не подпрыгнул.
— Да не нервничай так, Ричард, — шепнула она. — Я тебя не собираюсь соблазнять. — Она тихо засмеялась. — Хотя ничего не имела бы против, если бы ты меня соблазнил.
— Не надо так говорить, — ответил он. — На меня это сильно действует, а мне много не надо. Понимаешь, здесь, у вас, чтобы… э-э… лечь с женщиной, надо быть в нее влюбленным. Ты очень красивая, притягательная, только… только я в тебя не влюблен.
Она не отодвинулась.
— Спасибо за откровенность. А как ты можешь быть в меня влюблен, если мы только однажды виделись, да и то недолго? Но я… — Она остановилась, судорожно вдохнула и закончила: — Но я в тебя влюблена, по-моему.
Пот, который теперь заливал его лицо, был не только следствием танцев. И дрожал он теперь не только от усталости. Орм обнял женщину за плечи, но тут же убрал руку.
— Не стоит нам сидеть слишком близко. Я хотел остыть, а не нагреться.
Она снова рассмеялась:
— Но если бы мы сошлись, ты бы сделал это из-за страсти, из-за желания, правда?
— Ну, точно не знаю. Слушай, что это за разговор? Так невозможно! Ты пьяна?
— Нет. Я выпила только четыре бокала за последние два часа. И было это в моей деревне. Удрала с празднества, никому ни слова не говоря, и приехала сюда. Это не был мимолетный импульс. Я думала о тебе целый день, но, чтобы сделать то, что я хотела, мне пришлось набраться храбрости.
Он стал было подниматься, но она потянула его вниз.
— Не трусь, мой храбрый космонавт!
— Это не трусость. Это просто здравый смысл, а у меня его никогда надолго не хватало. Слушай, Гультхило, это просто сумасшествие! Были бы мы на Земле, я бы ни секунды не колебался, потому что там мы оба знали бы, что почем. Но мы на Марсе, и здешнее общество отличается от моего. Мое гораздо более снисходительно, но даже и там нравы меняются и скоро будут не такими свободными. Но дело не в этом. Даже если бы ты хотела рискнуть, то есть во имя только страсти… Слушай, что я говорю? Проповедую, как герой викторианского романа! Ну, ты меня поняла.
Гультхило встала. Было темно, но на лицо ее падал отсвет, и можно было заметить, что она улыбается. Если она и была задета, то не показывала этого.
— Ты ошибаешься, если думаешь, что я могла бы лечь с тобой, если ты в меня не влюблен. — Она помолчала и добавила: — Так мне кажется.
Смотреть на нее снизу вверх ему не хотелось, и он поднялся тоже. И все же ему пришлось закинуть голову назад — так высока она была.
— Маленький черный человек, которого я так люблю! Я возвращаюсь в свою деревню. Может быть, я тебя и не увижу, хотя думаю, что увижу. Мне бы очень хотелось, чтобы приехал ты ко мне, а не я тебя разыскивала. Но если ты приедешь, я буду знать, что ты меня полюбил.
— Ты хочешь сказать, что я буду просить тебя выйти за меня замуж? — хрипло спросил Орм.
— Конечно. Ты вибрируешь, как натянутая струна арфы. Тебя трясет?
Она протянула руки, обняла его за шею и поцеловала в губы. И на секунду, ощутив у своей груди эту большую мягкую грудь, а на губах большие мягкие губы, он еле сдержался. Но она выпустила его и отступила, держа руку у него на плече. Пожатие руки было очень сильным.
— Шолом, Ричард. Хотя боюсь, у тебя на душе сейчас вряд ли будет мир.
И, тихо смеясь, она исчезла в толпе.
Орм тяжело и длинно выдохнул. Что за женщина! Львица! И что она с ним сделала!
В паху болело, все тело дрожало.
По дороге домой Орм несколько остыл, и мысли перестали путаться. Может быть — и тут он проклял свою вечную подозрительность — она работает на марсианское правительство. Ей дали задание соблазнить его, чтобы он оказался женат. А тогда он оборвет земные связи и станет марсианином.
Или, если она его соблазнит, а он откажется сделать ее честной женщиной, как говорит устаревшая идиома, он будет заключен в тюрьму как преступник. Или…
К чертовой матери общие рассуждения. Если она и была соблазнительницей, то не обычной. Постарайся она посильнее, она бы его заполучила.
Возле дома он вспугнул из-под куста полуодетую парочку. Еще один брак на пути к заключению.
Бронски сидел в гостиной, наблюдая празднества по телевизору. Когда Орм вошел, француз поднял глаза, но ничего не сказал.
— Можешь не волноваться, — сказал ему Орм. — Я здесь, и добродетель местных женщин осталась нетронутой. По крайней мере та, которую ты видел со мной, столь же целомудренна, сколь была.
— Иное было бы чертовски глупо, — ответил Бронски. — Кто она такая?
— Женщина с готским именем. Я тебе рассказывал.
Француз встал:
— Я иду спать. Ты знаешь, я на самом деле за тебя волновался. Ты мог вляпаться в страшную неприятность.
— Не говоря уже о моральном осуждении со стороны тебя и других. Нет, здесь не было бы страшных неприятностей. Мне бы лишь пришлось на ней жениться. А ей этого определенно хочется.
— Ты хочешь сказать…
— Именно так. Она это предложила.
— И ты…
— Я отверг предложение, хотя и не напрямую. Я ей сказал, что я в нее не влюблен.
— А если бы был влюблен?
— Не знаю. Женившись на ней, мне пришлось бы обратиться в иудаизм. Или в марсианский вариант христианства, каков бы он ни был. Ты это знаешь. А сделав это, я стану марсианином. Моя лояльность Земле исчезнет — по крайней мере они будут это предполагать.
Могу я такое сделать? То есть стать марсианином? Звучит так же, как стать перебежчиком.
