— Спасибо, — пробормотал он.
Только сейчас он заметил, что рядом с ним действительно кто-то был. Хитер помогла ему подтащить к лестнице Иду. Ида тоже была мертвецки бледна. Ее бледность проступила еще четче, потому что на ней была черная нейлоновая комбинация.
Мюррей и Хитер кое-как справились с этим, а огонь объял уже большую часть обреченного крыла здания. Лестница теперь напоминала сюрреалистическую театральную сцену, она вся была завалена находившимися без сознания людьми.
— Теперь еще Сэм! — прохрипел Мюррей.
Он почувствовал руку на своем плече.
Да, еще один, но он находится не над горящим театром, а вдалеке от лестницы, где он подвергается не такой уж большой опасности.
— Все хорошо!
Это была не Хитер. Мюррей раскрыл свои слезившиеся глаза и увидел фигуру в темной одежде с блестящими пуговицами, кого-то с шлемом на голове.
— Я попросила их сообщить о случившемся в ближайшую пожарную команду и, по возможности, нескольким врачам и…
Это была Хитер. Мюррей медленно повернулся. Фигуры на лестнице все еще лежали неподвижно в тех же позах, как и прежде. Внизу в холле появились люди с пожарными рукавами, и кто-то начал выкрикивать приказы. У Мюррея был только один вопрос: все ли находятся в безопасности?
Он снова услышал голос Хитер.
— Он их всех вытащил сюда. Мюррей притащил их всех сюда. Да, их всех!
Люди из пожарной команды, пожарные рукава, те стекла, которые не лопнули от жара выбиваются снаружи. Появилась надежда, помощь.
Мюррей забыл почти обо всем, что осталось позади него. Он хотел покрепче ухватится за перила лестницы, но пальцы его соскользнули и он не встретил под ногой никакой опоры там, где ожидал найти ступень лестницы. Кто-то поддержал его, прежде чем он упал вниз. Он увидел перед собой озабоченное лицо под темным шлемом. Это был пожарник.
Мюррей потерял сознание.
Мюррей внезапно снова встал. Он сам должен был подумать об этом! Он даже думал о том, чтобы допросить «Виктора», но опасение других членов труппы в последнее время были важнее.
Он с нетерпением ждал, пока доктор Кромарти осмотрит Дельгадо и подтвердит, что этот человек только слегка ранен.
Ожоги и раны Дельгадо были уже обработаны, и он снова пришел в сознание, когда Кромарти подошел к нему. Теперь он дрожал от страха и громко сглатывал. Он испуганно переводил взгляд с одного человека на другого.
Когда Кромарти согласно кивнул, Вудворд опустился возле него на колени, представился и предложил Дельгадо высказать свою точку зрения насчет утверждений Мюррея.
Но человек перед ними только испуганно застонал и еще плотнее сжал губы.
— Да говорите же вы наконец! — проревел ему Мюррей. — Проклятье, говорите!
Он был в такой ярости, что нанес бы лежащему удар ногой, если бы его ноги не болели так ужасно. Кромарти отвлекся и не увидел, что Мюррей встал на свои перебинтованные ноги, хотя он и запретил ему это.
— Нет никакого смысла продолжать запираться, — сказала Хитер. — Это больше не поможет вам. Другие бросили вас на произвол судьбы. Они оставили вас погибать там. Это вам ясно?
Дельгадо впервые проявил какой-то интерес. Страх исчез из его глаз, и он изучающе посмотрел на Хитер.
— Другие оставили вас в комнате номер 13, и вы должны были сгореть, объяснила ему Хитер, — Валентайн… Виктор и Уолтер! Мы не знаем, куда они исчезли, он их, во всяком случае, здесь больше нет, и они не погребли заживо. Они сбежали и бросили вас на произвол судьбы, и если бы Мюррей не пришел, чтобы спасти вас, вы бы сгорели заживо. Разве вы этого не понимаете. Ваши проклятые дружки бросили вас, а Мюррей спас вашу бесценную жизнь.
Хитер почти рыдала, произнося последние слова. Дельгадо, очевидно, впечатлил этот порыв чувств. Теперь его страх уступил место холодной ненависти.
— Это правда? — прошептал он.
Затем он продолжил, не ожидая ответа:
— Да, теперь я снова вспоминаю! Я хотел изготовить ленту, которая, нужна была Валентайну, но потом вспыхнул рой искр, где-то произошло короткое замыкание. Я коснулся пульта и потерял сознание.
Он внезапно поднялся и осмотрелся.
Потом он уставился на Мюррея.
— Вы вытащили меня оттуда? — прокряхтел он.
Мюррей медленно кивнул.
— Но я думал…
Дельгадо снова сделал паузу, и когда продолжил опять, в голосе его звучала жуткая ненависть.
— Эти бессердечные, жалкие, проклятые садисты просто бросили меня здесь, и я должен был сгореть!
Дельгадо яростно потряс сжатым кулаком.
— Они за это еще поплатятся! Теперь им придется долго выкручиваться, когда их однажды схватят темпореги. Они должны это сделать! Я до самых подбородков закопаю их в радиоактивные отходы! Я сотру их память, и они превратятся в пустые оболочки, лишенные всякого разума. Я при помощи фальшивых редукесов превращу их в субстаты. Я…
«Субстаты? Редукесы? Триплем?» Мюррей нагнулся вперед и настойчиво произнес:
— Поберегите слова! Предавшие вас товарищи, очевидно, больше не могут слышать вас. Что такое триплем, Дельгадо?
Хитер закрыла глаза, откинулась на локтях и, казалось, примирился со своей судьбой.
— Триплем? Это многожильный миниатюрный кабель — тонкая проволочка, которую вы все время вытаскивали из своего матраса. Вы не могли узнать его. Он будет изобретен только в 1989 году, насколько я помню.
Долгое время царило полное молчание.
Мюррей сначала не хотел верить своим ушам. В конце концов, пожарные производили такой шум, что…
Однако, потом он заметил, что теперь все великолепно подходит друг к другу.
Он расслышал верно, и головоломка перед его глазами сложилась в логическую картину. Конца ее еще не было видно, но Мюррей теперь знал, что его предположения верны.
— А темпореги? — медленно спросил он. — Вы так назвали их, правда?
— Темпоральные регуляторы, — пробормотал Дельгадо. — Вид полиции. Когда они схватят Валентайна, я надеюсь, они не…
— Субстаты? — резко спросил Мюррей.
— Неисправимые преступники, личность которых стирается, потому что они не поддаются психотерапии.
— Редукесы?
— Ленты для перевоспитания, при помощи которых преступная личность превращается в безопасную для общества.
— Концен-лента?
Мюррей посмотрел на остальных слушателей. Кромарти и Вудворд слушали явно пораженные, но Хитер с блестящими глазами ловила каждое его слово.
— Нелегально изготовленная лента, чтобы склонить ориентацию определенной личности в нужном направлении.
Дельгадо отвечал механическим тоном ребенка, наизусть заучившего стихотворение, но не понимающего его.
