На краю поляны появились две скрюченные фигуры в надвинутых до носа капюшонах. Одна из них проковыляла к лошадям и принялась их неторопливо отвязывать. Другая направилась к насторожившимся живогрызам.
— Покажи рожу! — прорычал «циклоп», вытаскивая меч из ножен. Охотники за черепами угрожающе взревели и завращали дубинками. Фигура откинула капюшон и Бальзамий — это оказался он — швырнул в окружающих горсть серого порошка. Агния ощутила знакомую тошноедкую вонь приворотного зелья, уже однажды примененного в лабиринтах Подгорий — и успела задержать дыхание, хотя из глаз все равно брызнули слезы.
Дикарей будто разметало взрывом. Воя, они катались по земле, чихали, раздирали себе глаза и рты.
Доктор нагнулся и полоснул ножом по веревкам Агнии. Она вскочила, подхватила дубинку и сшибла щербатого — теперь тому больше подходило прозвище «беззубого». Горбуну достался удар в ухо — тот взвизгнул и кувыркнулся на опрокинувшийся котел. Брызнул шипящий кипяток, живогрызы взвыли. Кривой замахнулся на нее мечом, но от меткого броска дубины рухнул навзничь. Затем она увидела второго пришедшего с лекарем — сидя на лошади, он держал под уздцы двух сменных. Она запрыгнула в седло, Бальзамий в другое — и трое всадников стремглав пронеслись по чихающе-воющему лагерю и скрылись в лесу. Проклятия отдалились и только шуршали ветки, бьющие по лицам, да гудела земля под копытами. Скоро беглецы оказались на «своей» поляне, где паслись их собственные, нагруженные тюками кони. Здесь же валялось несколько трупов в звериных шкурах.
Буян откинул с лица капюшон и захохотал:
— Надолго запомнят!
— Самим бы забыть, — сказала Агния. — Как вы спаслись?
— Когда обоих вдруг одновременно смаривает — и дурак догадывается про снотворное, — усмехнулся Бальзамий, — а на него у меня свои снадобья.
— Потом явились чучела, — кузнец кивнул на мертвых. — Больше не будут шляться.
— А меня отыскали по следам, — заключила она. — Теперь за Эрлом. Ему и нам по пути — в Цитадель зла. Лишних лошадей оставим, грузы спрячем.
— У беглеца сто дорог, у нас — одна. Как поймаем? Колдовством?
— Возможно, — сказала она. — Ну-ка, помолчите.
Ее товарищи удивленно переглянулись и демонстративно прикрыли рты ладонями. Тогда она зажмурилась и сосредоточилась — как тогда в лабиринтах Подгории, когда удалось подманить гнома — и еще раньше — в плену у трупоедов. Теперь задача предстояла труднее — среди тысяч разумных сознаний отыскать одно определенное. Словно просеиваешь песчинки между пальцами, пока не останется последняя — самая главная. По телу разлилась противная слабость, голова разболелась — в ней вспыхивали огоньки чуждых сознаний, мимо, мимо — и, наконец, запульсировал знакомый маячок.
— Готово, — она разлепила непослушные веки и показала направление. — Близко. Про погоню не знает, особо не спешит.
Скоро тюки были спрятаны в яме и закиданы ветками. Трофейных коней отпустили, а поредевший отряд резво помчался в указанном направлении.
Купца настигли на опушке леса. Буян первым заметил одинокого всадника и с торжествующем кличем пришпорил жеребца. Эрл оглянулся, удивленно выругался, в следующий миг его шею захлестнуло веревкой и он рухнул в колючие кусты. Туда же спрыгнул Буян и скоро выволок полузадушенного беглеца с посиневшим лицом.
— Чтоб вас перекосило, — прохрипел тот, безуспешно раздирая затянувшуюся петлю. — Вы дьяволы, а не люди, ну так и будьте с ними.
— Обязательно, — сказала предводительница, — только прежде тебя повесим. Не пропадать же веревке.
Бальзамий тоже соскочил на землю и ухватил беглеца за шиворот. Агния подъехала ближе и перекинула конец аркана через крепкий сук.
— Ну, зачем пакостил? Считаю до одного.
— Хоть до нуля, — прошипел ромбит. Он перестал дергаться и злобно выругался. В его глазах застыло мрачное безумие.
— Допрашивать бесполезно, — сказал доктор. — Видимо, заколдовали в плену. А, может, и раньше был шпионом.
Агния хмыкнула, свесилась с седла и сдернула с купеческого пояса ножны с кинжалом тьмы.
— Ты уколол Огонька шипом боль-травы, а потом напал в лесу? И в Подгорию попал из-за меня?
— Догадлива, ведьма. Но глупа.
— Так вешаем или как? — деловито осведомился кузнец, нетерпеливо переминаясь.
— Погоди, — она прислушалась и обнажила меч. В следующий миг захрустели ветки и на поляну, уже не таясь, выскочила толпа разъяренных живогрызов вместе с Кривым, голова которого была перемотана тряпками, а единственный глаз по-бычьи налился кровью.
Шайка тут же швырнула метательные ножи и дубинки, а с короткими копьями наперевес устремились в атаку.
Девушка успела перевеситься на противоположный нападающим лошадиный бок, поэтому ничего из летящего ее не задело. Но конь рухнул замертво, чуть не придавив ее. Она пружинисто вскочила и, держа меч и кинжал, шагнула навстречу врагам. Те приостановились, но, подгоняемые воплями предводителя, замахнулись копьями, которые скоро остались без наконечников — волшебная сталь секла их, как былинки. Сабля «циклопа» тоже переломилась, он отпрянул, но наткнулся на Буяна, взвыл и пополнил кучу бездыханных тел. Десятка полтора нападавших валялись мертвыми, несколько раненых уползали в кусты и еще столько же панически ломились через чащу. Теперь их могла остановить только бездонная пропасть.
— Проклятье! — рявкнул Буян, вытирая окровавленный клинок о траву. — Клячи тоже удрали. А что с лекарем? Пусть приготовит примочку, а то от удара мои позвонки чуть в сапоги не осыпались.
— Похоже, обойдешься, — медленно сказала охотница, наклоняясь над лежащим лекарем — таким же мертвым, как и нож в его сердце.
— Не повезло бедняге, да и нам не позавидуешь, коли не повернем. — Буян безнадежно махнул рукой. — Вдвоем против всей нечисти, пешком…
— Доедешь на палочке, — буркнула Агния. Ей хотелось плакать от бессилия, что товарищи теряются один за другим. Не стало бы привычкой.
Она внимательно оглядела тела. Эрла не было. И в схватке он отсутствовал. Да… Точно, удрал. Она тщательно исследовала поляну, кое-где даже ложилась на землю и быстро обнаружила следы человека с волочащейся веревкой, которые вели к отпечаткам копыт и пропадали.
— Улизнул на твоей лошади, — язвительно сообщила она, вставая с колен и отряхиваясь. — Я бы отомстила… Кстати, он наверняка направляется в Цитадель.
— И я. Жаль, он доберется раньше и предупредит своих. Ну тем больше будет покойников.
— Лишь бы не мы. Теперь похороним доктора. Может, и нас так уважат.
