— Не дадим улететь гигантам в Космос! — громовым эхом пронёсся по залу бесстрастный, но в то же время хватающий за душу призыв тысяч Познавателей.
— У гигантов скрываются и земляне, — продолжал Элц, жестом успокаивая аудиторию. — Эти беспокойные существа ускользнули из Трозы в тот момент, когда биопсихологи должны были приступить к решающим экспериментам в изучении их мышления… Нам необходимы эти земляне для продолжения опытов, которые могут оказаться очень важными для развития Познавателей…
Щёлкнул выключатель, и экран погас.
— Вот в чём дело, — удовлетворённо заметил Уо. — Они давно собираются завладеть нашим кораблём. До сих пор это им не удавалось… Но сейчас они на что-то надеются. Тем хуже для них.
***
Наша дружба с метагалактианами крепла. Это были в высшей степени обаятельные, мягкие и приветливые люди. Нам трудно было постичь их внутренний мир, но всё же мы чувствовали, что их сердца безгранично открыты для всего доброго и справедливого.
Мы помогали им заканчивать настройку приборов и наладку механизмов волшебного «корабля пространства-времени». Каждый день Уо старался передать мне новую крупицу высших знаний, и я чувствовал, как неизмеримо расширяется мой кругозор, открывается удивительный мир новых вещей и понятий. С гордостью думал я о том времени, когда вернусь на родину и земляне-астронавты будут благодарны мне за то, что я принёс им эстафету высочайших знаний метагалактиан, новые приёмы преодоления Космоса.
Петр Михайлович круглыми сутками пропадал в библиотеке. В свободное время и я забирался в Информарии корабля, пытаясь понять теорию «туннеля» пространства-времени и законы перехода к электронно-мезонной форме движения. Однажды мне попалась в руки катушка магнитной записи, которую, вероятно, случайно забыл академик. Эта запись была сделана недавно. Я не удержался и заложил её в анализатор. И вот зазвучала вдохновенная исповедь беспокойного учёного, как он её продиктовал в магнитофон:
«Вчера состоялась очень важная для земной науки беседа с вождём метагалактиан Уо. Уо сел напротив меня и после продолжительного молчания заговорил:
— Я прочитал микрофильмы, записанные тобой, и понял, что ты был на Земле ученым, стремящимся проникнуть в сущность того, что вы называете пространством-временем. Однако в твоих выводах много ошибок и заблуждений.
— Как, много?! — воскликнул я, чувствуя, что моё авторское самолюбие уязвлено.
— Да, — подтвердил Уо, — И это естественно: нужны миллиону лет познания, чтобы широко распахнуть дверь в необозримые глубины материи Нам это почти удалось… Ты тоже стремишься к вершинам познания. Мы понимаем это и зовём тебя вперёд. Только там, в нашей Метагалактике, ты познаешь новое пространство-время и, может быть, вместе с нами проникнешь в другие, ещё более удивительные пространства-времена. Ты хочешь этого?
Меня охватило глубокое волнение. Жажда познания (которую я не смогу, вероятно, утолить до последнего часа жизни) потушила слабые огоньки воспоминаний о Земле, о братьях-землянах, во имя счастья которых я, собственно, и предпринимал утомительные изыскания и путешествия.
— Хочу ли я углубляться в вечную и бесконечную природу? — ответил я. — Конечно, хочу!
Метагалактианин удовлетворённо улыбнулся:
— А как твой друг? Он тоже стремится к познанию?…
— Виктор? — неуверенно переспросил я. — Видите ли, он… астронавт. Его страсть — астронавигация и космические корабли. Ради этого он полетит на край Вселенной, хоть до самого конца бесконечности».
…Потом разговор перешёл на сугубо научные темы.
«Когда я стал излагать свою теорию пространства-времени-тяготения, — продолжал академик, — то заметил, что Уо иронически усмехнулся, услышав о полёте «Урании» со скоростью, большей скорости света
— Явное заблуждение! — резко прервал он меня.
Одухотворённое лице метагалактианина отразило мгновенный бег мыслей. Лучезарные глаза, устремлённые в пространство, выдавали гигантскую работу мысли. На включённом биоэкране я видел, как мысли Уо спиралями поднимались к недосягаемым вершинам обобщений и абстракций И тогда я переставал что-либо понимать. С пугающей тоской я понял, что никогда не успею познать то, что видел сейчас метагалактианин перед своим умственным взором,
— Явное заблуждение. — повторил Уо. — И ошибка заключается в том, что закон взаимосвязи массы и энергии гораздо более сложен, чем думаете вы. Формулы вашего учёного Эйнштейна не совсем точны. И вы ошибаетесь, думая, что преодолели скорость света…
После этой беседы я испытал глубокое разочарование, обиду, горечь. Всю жизнь я посвятил изучению свойств пространства-времени-тяготения, а оказалось, что ничего не знаю и далеко не полно, не точно представлял себе картину мира».
Я вздрогнул оттого, что кто-то тронул меня за плечо. Позади стоял неслышно подошедший Самойлов.
— Ты что тут делаешь? — спросил он.
— Пётр Михайлович… — смущённо пробормотал я. — Так вы собрались лететь вместе с Уо?
— А ты разве не хочешь?
Полёт на машине пространства-времени, по фантастическому «туннелю»… В другую Метагалактику!… Разве я не был пилотом межзвёздных кораблей? Космос — моя страсть. Какие могут быть сомнения!
— Конечно, летим! — воскликнул я. — Овладеть искусством вождения астролётов метагалактиан, вместе с ними мчаться через пространство-время — высшее счастье для меня!…
— Только прежде я хотел бы возвратиться на родину, чтобы сообщить землянам о себе, о наших открытиях…
— И забрать Лиду, — продолжил за меня академик.
Я смущённо опустил голову:
— Ведь она одна там… в Пантеоне Бессмертия… Если мы не вернёмся, реле времени «разбудит» её через миллион с четвертью лет… Она окажется в невероятно далёкой от нас эпохе, среди землян, пусть прекрасных, но без родных и знакомых… Ей будет тяжело… Очень тяжело…
Впервые Пётр Михайлович не стал подшучивать надо мной.
— Ты прав, — серьёзно сказал он. — Мы обязаны возвратиться на родину, донести весть о Гриаде, о метагалактианах. Тем более, что полёт к Земле для гигантов не сложнее лёгкой загородной прогулки.
Я крепко обнял моего дорогого наставника и друга.
…Поздно ночью мне удалось связаться с Виарой. Её голос был едва слышен, изображение почти пропадало.
— Над Трозой установлен ионизированный барьер, который не пропускает радиоволны, — говорила Виара. — Круги Многообразия подозревают, что между подводными городами и некоторыми жителями Трозы существует радиотелесвязь. Я не могу вылетать из Трозы, так как выходной туннель открывается только по личному разрешению Элца. Я узнала от Джирга, что вы на Юго-Западном острове. Помогите предотвратить разрушение Лезы…
