Шедший слева тягач еще увеличил скорость и обошел молодого человека. Он понял, что тот собирается переходить в его ряд. «О, Господи», — подумал молодой человек. Сунув очки в карман, резко ушел вправо. Раздался нервный гудок: по правому ряду его догоняла машина. Пришлось вернуться на прежнее место. В то же мгновение он увидел, что тягач начинает его подрезать. Рука инстинктивно потянулась к кнопке гудка. Какого гудка? Есть у мотоцикла гудок? Есть сирена. Он наклонился, чтобы найти ее и включить.
Завыла сирена, и тягач перестал теснить его. Вернулся в свой ряд. Да и машина справа посторонилась.
Молодой человек несколько успокоился.
К этому моменту он уже приметил желтый грузовичок «форд»-пикап и приступил к выполнению своего задания.
Услышав вой сирены, Рэгл шестым чувством понял, что гонятся за ним. Он не стал сбрасывать скорость, но и не увеличил ее. Сначала надо было убедиться, что на хвосте сидит мотоцикл, а не какая-нибудь другая машина. Но подозрительным был только мотоцикл.
«Ладно, применим на деле свою способность рассчитывать время и место», — решил Рэгл.
Он мысленно разграфил полотно шоссе и ввел в схему движущиеся машины и их скорость. Когда это определилось, он резко ушел влево, в промежуток между двумя машинами. Задняя притормозила — у нее не было выхода. Рэгл уверенно вклинился в самый густой поток. Затем, переходя на большой скорости из ряда в ряд, он обогнал огромную двухсекционную фуру. Она полностью прикрыла его сзади.
Сирена продолжала завывать. Теперь Рэгл уже не мог определить, где именно был мотоцикл. Зато, в свою очередь, мотоциклист не мог видеть Рэгла.
Рэгл понимал, что, пока он находится между фурой и идущим впереди «седаном», его задние габариты не видны. А ночью полицейский мог ориентироваться только на них.
Неожиданно мотоцикл обошел по левому ряду. Полицейский обернулся и узнал Рэгла. Но приблизиться к грузовичку он не мог: поток машин не позволял притормозить. Водители не знали, какую машину он преследует. Они думали, что полицейский гонится за кем-то, идущим впереди.
«Теперь он все-таки попробует сбавить скорость и дождаться меня», — понял Рэгл.
Он метнулся в самый левый ряд. Теперь междуним и мотоциклистом образовалось два потока. На повороте полицейский наверняка должен был уйти вперед. Рэгл сбавил скорость, и шедшие сзади машины были вынуждены обходить его справа; правый поток стал совсем плотным.
Не прошло и минуты, как на обочине шоссе он увидел стоящий мотоцикл. Полицейский оглядывался назад. Грузовичок Рэгла он не узнал. Рэгл был спасен. Пронесло!
Рэгл увеличил скорость, обгоняя все машины, шедшие справа.
Вскоре впереди показался светофор.
Но прибрежной заправочной станции, о которой ему говорили, не было.
«Странно, — подумал Рэгл. — Надо сворачивать с шоссе, чтобы меня снова не начали ловить. Я наверняка нарушил какие-то правила: может быть, у грузовичка плохо работают задние габариты или еще что-нибудь. Достаточно малейшего повода, чтобы все пришло в движение и они со всех сторон окружили меня. Опять мания! Но я совершенно не хочу, чтобы меня поймали».
Показав поворот, он свернул с шоссе. Грузовичок ткнулся носом в разбитую колею, проходившую по мокрому полю. Рэгл погасил габариты, заглушил мотор.
«Тут меня никто не заметит, — решил он. — Но хотелось бы мне знать, где я нахожусь и что делать дальше».
Вытянув шею, он безрезультатно стремился увидеть прибрежную автозаправку. Дорога, в обе стороны пересекавшая шоссе, была освещена всего на несколько сотен метров, а потом терялась в темноте. На нее соваться было нечего — это главная дорога, ведущая из города. Она навевала тоску.
