Огонь вспыхнулъ и погасъ. Я подошелъ къ черной кучѣ, находившейся на землѣ: Монгомери лежалъ, растянувшись на спинѣ, а сѣрое чудовище сидѣло на немъ и давило его всею своею тяжестью. Животное было мертво, но еще держало въ своихъ загнутыхъ когтяхъ горло Монгомери. Здѣсь-же, подлѣ Монгомери, уткнувъ морду въ землю, съ открытой шеей и держа горлышко разбитой бутылки коньяку, лежалъ неподвижно Млингъ. Два другихъ существа покоились около огня, одно безъ движенія, другое безпрерывно стонало, поднимая время отъ времени свою голову.
Я схватилъ сѣрое чудовище и сорвалъ его съ тѣла Монгомери; когти чудовища превратили его одежду въ лохмотья. Лицо Монгомери только почернѣло. Я зачерпнулъ воды и окатилъ его ею, подложивъ ему подъ голову свой свернутый матросскій китель. Млингъ умеръ. Раненное созданіе, — которое стонало около огня — было одно изъ Людей-Волковъ съ лицомъ, украшеннымъ сѣроватой шерстью, лежало на горящихъ угольяхъ верхнею своей частью. Несчастное животное было въ такомъ жалкомъ состояніи, что я изъ состраданія раскроилъ ему черепъ. Другое чудовище, уже умершее, было однимъ изъ Людей-Быковъ, одѣтыхъ въ бѣлое. Остальные двуногіе исчезли въ лѣсу. Вернувшись снова къ Монгомери, я всталъ на колѣни, проклиная мое невѣжество въ медицинѣ.
На моей сторонѣ огонь погасъ, осталось лишь нѣсколько обуглившихся головней, въ серединѣ которыхъ догорали трупы сѣрыхъ звѣрей. Сперва меня сильно поразило, откуда Монгомери могъ набрать столько дровъ. Но когда восходящее солнце освѣтило мѣстность, я понялъ все, что случилось.
На берегу всегда хранилось два гребныхъ судна, но теперь ихъ тамъ не было. На пескѣ валялись два топора, осколки дровъ я щепки были разбросаны всюду. Зола дымилась и чернѣла при свѣтѣ зари. Чтобы отомстить мнѣ и отрѣзать всякую возможность возвращенія къ цивилизованному міру, Монгомери изрубилъ и сжегъ судна. Внезапный приступъ бѣшенства овладѣлъ мною, и я готовъ былъ разбить его безумный черепъ. Онъ-же лежалъ, беззащитный и безпомощный, у моихъ ногъ и въ этотъ самый моментъ пошевелилъ своей рукой такъ слабо, такъ жалостно, что бѣшенство мое исчезло. Онъ простоналъ и поднялъ на минуту вѣки.
Опустившись на колѣни подлѣ него, я приподнялъ ему голову. Онъ еще разъ открылъ глаза, безмолвно разсматривая утреннюю зарю, потомъ взоръ его встрѣтился съ моимъ; отяжелѣвшія вѣки закрылись снова.
— Сердитъ! — ясно произнесъ онъ съ усиліемъ. Казалось, онъ что-то раздумывалъ.
— Это конецъ, — прошепталъ онъ, — конецъ этой глупой жизни! Ужасный конецъ…
Я молча слушалъ его. Голова его безжизненно опустилась, и тѣло какъ будто вытянулось. Можетъ быть, какой-нибудь напитокъ могъ-бы возбудить въ немъ жизнь, но у меня не было подъ рукою ни питья, ни сосуда, чтобы дать ему напиться.
Снопъ бѣлыхъ жгучихъ лучей солнца освѣтилъ фигуру Монгомери. Я нагнулся къ его лицу и положилъ мою руку на его грудь около разорваннаго мѣста его блузы. Монгомери былъ мертвъ.
Тихонько опустилъ я его голову на жесткую подушку, которую самъ приготовилъ, и всталъ.
Въ эту минуту я услышалъ сзади себя глухой шумъ, сопровождаемый трескомъ и свистомъ. Повернувшись къ оградѣ, я закричалъ отъ ужаса. На фонѣ голубого неба вверху надъ оградой извивались и шипѣли дрожащіе, кроваво-красные языки пламени. Тростниковыя крыши горѣли. Пламя доходило почти до навѣса. Пожаръ произошелъ, по всей вѣроятности, отъ моей неосторожности, въ то время, когда я, спѣша на помощь къ Монгомери, должно быть, опрокинулъ лампу въ сараѣ. Очевидно, все сгорѣло и спасти что-либо не было никакой возможности. Передо мною было сверкающее безнадежное море и ужасное одиночество, отъ котораго я уже такъ много выстрадалъ; позади меня островъ, населенный чудовищами.
