весь светлый день? — спрашивает Колька. В этот момент на берегу появляется Жека. Она бежит за нами и машет авоськой:
— Бабуля положила нам картошку, соль, спички и кружку! — Кричит она. — Воду всегда можно зачерпнуть, если есть кружка. А я буду доктор, у меня медицинская сумка с бинтом и зелёнкой. Главное, укрыть голову от солнца и сохранять память. Вам без меня нельзя. Кто же о вас позаботиться…
— Так уж нельзя? Девчонка, — Колька улыбается снисходительно. На руке у него след вчерашней зелёнки, он медицину уважает. У него мать медсестра в госпитале, и пахнет, как Женька, когда совсем рядом стоит. — Может, мы без неё, командир?
Славка польщён обращением «командир», но проявляет мудрость:
— Зелёнка на каждом корабле есть и в каждом плавании. — Мы молчим. Командир кричит сестре:
— Мы должны проверить тебя в деле. Умеешь ли ты плавать? Согласна ли ты быть медбратом? Плыви к лодке!
Жека смело бросается в воду и смеётся:
— Я согласна, капитан! — Одной рукой она держит авоську над водой, другой разгребает облака на воде и идет по мелководью к шлюпке. — Мы будем называть её док, чтобы никто не заподозрил в ней женщину, — говорит Славка, и мы киваем согласно и дружно: док, Дик, брат, Жека… Сестра.
Подгребаем к берегу, берём дока на борт, команда в сборе.
— Провизия не намокла? — спрашивает капитан-командир строго.
— Соль и спички в баночке из-под чая, а картошка на солнышке высохнет, если что.
— За продукты и спички, док, отвечаешь головой.
— Есть, капитан!
Плавание началось. «Мы вышли в открытое море, в суровый и дальний поход», — поют брат и сестра незнакомую нам с Колькой песню. Их папка моряк. Мой отец артиллерист. Колькин отец погиб на войне. Но Колька смеётся, он с детства живучий и улыбчивый, за это его зовут ласковым словом «Колюнчик», а Жека всегда толкает плечиком, будто не толкает, а прижимается. Но это я только сейчас понял, через двадцать световых лет.
Мы с Колькой гребём, Жека сидит на носу лодки и смотрит далеко вперёд, не покажется ли над горизонтом земля Робинзона Крузо или остров сокровищ, или сам капитан Немо на подводной лодке с красивым названием «Наутилус».
— «Наутилус» всплывает прямо по носу на дистанции футбольного поля, капитан! — кричит Жека.
— Почему «Наутилус», капитан? — спрашивает Колька-Колюнчик, потому что он хочет вопросом посадить капитана на мель, но это не просто.
— Я не знаю, — парирует Славка небрежно, словно приучает себя к ежеминутным встречам с неизведанным и непонятным. — Мы сами должны находить ответы! — Он произносит слова голосом настоящего капитана Дика, приподнимается на корме, держась рукою за борт, и командует, будто поет, растягивая слова в удовольствие: на руле — два румба право, курс чистый зюйд, не зева-ать! На баке, носовое орудие к бо-ю! — Есть, сэр! — подпевает Жека. — Орудие к бою готово, капитан-командор-сэр… — Носовое орудие… по подводной лодке… огонь!
Нам с Колькой хочется оглянуться и увидеть подводную лодку, и мы тянем шеи, но командир сменил роль и хрипло орёт песню пирата Джонса: веселее на веслах, слепые канальи! Ход самый полный! Расстреляю на месте, за трусость в бою и лентяйство в команде… На баке! Не вижу противника в волнах и облаке пороха? — Полное попадание, сэр… Корабль противника тонет, люди на воде, по левому борту, сэр! Дистанция двадцать шагов, сэр… — На палубе! Принять меры для спасения утопающих! — Он снова стал Славкой, понятным и своим, повторяет знакомые нам слова из кинофильма: мы не фашисты какие-то… Спасательный катер — на воду, смотреть в оба…
Мы приближались к подводной лодке. На палубе сидела стрекоза и смотрела на нас огромными зелёными глазами, медленно взлетела и спряталась в небе и солнце.
Черное тело намокшего в плаваниях бревна похоже на редкое морское чудище.
— Смотрите, смотрите, в этом дереве камень застрял, — шепчет Жека.
— Может это снаряд наш, а, капитан?
— Разве бывают снаряды из камня, девчонка?
— А вот и бывают, бывают. Были такие ядра каменные, да, Слав? А ещё были камнеметательные машины.
— Когда это было? И нечего брата в защитники брать! Мы все в океане равны, как братья! — Мы сразу вспомнили, из какого фильма Колька выдернул фразу, но нам понравилось, и сама Жека сказала:
— Колюнчик, миленький, ты так хорошо сказал, как артист. Давай, ты будешь у нас артист?
— Чего это я артист? Все будут в океане, а я где? Даже это бревно в океане было, а я — артистом?
— А ведь, правда, мальчики, оно могло к нам приплыть из Африки?
— Или из Белого моря?
— Географию учить надо: где Белое, а где Чёрное? Сколько шагов по карте?
— Какие шаги на воде, Слав? Что она говорит? Это не по-морскому. — Колька продолжает грести, но заметно слабее, и я тоже приподнял весло. Что теперь сделает наш капитан, интересно?
— Отбой учебной тревоге, разбор действий экипажа и морская учёба!
— Разве такие команды бывают? — Колька в смятении.
— Видел фильм «Минный фарватер»? Учиться надо всегда и на любых примерах. Рассказываю. Дистанция на воде: метры, кабельтовы, мили. Пока запомнить только названия. «Наутилус» — подводная лодка капитана Немо.
— А что обозначает это название — «наутилус», капитан?
— Я читал, но не понял. Так называлась морская раковина, красивая, как подсолнух.
— А почему назвали подсолнухом морскую раковину, сэр? — Колька улыбался и ждал ответа. — Подводная лодка не тонет, как раковина, и не рассыпается, как подсолнух в семечки, почему назвали?
— Я не знаю. Надо учиться.
— Учиться, учиться. Ты ещё скажи, что надо писать грамотно. А как правильно: подсолнух или падсолнух? Потому что под солнцем или потому что падает семечками?
— Колюнчик, — смеется Жека, — а как писать: молоко или малако?
— Как-как? Всё равно белое, — смеётся Колюнчик, сдаваясь Женьке. — Я с тобой спорить не могу. Эх, пирожок бы сейчас. Мы к обеду вернёмся, командир?
— Да-а, устроила нам бабуля ловушку, поймала на пирожки.
— Какую ловушку, Жека?
— Такую. Нам поход кругосветный сорвала, романтику пирожками прикормила — оторваться не можем, аппетит домой тянет, — сокрушается командир, но берёт себя в руки и говорит здраво: прямо по курсу открылась земля. Надо высадить экспедицию, познакомиться с аборигенами, показать им, как зажигаются спички и как пекут в углях картошку — надо двигать цивилизацию к звёздам.
— А почему к звёздам, сэр? К Земле?
— Сначала — к Земле, а потом — к звёздам. Так уж принято. Сначала идут пешком, потом едут на верблюдах или на машинах, а потом мы полетим на Луну.
— Разве туда летают?
— Я в библиотеке видел две книжки «Полёт на Луну» и
