Утрата необходимых для выживания припасов стала серьезным ударом, однако не все было так плохо. Акимов знал, что хранить все добро в одном месте – значит рисковать в случае пожара потерять сразу все, поэтому часть складов была организована на кораблях. Впрочем, сохранившихся припасов все равно не хватило бы, чтобы благополучно пережить зиму.
Кроме берегового поселка, протисты полностью уничтожили один из монастырей с населением в две сотни человек. Все попытки связаться с монастырем и предупредить людей об опасности окончились ничем. Рация хоть и работала, но дежурного не оказалось на месте. Не спасся никто.
Погибших из остальных монастырей было значительно меньше. Людям удалось благополучно избежать встречи с протистами, однако они столкнулись с врагом иного рода – ледяной водой. Около ста человек так и не дождались паромов и погибли от переохлаждения.
В общем, по предварительным подсчетам, эта ночь унесла жизни восьми сотен человек. Однако близящаяся зима, сошлись во мнении все присутствующие, скорее всего, заберет абсолютно всех. И нехватка припасов – меньшая из проблем. Пока корабли окружены водой, мертвецам не взобраться на высокие борта – не позволят законы физики. Но когда озеро покроется льдом и они получат точку опоры, люди на кораблях станут крайне легкой добычей. Теперь от мертвецов не спрятаться, теперь их поведение изменилось – они обязательно найдут ускользнувших живых. И сбежать от них нет никакой возможности – Нева несудоходна, да и в топливных баках паромов оставалось слишком мало горючего. Ладожское озеро стало ловушкой.
— Как же так получилось? – схватился за голову седоволосый. – Как они нас нашли?
— Моя вина, – спокойно откликнулся Долин. – Протисты видели, откуда я приплыл, и направились в сторону острова. Они оказались умнее, чем я думал, и не стали преследовать меня, когда я пытался увести их подальше от озера.
Вздрогнув, все присутствующие уставились на Долина, на лице которого не отражалось ни одной эмоции. Отчаяние вмиг сменилось ненавистью, стоило только людям найти виновного в гибели общины.
Прищурившись, молодой парень, капитан «Принцессы», процедил:
— Непохоже, что ты раскаиваешься, Дух.
— А смысл жалеть о прошлом? – пожал плечами Долин. – Прошлое не исправить.
Из‑за закрытой двери донесся шорох, после зазвучали шаги вниз по лестнице. Кто‑то подслушивал разговор и теперь бежал рассказать людям новость.
Долин мрачно усмехнулся.
— Кажется, меня скоро будут линчевать.
— Спокойно. – Взяв прислоненный к стулу АК, Терещенко передернул затвор и положил оружие на стол. – Ты еще пригодишься, Дух.
— Конечно. – Долин покосился на ерзающего, изнемогающего от нетерпения инженера. – Расскажи им.
Кивнув, Савельев вместе со стулом придвинулся к столу, навалился на него грудью и принялся торопливо рассказывать о сеансе радиосвязи с Москвой.
Когда он закончил излагать факты и принялся строить предположения о том, насколько эффективна вакцина, Долин жестом прервал его. Положив руки ладонями на стол, констатировал:
— Короче, других вариантов нет. Вы отпускаете меня в Москву и снаряжаете меня всем необходимым.
Все переглянулись. Капитан задал тревожащий всех вопрос:
— И ты дойдешь?
Долин пожал плечами.
— Или дойду, или сдохну.
Исподлобья сверкнув недоверчивым взглядом, седовласый сказал:
— Уйти‑то он уйдет. Вопрос в том: вернется ли? Возьмет нашу жрачку и патроны, а сам отправится искать местечко поспокойней. С этого станется. Его здесь ничто не держит.
— Уйду? Да легко, – презрительно покосился на него Долин. Сцепил пальцы в замок: – Только подумайте. Если бы я хотел свалить из общины, я бы сделал это еще четыре года назад. Но я вернулся. Как вернулся вчера на остров.
Терещенко хлопнул ладонями по коленям.
— Добро. Я верю тебе, Дух. Да и Акимов говорил, что тебе нужно верить. – Прислушавшись к возмущенным крикам с палубы, он взял со стола рацию, поднес ее ко рту. – Червиченко, прием. Там мужик на палубе подбивает народ на самосуд. Вяжи его и в карцер. Если будет нужно, пристрели его.
— Понял, – прохрипела рация.
Терещенко отложил рацию и, поджав губы, уставился на Долина. Поколебавшись, он тихо спросил:
— Дух, а, Дух, что нам делать, если ты не вернешься? Если не сможешь вернуться?
Долин откинулся на спинку стула и, поколебавшись, честно ответил:
— Если не вернусь, вам придется учиться выживать самим.
На мостике повисло гнетущее молчание. Никто не знал, что сказать. Спустя секунду их затруднения разрешил хлопок выстрела и несколько криков.
Терещенко схватил рацию.
— Червиченко, докладывай.
— Бунт подавлен. Нарушитель в карцере.
— Жертвы есть?
— Никак нет. Стрелял Индус. Он заметил в воде протиста. Уже выследили нас, твари.
— Ясно. Если увидишь трупаков, сообщи мне. И… экономьте патроны. – Отложив рацию, Терещенко сцепил пальцы в замок так сильно, что побелели костяшки. – Ладно, Дух, что тебе понадобится?
Загибая пальцы, Долин принялся перечислять:
— Немного горючего для катера. Патроны для ТТ. Паек на двоих на три дня…
— На три? – нахмурился Терещенко.
– … Человек, умеющий управлять легкомоторными самолетами, – продолжил Долин. – Инфа на все аэродромы в области. Поспрашивайте людей, кто‑то когда‑нибудь обязательно ездил прыгать с парашютом, должен знать местные аэроклубы.
— Сделаем, – кивнул Терещенко.
Савельев поднял руку, привлекая внимание.
— Насчет пилота…. Э–э-э, пойду я.
Долин иронично повел бровью.
— Ты? А не испугаешься?
— Больше не испугаюсь, – горделиво вскинув подбородок, пообещал Савельев. – Вдобавок у тебя нет выбора. Ты точно не найдешь другого пилота.
— Ты же вроде авиаинженер. С каких пор ты научился летать?
— А я и не умел. Просто я единственный, кто понимает в самолетах. Вдобавок какая‑нибудь роторная Цесна – не Боинг, я точно разберусь, как ее поднять.
Долин задумался. Брать с собой Савельева рискованно – парень уже доказал, что в случае опасности вреда от него больше, чем пользы. Но вряд ли обычный пилот, если такового получится отыскать, сможет завести самолет, который после пяти лет простоя наверняка находится в не самом лучшем состоянии.
Поняв затруднения Долина, Кнопа сказала:
— Паек на троих. – Она кивнула на инженера. – Кто‑то должен присматривать за ним.
— Это еще кто за кем будет присматривать, – обидевшись, пробурчал Савельев. Мгновенно забыв про девушку, явно испытывая энтузиазм от предстоящего похода, он заулыбался и спросил: – Ну, Леша, когда отправляемся? Завтра? Послезавтра? Через неделю?