Ограда съ ея запасами медленно горѣла и время отъ времени съ трескомъ обрушивалась. Густой и ѣдкій дымъ стлался по низкому песчаному берегу и окутывалъ вершины деревьевъ какъ-бы туманомъ.
Вдругъ вышло изъ кустовъ трое двуногихъ чудовищъ съ выгнутыми плечами, вытянутыми впередъ головами, съ безобразными, нескладно качающимися руками и враждебно-пытливыми глазами, направившихся ко мнѣ съ боязливыми тѣлодвиженіями. Я стоялъ къ нимъ лицомъ, презирая въ нихъ свою судьбу, одинокій, имѣя только одну здоровую руку и въ карманѣ револьверъ, заряженный еще четырьмя пулями.
Ничего болѣе не оставалось мнѣ дѣлать, какъ запастись мужествомъ. Я смѣло осмотрѣлъ съ головы до ногъ приближавшихся чудовищъ. Они избѣгали моего взгляда, и дрожали, и ноздры ихъ чуяли трупы, лежавшіе около меня. Я сдѣлалъ къ нимъ нѣсколько шаговъ, поднялъ плеть, запачканную кровью, которая была подъ трупомъ Человѣка-Волка, и началъ ею хлопать.
Они остановились и посмотрѣли на меня съ удивленіемъ.
— Кланяйтесь! — приказалъ я. — Отдайте поклонъ!
Животныя колебались. Одинъ изъ нихъ согнулъ колѣни.
Я повторилъ свое приказаніе рѣзкимъ голосомъ, дѣлая шагъ впередъ. Одинъ спустился на колѣни, за нимъ и оба другихъ. Я повернулся въ полъ-оборота къ трупамъ, не сводя глазъ съ трехъ колѣнопреклоненныхъ двуногихъ, какъ актеръ, удаляющійся въ глубину сцены съ обращеннымъ къ публикѣ лицомъ.
— Они нарушили Законъ, — сказалъ я, ставя ногу на чудовище съ сѣрой шерстью:- они были убиты. Даже тотъ, который обучалъ Закону. Даже «Второй съ плетью». Законъ могущественъ! Придите и посмотрите!
— Никто не избѣгнетъ! — сказалъ одинъ изъ нихъ, подходя къ трупу.
— Никто не избѣгнетъ! — повторилъ я. — Такъ слушайте и дѣлайте, что я приказываю!
Они поднялись и обмѣнялись взглядами.
— Останьтесь тамъ! — распорядился я. Самъ же нагнулся, поднялъ два топора и привѣсилъ ихъ съ повязкѣ, которая поддерживала мою руку, потомъ я повернулъ тѣло Монгомери, взялъ у него револьверъ, заряженный еще двумя пулями, и полдюжины патроновъ.
Поднявшись, я указалъ на трупъ концомъ моей плети:
— Подойдите, возьмите его и бросьте въ морѣ!
Еще испуганные, они подошли къ Монгомери, боясь болѣе всего плети, которою я хлопалъ по землѣ, залитой кровью.
Послѣ долгихъ неловкихъ движеній, нѣсколькихъ угрозъ и ударовъ плетью, эти двуногіе приподняли трупъ, осторожно спустились съ песчанаго берега и вошли въ воду.
Я приказалъ имъ отнести его какъ можно дальше.
Люди-звѣри удалялись до тѣмъ поръ, пока вода не дошла имъ до плечъ. Тогда по моему приказанію трупъ былъ брошенъ и исчезъ въ водоворотѣ. При этомъ меня что-то кольнуло въ сердце, и слезы брызнули изъ глазъ. Бросивъ трупъ въ воду, животныя поспѣшили на берегъ и оттуда еще разъ обернулись къ морю, какъ-бы ожидая, что Монгомери снова появится для мщенія. Другіе трупы были также брошены по моему приказанію въ море. Въ тотъ самый моментъ, когда мои послушныя двуногія уносили послѣдній трупъ въ воду, я услышалъ шумъ легкихъ шаговъ и, быстро обернувшись, увидалъ, приблизительно въ десяти метрахъ, большую Гіену-Свинью. Чудовище стояло, съежившись, съ опушенною головою и блестящими разбѣгающимися глазами.