Далеко по шоссе одиноко светилась неоновым светом какая-то точка.
«Поеду напрямик через поле, — подумал Рэгл. — Или рискнуть вернуться на бетонку?»
Он подождал, когда снова приблизится густой поток машин, включил мотор и выскочил на шоссе. Ни один полицейский не заметил бы, что в этом потоке добавились еще два огонька.
Через некоторое время Рэгл понял, что неоновая точка на шоссе — ночной ресторан. В глаза бросились ярко освещенная автомобильная стоянка с гравийным покрытием, огромные буквы «У Франка. Жареное мясо и напитки», сияющие светом окна пятиугольного оштукатуренного одноэтажного здания, напоминавшего стиль модерн. На стоянке было несколько машин. Рэгл резко свернул с шоссе на стоянку, едва не врезавшись в стену. Его охватила нервная дрожь. На самой малой скорости он обогнул здание и подъехал к служебному входу, загроможденному пустыми бочками и коробками. Сюда, должно быть, подъезжали машины с товаром.
Выйдя из кабины, он вернулся к шоссе. Грузовичок упрятан хорошо. А если бы кто и заинтересовался, чья это машина, он свободно мог и не признаваться. Как можно доказать, что он приехал, а не пришел пешком? В случае чего можно было сказать, что он шел пешком, а на перекрестке подсел в какую-то машину и его довезли.
Он открыл дверь ресторана, но не вошел, а стал осматриваться. «Может, кто-нибудь подскажет, где эта чертова прибрежная автозаправка, — подумал он. — Как бы то ни было, надо взять жареного мяса и молочный коктейль. Да, так и надо сделать. Никто на меня в такой толчее не обратит внимания. Как на автовокзале».
Почти все кабинки вдоль стен были заняты парочками. За круглой стойкой в центре зала сидело несколько человек. Кто-то ужинал, некоторые просто пили. Пахло горячими гамбургерами. В углу гремел проигрыватель.
Народу много, значительно больше, чем можно было предположить по количеству машин на стоянке.
Никто еще не заметил его появления.
Рэгл приоткрыл дверь и юркнул на улицу. Бегом направился за угол к своему грузовичку.
«Нет, слишком просторно, слишком современно, слишком светло, — лихорадочно думал он. — И слишком много народу. Неужели я дошел до полного идиотизма? Я боюсь людей, боюсь естественных человеческих проявлений, света, шума… жизни. Я хочу от всего этого спрятаться. Дичь какая-то».
Почти на ощупь он добрался до грузовичка, запустил мотор, не зажигая фар, обогнул здание и подъехал к шоссе. Дождавшись разрыва между проносящимися машинами, он влился в поток.
Он снова двигался, убегая все дальше и дальше от города в чужом грузовике. «Я украл машину у человека, которого никогда раньше не видел, — крутилось у него в голове. — Но что ж мне остается делать? Я знаю, что все они в сговоре против меня: оба солдата, служащий с бензозаправки… Все. Пассажиры на автовокзале тоже. И водитель такси. Все, все. Никому не верю. Они специально посадили меня в этот грузовичок, чтобы первый же полицейский арестовал меня. Может быть, на заднем борту написано: „Русский шпион“… Это уже совсем какой-то бред. Точно. Я похож на человека, у которого на спине прикреплена табличка „Стукни меня“. И как бы быстро он ни оборачивался назад, он все равно не в состоянии ее увидеть. Но он чувствует, что она на спине. Он следит за окружающими и за их реакцией, делает свои умозаключения. И эти умозаключения приводят его к убеждению, — табличка висит, поскольку ему кажется, будто люди выстраиваются в очередь, чтобы ударить его. Я избегаю ярко освещенных мест. Я не вступаю в разговоры с малознакомыми людьми. А по-настоящему незнакомых мне людей попросту не существует: каждый человек меня знает. И все мне либо друзья, либо враги… Друзья… Кто? Где они? Сестра? Зять? Соседи? Я верю им ничуть не больше, чем всем остальным. Так-то вот».
