13.4
Я настолько озадачилась происходящим, что таки пошла к кровати, раскрыла доску и принялась выставлять черные и белые пешки. Леонн вышел из санузла именно в ту секунду, когда последняя фигура заняла место на доске. Помимо того, что у него покраснело лицо — явно растирал скулы горячей водой — я обратила внимание, что волосы вновь завязаны в высокий хвост — совсем как в баре «Водяной кролик». И он попросил меня удалиться ради того, чтобы поменять причёску?! Я издала тихий смешок, который ларк понял по-своему:
— Не переживай. Ты не представляешь, как много значит для гуманоидов одежда. Для местного персонала официант-Леонн — это ларк в униформе, с красной прядью и конкретной причёской. В джинсах и футболке, с хвостом и без имплантов меня никто не узнает. Гиалуронка должна рассосаться до интервью, я постараюсь.
— Да я и не переживаю, — пробормотала я в ответ и всё-таки нервно дёрнула плечом. — Просто ты готов светить настоящим лицом перед репортёрами…
— Да, это неприятно, — поморщился мужчина. — Но мои потом что-нибудь придумают.
— А Леонн, выходит, твоё настоящее имя?
— Настолько, насколько это возможно. Фамилию меняю часто. Наверное, как и ты?
Я растерянно кивнула. Было непривычно вот так общаться с ларком, который понимал меня буквально с полуслова, потому что сам являлся агентом. И совсем уж сложно и тяжко давалось осознание, что он сейчас передо мной «почти голый». Настоящее лицо, настоящее имя…
— Сыграем? — Ларк уселся с противоположного края доски.
Я так разволновалась, что в миттершпиле проворонила вилку на ферзя и, что очевидно, с треском проиграла первую партию. Играть с Леонном было сложно, но интересно. Во второй уже выиграла я, а третья партия закончилась ничьей. Когда я наконец отвлеклась и взглянула на лицо Леонна, то судорожно выдохнула. Импланты «потекли» под кожей, и мужчину перекосило, правая скула была существенно больше левой, зато слева имплант истончился и опустился к самому подбородку. Вот ведь не зря док предупреждал, что если надо срочно избавиться от гиалуронки, то антибиотики надо пить на ночь. У меня самой, правда, экстренных ситуаций подобного рода не было ни разу.
— Красавец, да? — Леонн как-то сходу понял мои мысли, поднялся с кровати и вновь направился в санузел. — В крематорий, конечно, кладут краше, но тут есть и положительный эффект, — внезапно бодро донеслось из ванной комнаты, — в таком виде меня точно никто не узнает.
Я бы рассмеялась, но слишком сильно нервничала из-за всей ситуации.
— Леонн, у нас вечером же интервью.
— И что? Скажу, что аллергия на герметик проявляется именно так. Опухло всё лицо, и шарфом замотаю нижнюю часть. Наоборот, считай, что мы очень достоверно отыгрываем придуманную тобой легенду.
Я вздохнула и покачала головой. Если уж алеф считает, что волноваться не о чем, то ладно. У него во всём, что касается актёрского мастерства, опыта будет побольше.
Ларк вернулся в комнату, внезапно стянул футболку и, поигрывая мускулатурой, принялся отжиматься. Он явно ожидал вопросов, но я лишь хмыкнула: разгоняет метаболизм, понятно. Вот что значило его «я постараюсь». Дождавшись, пока мужчина отожмётся пару сотен раз, я вновь переставила фигуры на шахматной доске.
Интересно, а официанта-Леонна никто не хватится? Хотя… если ларк просчитал заранее, что я агент и соглашусь на его помощь, то очевидно заранее «заболел».
— Ещё партию? — спросил ларк, вырывая меня из размышлений.
— Давай. — Я улыбнулась.
Ему нравилось меня обыгрывать, но в ещё больший восторг алеф приходил тогда, когда обыгрывали его. Леонн надел футболку, сел на кровать, от чего матрас ощутимо прогнулся под его весом, дебютировал конём и неожиданно спросил:
— Нравится быть боевиком?
Я невнятно пожала плечами.
Нравится или не нравится, какая разница? Служить родине — это же больше, чем профессия. Это и долг, и призвание, и образ жизни… Сходила в ответ тоже конём.
— А почему ты без напарника? Все беты обычно действуют в двойках или даже тройках, прикрывают тыл, пока ведущий делает основную работу.
Он сделал ход пешкой.
— А почему ты без страхующего? — ответила вопросом на вопрос. — Обычно алефы безумно ценны, и ими не рискуют… вот так отправляя в каюту к возможному врагу без подстраховки.
— Туше, Лекса. — Леонн подвинул фигуру, помолчал какое-то время и, только когда вновь настал его черёд, заговорил: — Мой напарник Кей погиб. Это было плёвое дело, я бы справился и в одиночку, но он зачем-то подставился и словил лазерный луч, предназначенный для меня. Не закрой он меня собой, я бы потерял лишь руку, мне бы сделали протез… а так Кей отдал свою жизнь.
— Соболезную. — Я прикусила губу, не зная, что добавить.
Для агентов постоянные напарники — это даже не ближайшие родственники, это как братья или сёстры-близнецы… Кусочек души. С ними работаешь ежедневно, они знают все твои привычки, помогают, прикрывают спину и делят вину на двоих, если задание оказывается по каким-то причинам провалено. Ты готов в любую секунду доверить им свою жизнь. Искренность ларка подкупала. В нашем мире нет ничего ценнее правды, и я решила честно ответить на его вопрос.
— У меня не было постоянного напарника в том смысле, что раз в несколько лет они менялись… Тристан был последним. Мы работали вместе около трёх лет. Собственно, всё время, что мы состояли в связке алеф-бета, у нас длились отношения… А потом он стал брать других напарниц на задания, и как-то выяснилось, что, оказывается, я всё не так поняла изначально. После того как он предал меня как женщину, доверять ему как агенту я уже больше не могла. Вот теперь и хожу повсюду одна.
— Он очень просчитался. Судя по тому, как ты меня обездвижила, боевика лучше не сыскать во всей Федерации.
Леонн улыбнулся, и эта кривоватая улыбка неожиданно преобразила обезображенное потёкшими имплантами совершенно несимметричное лицо. Ларк с его золотой гривой буквально излучал тепло, а я растерялась, абсолютно не представляя, как реагировать на комплимент. Было что-то, что подкупало меня в интонациях Леонна, в его движениях, поворотах головы, в том, как и что он говорил.
