— А вот это как раз не дипломатический секрет, Кевин. И даже не скандал, поскольку вы не настолько глупы… точнее, не поступите настолько глупо…
— Джойс, существует секрет, который вам не следовало бы знать. Как в тот раз, когда Евдокс читала ваши мысли по мышцам ног.
Джойс с трудом удалось сдержать ответ. Только спустя несколько секунд она проговорила:
— Возможно, но я должна узнать его.
— Хорошо, — и Кевин Реннер заговорил.
* * *
Внутренняя База Шесть следовала за имперскими кораблями. Теперь Реннер приятно проводил время, отпустив корабли Блокадного Флота вперед и ведя свой корабль на ускорении в половину g, пока он и его люди приходили в себя. На обратный путь ему понадобилось всего восемь дней.
На шестой день пополудни он увидел Гленду Руфь, которая уселась на подлокотник его кресла с подносом в руке. Покончив с ланчем, он улыбнулся и сказал:
— Ну что ж, рассказывайте.
Похоже, девушка никак не решалась начать. Тогда заговорил Реннер.
— Фредди, — сказал он. — Он аристократ. Разумеется, по моим суровым стандартам, он несколько ленив. И не хотел вступать в ИВКФ. Теперь у него есть великолепный шанс. Они представят его к высоким наградам и назначат в Резервную комиссию.
— Прекрасная мотивировка, — заметила Гленда Руфь. — Назначить его на должность, где он может избежать войны, и так, что ему не придется работать.
— Когда вы поблизости, он весь напряжен. Чего он так боится? Неужели вы настолько восприимчивы? Или обидчивы?
— Я очень легко ранимая, — ответила она. — Кто бы ни причинил мне боль, ребенок или взрослый, кошка или мошкит, я очень сильно переживаю. Тем не менее, я делала все, чтобы уберечь нас. Как и вы. — Она замолчала и прибавила. — Даже больше. Кевин…
— Гленда Руфь…
— О, простите! — Она пересела в свободное кресло штурмана и почти свернулась в нем. Потом улыбнулась Реннеру.
— Я собирался вам сказать… о… — Он запнулся, увидев ее улыбку, широкую, немного рассеянную… — Вы поняли, ведь так?
Она прошептала:
— Прошу вас, перестаньте говорить столь сексуальным тоном. Я чувствую себя весьма неловко.
— Да, да, конечно… Но почему-то мне кажется, что вы не скажете мне этого опять, если мне понадобится вспомнить, к какому полу я принадлежу.
— А может быть, и нет. Кевин, прошу вас, перестаньте думать обо мне, как не совсем о человеке.
— Мы же не станем это проверять, верно? — Черт возьми, о чем я говорю?! Соблазнить дочь лорда Блейна — это лишь малая доля того, чего следует избегать в этой жизни. — Конечно же, вы человек. Может быть, вы великий человек! Каждый ребенок разыгрывает множество ролей. И у вас с Хрисом получилось бы это много лучше, чем у большинства. Какую роль вы играли с Фредди?
— Я не играла никакой роли! Дядя Кевин, я играла роль лишь перед Татарами, но от этого зависели наши жизни. И жизнь Империи тоже! А Фредди понимает, какая я. Я привередливая, легко ранимая. И когда все это слишком сильно проявляется во мне, я прячусь.
— Вы могли бы вернуть его обратно. Он же не бросал вас, он принял на себя обязательства, и если вы уделите ему хотя бы час, то он простит все и навсегда. Именно это и беспокоит вас, Гленда Руфь? Так избавьтесь же от этого!
Она беспокойно заерзала в кресле. Кровь прилила к голове Реннера. В его искаженном восприятии девушка металась из стороны в сторону, как воздушный шар.
— А что, если я отношусь ко всему слишком серьезно? — спросила она.
— Так станьте легкомысленной!
— Вы так осторожны, потому что разговариваете с дочерью лорда. Запомните, Кевин, я могу разговаривать с кем угодно и о чем угодно. Я могу совершать ошибки и приносить вред людям, и я это делала. Как и Хрис. Неужели вы считаете меня совершенной дурой? Неужели вы думаете, что я не знаю границ ни в чем? Ответьте, Кевин!
Реннер решил ретироваться к себе в каюту и запереться на замок. Но сперва он проговорил:
— Я не просто выбранный вами наугад грязный старикашка. Я тот самый младший офицер, который послал леди Салли Фаулер в каюту к капитану Родерику Блейну, когда счел это необходимым для их выживания. Поэтому я в ответе и за вас.
Она пристально посмотрела на него, затем разразилась звонким смехом. Вот так-то лучше. И он спросил:
— Что мне надо сделать, чтобы заставить вас передумать?
Она помолчала. Потом сказала:
— Мне очень жаль.
— Я человек. И мне не нужно вам это доказывать.
— Я побывала в постели у Фредди. Он бы сошел с ума… ну… по крайней мере, совершил бы что-нибудь жуткое, если я бы этого не сделала. Но я всего лишь добивалась относительной свободы. Мне показалось, что я оставляю Фредди свободу выбора насчет нашего с ним брака. А он решил, что я делаю нечто ему вопреки, и теперь я могу потерять его.
— Посмотрим. Он женится на вас…
— Потому что должен.
— Вам девятнадцать лет. И то, что вы сейчас в замешательстве, — это всего лишь часть игры. Но послушайте: он считает, что некоторое время ему следует избегать вас. Вы освобождаете его от всех обязательств, даете ему понять, что имеете в виду и что вы не сумасшедшая. Ему все равно придется многие годы регулярно встречаться с вами, леди! Вы — герои Завоевания Мошки! Когда вам захочется возвратить его, только взгляните на него! А не на меня!
— Хорошо, дядя.
— Думаю, вы захотите его. Отличные гены, высокое положение в обществе, думаю, ваши семьи только одобрят ваш брак. К тому же вам обоим удалось выжить в чрезвычайной ситуации. Я считаю, что такое ценится очень дорого.
— И по-прежнему будут рождаться новые Блейны, не так ли, дядя? — проговорила она и удалилась.
Реннер внезапно ощутил невыносимую усталость.
* * *
— Я решил немного поспать, поэтому и ушел. А через два часа ты очутилась у моей двери.
— Чертовски возбужденная.
— Тебе хотелось не только меня. Тебя обуяло любопытство. Точно? О, ты не дашь мне снова поспать, после того как…
— Мы так не договаривались.
— Нет.
— И никто глупо не ухмылялся, когда я шла к твоей каюте.
— Они слишком расслаблены. Два дополнительных «кубика» каждому на «Синдбаде». Такая роскошь, о которой ты не могла бы даже и мечтать. Но…
— По-моему, на меня еще это не подействовало, — сказала Джойс Мей-Линг. — Мне все еще кажется, что я схожу с ума по Хрису. Нет, он не лгал мне…
— Конечно же, он…
— Но это же не секрет, Кевин! Вам с Глендой Руфь что-то известно.
— Но ведь ты помнишь, о чем я спросил тебя?
