На месте предстоящих баталий лихорадочно кипела подготовительная работа. Плотники сооружали помост для почетных гостей и сколачивали на близлежащих холмах временные трибуны для мелкопоместного дворянства и плебса, на самом ристалище косари скашивали высокую траву, а землекопы разравнивали бугры и затаптывали землей рытвины.
Роскошные шатры зачинщиков уже были возведены; возле каждого из них был установлен деревянный навес с яслями для коней. Подъезжая к своему шатру, Филипп внимательно оглядывался по сторонам в надежде увидеть друзей, но на ристалище не было ни единого всадника - лишь только рабочие да гурьба ребятишек из окрестных сел.
- Вот черт! - раздосадовано произнес он, слезая с лошади. Разминулись все-таки.
Оруженосец развернул знамя Гаскони - золотые оковы на лазоревом поле - и при помощи двух слуг поднял его над шатром. Филипп ничего не делал, лишь наблюдал за их работой, но его присутствие при сием действе было обязательно - на турнирном жаргоне это называлось поднимать собственноручно. Затем на специальной жерди справа от входа в шатер был укреплен щит с гербом, касаясь которого концом своего копья противники должны вызывать Филиппа на поединок.
Когда все формальности были выполнены и Филипп уже собирался трогаться в обратный путь, из небольшой рощицы, что начиналась шагах в трехстах позади шатров, показались два всадника. Они во весь опор неслись к нему, размахивая руками и что-то выкрикивая на ходу. Один из них, могучего телосложения великан на громадном коне, был, несомненно, Эрнан. Вторым всадником, чья лошадь, в сравнении с Шатофьеровым Байярдом, больше походила на пони, оказался, как и следовало ожидать, Симон.
Друзья подъехали к Филиппу и спешились.
- Привет, соня! - загрохотал Эрнан. - Проспался, наконец?
- Говорят, ночью ты был у принцессы, - вставил свое словечко Симон. Ну и как, здорово развлекся?
Филипп содрогнулся.
- Ой! Не напоминай!
- Что, объелся?
- Да вроде того, - уклончиво ответил Филипп и решил переменить тему разговора: - Так вы уже размялись?
- Да вроде того, - передразнил его Эрнан. - И даже чуток отдохнули в той рощице. Этак самую малость... - Он сухо прокашлялся. - Черт! Жажда замучила. Пожалуй, пора возвращаться.
Филипп это предвидел.
- Может быть, сначала перекусим? - с улыбкой спросил он.
- А? - оживился Эрнан. - У тебя есть еда?
- Естественно... Гоше, - велел он слуге, - занеси котомку в шатер... Давайте войдем, ребята, укроемся от солнца. Вот жара-то адская, не правда ли? Если такое будет твориться и во время турнира, дело дрянь.
- Гораздо хуже будет, если зарядит дождь, - заметил Эрнан, следом за Симоном входя в шатер. - К жаре я привык в Палестине. А вот дождь... Терпеть не могу, когда чавкает грязь под ногами лошадей.
- Кому как, - пожал плечами Филипп.
Внутри шатра они устроились на мягкой подстилке из соломы, накрытой сверху плотной тканью, и принялись за еду. Филипп маленькими глотками потягивал из бутылки вино и, добродушно усмехаясь, наблюдал, как его друзья с громким чавканьем уписывали за обе щеки внушительные куски хорошо прожаренного и обильно сдобренного пряностями мяса.
Наконец Эрнан удовлетворенно похлопал себя по животу и сыто отрыгнул.
- Очень даже неплохо, - проворчал он, отбросив в сторону пустую бутылку и извлекая из котомки следующую. - Это, как я понимаю, наваррское. Великолепное вино, нечего сказать.
- Гасконское лучше! - хором возразили Филипп и Симон, затем недоуменно переглянулись и громко рассмеялись.
Эрнан тоже захохотал.
- Экие мне патриоты! У дураков, говорят, мысли сходятся.
Симон мигом унял свой смех.
- Ты меня обижаешь, Эрнан, - с оскорбленным видом произнес он.
- Это насчет чего?
- Насчет дураков, разумеется.
- А-а, понятно! - Шатофьер уже привык, что зачастую Симон принимает шутки за чистую монету, и давно перестал этому удивляться. - Ты уж прости, дружок, что я лишний раз напомнил тебе о твоем несчастье... Да, кстати, Филипп, об обиде.
- О какой еще обиде?
- Твой будущий тесть, оказывается, пригласил в числе зачинщиков Гамильтона.
- Ну и что? Судя по рассказам, Ричард Гамильтон - добрый рыцарь.
Эрнан состроил презрительную гримасу.
- Да уж, добрый! - негодующе фыркнул он. - Много хуже меня.
- Не спорю. Но это еще не значит...
- Значит!!! Почему он, почему не я?! Ведь я лучше, я сильнее! Какого черта, спрашивается, король пригласил зачинщиком его, а не меня?
- Думаю, потому что он издалека...
- Шотландский выскочка!
- Выскочка, не выскочка, однако прославленный воин. - (Филипп решил не бередить рану друга и умолчал о том, что поначалу король собирался пригласить седьмым зачинщиком Шатофьера, но, получив письмо от Ричарда Гамильтона, в котором тот изъявлял желание принять участие в турнире, отдал предпочтение шотландцу). - Надеюсь, ты не упустишь случая доказать свое превосходство над ним?
- Непременно! Я покажу этому сукину сыну, где раки зимуют.
- Между прочим, - Филипп извлек из-за отворота камзола копию регламента. - Ты можешь записаться еще до жеребьевки - но только начиная с третьего круга.
- Я уже записался, - ответил Эрнан. - Пятнадцатым.
- Не хочешь рисковать?
- Ха! Разве это риск? Это называется полагаться на случай. Когда придет время бросать жребий, незабитыми останутся лишь четырнадцать первых и, возможно, еще несколько последних мест - и на них будут претендовать не менее полусотни рыцарей. А я не хочу, чтобы глупая случайность помешала мне сразиться с Гамильтоном.
- Понятненько, - сказал Филипп. - Ну а ты, Симон, тоже записался?
- Да какой из меня рыцарь! - небрежно отмахнулся тот. - Впрочем, если кто-то из вас возглавит одну из партий в общем турнире, я, конечно, присоединюсь к нему... Ну, и еще попытаю счастья в охоте за сарацинами.
Эрнан усмехнулся и вновь запустил руку в котомку.
- Ай-ай-ай! - сокрушенно произнес он, вынимая последнюю бутылку. Осталась единственная и неповторимая.
- Не грусти, - утешил его Филипп и протянул ему свою, полную на две трети. - На, возьми. С меня достаточно.
- И мою можешь взять, - добавил Симон. - Там осталась почти половина.
Шатофьер одобрительно хмыкнул.
- Вот и ладушки. Вы, ребята, настоящие друзья... Ну что ж, коль скоро у меня есть что пить, я, пожалуй, побуду здесь до приезда императора. Передайте Жакомо...
- Это излишне. Август Юлий изменил свои планы. Он прибывает завтра утром.
- Ах, так! Тем лучше. Тогда я чуток сосну в твоем шатре, не возражаешь?
- О чем может быть речь! - пожал плечами Филипп. - Спи здесь, сколько тебе влезет.
- Так я и поступлю, спешить-то мне некуда. Во дворце меня никакая барышня ведь не ждет... Да, вот еще что, Филипп. Отныне в нашей компании остался лишь один монах - я.
