– Давай попробуем так, – сказала она. – Слышал о коте Шредингера? Все слышали о коте Шредингера.
– Да! – Наконец-то Эфраим услышал что-то знакомое. – Это эксперимент, где кота посадили в коробку с газом, которая его либо убивает, либо нет.
– В основе верно. На самом деле такого не происходит – это только вымышленный способ проиллюстрировать теорию. Согласно квантовой физике, пока кто-то не откроет коробку, кот жив и одновременно мертв.
– Это же невозможно.
– Так же невозможно, как волшебная монетка? – Джена скрестила руки. – Помнишь, что я говорила об открытом разуме? В квантовой физике это не только возможно, но и вероятно – и все становится еще более странно. Теория множественных вселенных – мультивселенной – предполагает, что даже после того, как коробку откроют, кот одновременно остается и живым и мертвым, но в разных, параллельных мирах. В одной коробке кот мертв. В другой такой же реальности кот жив. Все зависит от того, где конкретно находится тот, кто смотрит на результат.
Джена взяла монетку с кофейного столика.
– Есть другой способ все проверить.
Она подбросила монетку прежде, чем Эфраим успел ее остановить. Он напрягся, хотя она не загадала желания, и он был уверен, что монетка в ее руках не сработает, как и в случае с Натаном.
– Когда ты кидаешь монетку, то смотришь, как она упадет, орлом или решкой, – Джена открыла ладонь и показала, что выпал орел. – В этой вселенной, как видишь, у нас орел, и это единственная возможность. Но в параллельной другая версия тебя так же полностью уверена, что монетка приземлилась решкой. И вы оба правы.
Эфраим медленно кивнул:
– Начинаю понимать.
– Но есть еще один момент: вторая вселенная – та, где выпала решка, – не существовала до того момента, пока ты не подкинул монету. В тот момент, когда ты наблюдаешь результат броска, еще одна квантовая вселенная откалывается от нашей, – она склонила голову. – Или наоборот. Мы не можем узнать, в какой реальности существуем – в изначальной или в ее ответвлении.
Она положила монетку на стол.
– Но какая из них настоящая? – спросил Эфраим.
– Обе, – ответила девушка.
Эфраим схватился за голову.
– У меня сейчас голова взорвется.
– Тогда я не буду углубляться в теорию струн, – улыбнулась Джена.
– Значит, ты думаешь, что монетка появилась в одной из альтернативных реальностей? – спросил Эфраим.
– В бесконечности вселенных многие могут быть такими же, как наша, но с другими физическими характеристиками. Может, в некоторых магия действительно работает, – она откинулась назад и улыбнулась, словно довольная кошка. – Но это только теория. Найти доказательство существования множественности вселенных так же трудно, как продемонстрировать существование магии, – она ногой по двинула четвертак по стеклянному столику в его сторону. – Может, даже тяжелее. Но раз ты утверждаешь, что у тебя есть волшебная монета, покажи мне, что она может.
Такая демонстрация закончилась катастрофой с Натаном, и он не торопился повторять ее с Дженой. Не теперь, когда все, что у него было, – это дикие теории о том, откуда взялась монетка.
– Ты хочешь, чтобы я воспользовался ей? Прямо сейчас?
– Загадай желание.
Эфраим облизнул губы.
– Как я уже говорил, я не знаю, как она работает, не до конца. Не хочу использовать ее снова, пока не узнаю, как не вызвать еще больше неприятностей. И теперь ты говоришь о других вселенных и всем таком, и это звучит опаснее, чем я думал.
– Постой. Больше неприятностей? А что уже произошло? – спросила Джена.
– Она дает мне то, что я пожелал, но иногда… иногда происходят и дурные вещи. То, чего я не хотел. То, что не мог предвидеть.
– Вот почему ты просматривал все эти книги со сказками. Какие, например, дурные вещи?
«Вроде сердечного приступа твоего отца».
Эфраим проглотил комок в горле и промолчал. Он не был готов рассказать ей все.
– Может, нам стоит пока остановиться на этом, – сказал он. Вся история внезапно показалась ему не такой уж и важной. Джена с ним разговаривала. С ее отцом было все в порядке. Эфраим сумел как-то исправить ситуацию и без монеты.
Единственной проблемой оставался Натан. Теперь он был другим человеком, и неизвестно, могли ли они теперь подружиться. У них не было практически ничего общего: Натан теперь популярный футболист, встречается с Шелли Моралес. В его новой жизни не осталось места для Эфраима. Он в нем больше не нуждался так, как прежде.
– Ни за что, – сказала Джена. – Если ты сейчас остановишься, я решу, что ты соврал насчет монетки.
– Ничего подобного, – Эфраим поднял четвертак. – Хорошо. Но тебе придется держать меня за руку, когда я загадаю желание.
Джена моргнула.
– Ты что, заигрываешь?
– Мы должны касаться друг друга, иначе ты не будешь помнить о том, что было до загадывания желания. Это сработало с Натаном.
– Натом Маккензи?
Эфраим кивнул.
– А приятель Шелли тут при чем? – спросила она.
– До всего этого… мы были лучшими друзьями. Тогда он был другим. Я рассказал ему о монетке, мы вместе загадали несколько желаний. Но монета срабатывала, только если я загадывал желание. В последний раз я не успел схватить его за руку, так что теперь он не помнит ни о желании, ни о нашей дружбе.
– Кому еще ты рассказал о монете?
– Никому. Только Натану. Клянусь.
– Даже Мэри?
– А ей-то почему? – спросил Эфраим.
Джена улыбнулась:
– Ладно, забудь.
Она протянула руку, и Эфраим легонько сжал ее ладонь, боясь, что Джена заметит, какая потная у него рука. Ее кожа казалась прохладной. Секунду девушка смотрела на их сцепленные руки, затем взглянула ему в глаза.
– Ты встречаешься с моей лучшей подругой, – сказала она.
– Это… побочный эффект желания, которое я загадал для Натана, – он помедлил. – Я всегда хотел встречаться только с тобой, Джена.
Ну вот, он сказал это.
Она поджала губы, но не отпустила его руку.
– Ну так что нам стоит пожелать? – спросила она.
– Что-нибудь маленькое. Безобидное, но заметное. Так будет меньше вероятность, что дела пойдут насмарку или что вокруг слишком много изменится. Надеюсь, – Эфраим посмотрел на контейнеры с едой на вынос, стоявшие на кофейном столике. – У меня есть идея.
Он покачал монетку на большом пальце, готовясь ее подбросить.
– Я хочу, чтобы мы заказали китайскую еду вместо мексиканской, – он поднял бровь, и Джена кивнула. Эфраим подбросил монетку и тут же поймал ее.
Орел.
Он почувствовал, как ухнул вниз желудок, словно его вывернули, и комната задрожала. Он понял, что уже сидит с Дженой на противоположных концах дивана. За руки они не держались. Джена секунду сидела, явно приходя в себя, а потом прижала руку ко рту и бросилась в кухню.
